Я уезжаю в лифте с незнакомым мужиком.
Мой жених Вадик в простыне на голое тело несется вверх по лестнице через две ступени.
— В этот раз тебе придется выбрать, слышишь? Она или я!
Это кричит ему вслед моя лучшая подруга Ленка.
Минуту назад я вылетела из Ленкиной квартиры. Все было как в замедленном кино.
Открылись двери лифта. Мужик вышел задом наперед, держа в одной руке большой пакет с продуктами, в другой – на отлете – коробку сока. Выпустил из лифта бабулю с внуком.
Бросок.
Я вырвала у мужика коробку и с размаху швырнула в лицо этому… короче, вы поняли.
Теперь мы едем вверх. Ошарашенный мужик прижимает к груди пакет с продуктами. Я реву в голос, привалившись спиной к дверям.
Почему у меня все так? В прошлом году спортивная карьера из-за травмы закатилась коту под хвост. Сегодня оказалось, что жених мой, красивый, как древнегреческий бог, покоряет не только олимпы чемпионатов, но и постели моих подруг.
— Больно? — Мой попутчик, похоже, пришел в себя.
Я обливаюсь слезами и мычу:
— Он такой козел…
— Про козла понял. Плечо сильно болит?
Плечо? Плечо. Блиин…
— Хороший замах. Волейболистка?
Я всхлипываю. Киваю. Поднимаю глаза. Парень лет тридцати, высокий, крепкий — смотрит на меня внимательно.
— Ясно, — говорит, — привычный вывих.
— Что тебе ясно? У меня вся жизнь — “привычный вывих”. – Судорожно вздыхаю, размазывая слезы по щекам. – И свадьба. Через две недели.
Минуту едем молча под топот и крики: «Катя, стой!». Мой древнегреческий бог долбится в двери лифта на каждом этаже.
— Быстро бегает. – Мой случайный попутчик поудобнее перехватывает свой пакет. – Тоже спортсмен?
Я снова киваю. Смотрю вверх на дрожащую светом лампу. Стараюсь сглотнуть вновь накатившие слезы.
— Вам в семью надо сразу брать травматолога на полную ставку.
— Очень смешно.
Втягиваю воздух сквозь сжатые зубы. Сил нет, как больно.
«Твою мать, Катя!!», – мой жених переходит на визг.
— Отвали от меня! — Ору в ответ что есть мочи и бью в дверь кулаком здоровой руки, а потом еще два раза ногами.
Лифт охает, трясется и замирает. Парень опускает пакет на пол.
— Приехали…
Я молчу, прижавшись лбом к прохладной двери, исцарапанной матами и признаниями в любви. Дую на дрожащие пальцы.
— Думаешь, я неадекватная? – Глаза поднять неловко.
— Неадекватная? – Слышу, что он улыбается. – Огонь!
Огонь… Меня трясет, плечо горит и пульсирует. Как-то мне нехоро…
— Э-э-э, девушка… Катя! Смотри на меня. Сильно болит? Да? Смотри на меня, Катя! – Он осторожно ощупывает мое плечо. – Надо срочно вправлять.
— Да… — Собираю волю в кулак, стараюсь держаться вертикально. — Вадик умеет.
— Этот, что ли? — Парень кивает на дверь. Где-то там топчется и скребется охрипший Вадик. — Раздевайся.
— В смысле?
— Снимай. Осторожно. Куртку.
— Не надо. Я… у меня там сложный случай.
— Закрой рот и дай тебе помочь. Ладно? Это надо снять.
— ААА! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.
— Господи, что ты орешь?
— Больно!
— Я еще ничего не сделал. Не дергайся!
— Больно!
— Замри. Смотри на меня. Меня зовут Женя. Готова? Раз, два…
— АААААА!!!
— Все! Все. Все. Тише. Все… — Он прижимает мою голову к своей груди. — Держи вот так. — Прикладывает к моему бедному плечу пакет замороженной фасоли.
Голос древнегреческого бога растворился в возмущенном хоре соседей.
Футболка под моей щекой намокла от слез. Я тихонько скулю. Закрываю глаза. Колени слабеют. Уплываю. Женька говорит… скоро… должно стать… легче…
***
🔆Ида Кнайбо | ✍️Надя Азоркина