Однажды, летом, отдыхая на даче с родителями, Люся увидела своих бабушку и дедушку. Ей было лет тринадцать, она превратилась в довольно милого подростка к этому времени. Родители Нюры приехали посмотреть состояние дачи, чтобы выставить её на продажу, но к своему удивлению увидели, что та прямо-таки процветает.
- Похоже, мать, кто-то присвоил себе наше имущество,- сказал дед своей спутнице.
- Да уж, тебя столько лет не было возможности сдвинуть с места, вот теперь доказывай, что ты не лось, – добавила бабка.
Люся в это время сидела на крылечке и слышала их разговор. Со слов матери она знала, что у неё есть дед и бабка, и поняла кто эти люди.
- Доброго вам дня, незваные гости! – поприветствовала их она, - чего притащились в этакую даль? Столько лет от вас ни слуху, ни духу, а тут на тебе, явились во всей красе.
- Внученька, почему ты с нами так разговариваешь? – поинтересовалась женщина у неё. – Кто ты и как тут оказалась? Это наша дача.
- Какая я вам к чёрту, внученька? А ну, проваливайте отсюда, не то сейчас собаку спущу.
- Доча, ты чего тут так кричишь? – спросила у неё Нюрка, выбежавшая на крылечко и, увидев родителей, присела на ступеньку.
- Доченька, а мы и не знали, увидим ли тебя ещё когда-нибудь. Если бы мы только могли предполагать, что ты находишься здесь, - всплеснув руками заговорила немолодая женщина.
Отчим Нюрки, стоял, переминаясь с ноги на ногу. Исподлобья взглянув на дочку, он, заплакав проговорил: - Прости меня, дочь. Столько времени прошло, целая жизнь. Вон девочка у тебя уже взрослая какая.
- Проходите, - сухо обронила Нюра и повернувшись вошла в дом. Перед её глазами промелькнула сцена из далёкого прошлого. Детство было закрыто многие годы надёжной стеной, и она не хотела разрушать конструкцию, созданную ею самой. Как быть, как разговаривать, что вообще делать, вопросы, которые возникали в её голове, не находя ответа. На помощь пришёл Василий. Он радушно встретил гостей, выведав все планы и придав им другую окраску. Не обошлось и без выпивки. Нюра просто молчала, иногда кивая головой, в знак согласия. Люся вообще заперлась в своей комнате и не выходила оттуда до самого ухода нежданных гостей. Родители отказались от своей идеи продавать дачу и уехали. Нюра вздохнула с облегчением. Вспомнилась старая пластинка, найденная ею в подвале, среди вещей отчима. Он работал журналистом-международником и иногда выезжал за границу. Однажды он привёз пластинку из Франции с альбомом группы Gong. Сама космическая рок-музыка мало оставила впечатлений, хотя и нравилась ей в то время, когда зарубежных исполнителей можно было послушать только сидя в подполе. Но название сейчас подходило под её состояние как нельзя лучше. Гонг в её понимании ассоциировался как мрачный, зловещий звук с нарастающим эффектом. Она не ожидала увидеть своих родственников и никогда не искала встречи с ними, боялась своих эмоций, своего чувства вины. Да-да, чувство вины никогда не оставляло её. Что я сделала не так, почему в моей жизни всё происходит не так как у других? Чем я хуже или лучше своих соседей по подъезду? Почему мать не любила меня? А может быть всё-таки любила, но я не смогла по достоинству оценить её старания? Почему бросил отец, когда я была совсем маленькой девочкой, оставив меня на воспитание чужому человеку? Я виновата в том, что не нашла его, не узнала кто он? Я сама бросила своего ребёнка, хотя знала, что обрекаю его на муки вечные.
Люська в свои семнадцать с половиной лет выглядела потрясающей красавицей. На неё давно заглядывались парни, но она, как всегда, держалась на расстоянии от людей, сохраняя дистанцию. Молодость брала своё и однажды ей приглянулся парнишка из параллельного класса. Люся заканчивала школу. Учёба всегда давалась ей легко. К сдаче экзаменов она почти не готовилась, знания в её голове были разложены по полочкам, и поскольку, она всегда всё делала на отлично, особо по этому поводу не заморачивалась.
Парень был тронут вниманием девочки, которая держалась ото всех обособленно. После окончания школы они поженились, Люся к тому времени уже носила ребёнка. Нюрка всю беременность дочери не находила себе места, помня об обещании, данном Слиму. Он всё это время никак себя не проявлял, но Нюра всегда знала, что он где-то рядом. Девочку он тоже не беспокоил, пока не пришло время рожать. Молодая пара уже успела к этому времени разбежаться, и Люся жила с родителями, Нюрой и приёмным отцом Василием.
- Мам, кажется, началось. У меня воды отошли, смотри какая подо мной лужа, - кричала Люська не столько от боли, сколько от страха перед предстоящим событием.
- Василий, заводи машину. Мы едем в роддом, - скомандовала Нюра своему стареющему мужу.
Люся спокойно прошла к машине, она никогда не плакала в детстве и будучи взрослой умела терпеть боль. Со стороны казалось, что она её вовсе не чувствует.
Нюрка зачем-то прихватила сразу вещи для новорожденного, бегала, суетилась в поисках вещей для Люськи, пока Василий, зайдя в дом, не прикрикнул на неё:
- Пойдём уже, дочка ждёт. Носишься. Как-будто сама рожать собралась.
Практически силком затолкав Нюрку в машину, они тронулись в путь. Нюра постоянно оглядывалась назад, на дочь, но та спокойно сидела, никак не выдавая своего состояния.
- Доча, у тебя всё хорошо? – поинтересовалась Нюрка, не получив ответа продолжила – Терпи, терпи, моя девочка, скоро приедем.
В больнице Люську сразу же отвели в родильный зал, и она через несколько минут произвела на свет девочку. И тут случилось непредвиденное. Лампа, которая освещала родильный стол, с треском упала. Свет погас, в воздухе запахло серной кислотой. Ставни окон раскрылись и хлопали со страшным грохотом. В воздухе повисла серебристая пыль. Нюрка с Василием, услышав шум и грохот в зале, ринулись туда, но дверь была заперта изнутри и из-под неё тонкой струйкой искрилась, просачиваясь серебристая пыльца.
- Началось, - сказала Нюра и закричала, обращаясь вверх, - Слим, оставь в покое нашу девочку, убирайся в ад. Но в ответ услышала только шипение и грохот ломающейся мебели. Нюра начала пинать дверь, стучать по ней руками и ногами. Василий бегал вокруг неё, не зная, что делать и понимая, что внутри родильного зала произошло что-то неладное.
- Слим, прошу тебя, оставь нас в покое, убирайся ко всем чертям. Не трогай малыша.
Серебристая пыль, вытекающая из комнаты тонкой струёй, превратилась в очертания ромба, он какое-то время повисел над головой обезумевших от страха людей. Нюрка всматривалась в силуэт перекошенного прямоугольника, но Слим в нём так и не появился. Он какое-то время ещё пытался прыгать, извиваясь в воздухе, потом просочился сквозь отверстие в воздухосборнике и исчез. Дверь открылась, заскрипев со скрежетом несмазанной рессоры. Нюрка и Василий забежали в зал. Люська лежала на столе, с задранными ногами. Во время родов в некоторых больницах, женщинам фиксируют лодыжки к поручням по бокам стола. Родившийся ребёнок лежал на животе у новоиспечённой матери. Упавшая лампа приземлилась немного дальше стола с переломанным посередине столбом. Молодая мать истекала кровью. При падении лампы, она выбросила руку вперёд, с силой, несвойственной даже боксёрам, защитив тем самым и себя и своего ребёнка.
— Это Слим, твой отец, – проговорила Нюрка.
- Что ему нужно было? Ведь он любил меня. «Неужели он хотел меня убить?» —недоверчиво посмотрев на мать спросила Люся.
- Не знаю, ничего не знаю, отвечала ей Нюра. – Кого ты родила?
- Девочку, - отпуская из окровавленных рук ребёнка, сказала Люся и потеряла сознание.
Оглянувшись по сторонам, в поисках помощи, Нюрка увидела возле стены, притихших от страха, акушерку и санитарку. От страха у них поседели волосы. Она прикрикнула на них, чтобы те пришли в себя, но они никак не реагировали.
Вася, ищи нашатырь, - скомандовала она мужу.
Тот среагировал почти мгновенно, учитывая то, что склянки с лекарствами беспорядочно валялись на полу. Намочив ватку, которую он подобрал на полу, поднёс к носу Люськи и та понемногу начала приходить в себя, встрепенувшись как раненый зверь. Акушерка вышла из состояния транса и принялась останавливать кровь у роженицы, к тому же надо было отвязать ей ноги и обработать после родовой деятельности.
Нюра ликовала, несмотря на разруху, царящую вокруг. Она понимала, что Слим сильно зол, ведь его дочь родила не мальчика.
- Хоть бы он совсем растворился, - думала Нюра, даже не догадываясь кем было это чудовище.
Встреча под дождём
Люську, свою мать, Марк так и не нашёл. Она как в воду канула. Он поспешил домой к девчонкам, которые наверно начинали серьёзно беспокоиться по поводу отсутствия брата. За мать они никогда не волновались, она постоянно куда-нибудь пропадала.
На душе скребли кошки.
- Что произошло? Куда делась мать? – раздумывал парень.
На улице шёл дождь, но парень не замечал непогоды, он погрузился в воспоминания. Волосы намокли, и вода стекала на лицо. Неожиданно Марк понял, что не только дождинки стекают по щекам. Слёзы смешивались с холодной дождевой водой и тонкими струйками оседали прямо в душу. Эмоции вырвались наружу надрывным рыданием. От осознания того, что он плачет навзрыд, у парня подкосились колени.
- Господи, что за адская боль внутри? – обхватив голову руками и упав коленями на бетон, прошептал Марк.
- Поплачь, не стесняйся милый, это плачет твоя душа, - услышал он голос над собой.
- Кто ты? – сухо спросил Марк, поднимая вверх голову.
Над ним стояла та самая девушка, которую он видел у фонтана.
Странно, но он знал это лицо и голос.
Девушка, улыбаясь смотрела на него, с нежностью любящего человека.
- Кто ты? – настойчиво повторил свой вопрос парнишка.
- Т-с-с-с! Ты всё узнаешь, но чуть позже. Не торопись,- приложив палец к своим губам, проговорила девушка. – Ты лучше подумай, чем ты можешь помочь себе.
- Я должен заботиться о других! А сам я справлюсь, не впервой.
- Но прежде чем помогать другим, нужно навести порядок в своей душе. Что это у тебя на шее? – беря в руку медальон на верёвочке, спросила девушка.
- Это мой талисман, - не желая вдаваться в подробности, ответил Марк.
- Ты можешь от меня ничего не скрывать. Расскажи всё, что накопилось и вместе мы решим твою проблему.
- Но я даже не знаю, как тебя зовут? – горестно вздыхая пробормотал паренёк.
- Зови меня Мила! – протягивая руку для приветствия, проговорила девушка.
Марка словно кипятком ошпарили. Её рука была такой родной, тёплой и пахла ромашковым полем.
- Ты очень наблюдательный, - будто читая мысли сказала Мила, но тут же переключила его внимание снова на медальон. – Это подарок Смотрителя?
- А ты откуда его знаешь? – недоверчиво поинтересовался Марк.
- Я не знаю, лишь слышала. Видишь ли, мальчик мой, со Смотрителем может общаться только мужчина. У тебя особое предназначение. Но цель у нас с тобой одна. Поэтому теперь мы с тобой единое целое. Ты нужен мне, а я нужна тебе.
- Послушай, давай зайдём в дом, мы насквозь промокли. Дождь не собирается заканчиваться. Да и сёстры меня заждались.
- Нет, я не могу пойти в твой дом. Запиши мой номер телефона. Когда я тебе понадоблюсь, сразу звони.
- Хорошо, - ответил Марк, не особо понимая, зачем ему может понадобиться эта хрупкая девочка. В том, что она вызывала у него родственную симпатию, он даже не сомневался. – Но почему, чёрт возьми, я к ней чувствую то же, что и к сёстрам? – пожав плечами он поднялся к себе в квартиру.
Дом встретил звенящей пустотой.
- Есть кто дома? – понимая, что кричит в никуда, поинтересовался он.
По пути включая везде свет, он прошёл на кухню. Поставил чайник и приготовил кружку и кофе с сахаром. – Надеюсь, что у нас есть хоть капля молока, - заглядывая в холодильник, подумал Марк. Чайник, закипая, забурлил на всю кухню. Он насыпал ложечку кофе, потом подумал и добавил ещё половину, ложка сахара и немного молока. Удовлетворённый, он сел за стол, отхлёбывая горячий напиток. На столе стояла вазочка с печеньем и конфетами. Марк потянулся к ней, увидев любимое творожное печенье. – Какая гадость, - откусив кусочек и выругавшись произнёс он. – Когда уже в этом доме появится нормальная хозяйка. Этому печенью лет сто пятьдесят. Уж лучше голодным ходить, чем эту гадость есть. Видать для красоты девки оставили. – размышляя и наслаждаясь кофе, раздумывал Марк. Потом он высыпал всё печенье на стол и стал складывать его в аккуратные стопочки. Они как башенка поднимались над столешницей, складываясь в единый пазл. За окном шумел дождь, вдалеке слышались звуки грозы, эхом донося раскаты грома. Марк поднялся, открыл форточку и вдохнул свежий воздух, наполняя лёгкие свежестью мира, омытого дождём. В голове от происходящего накануне был полный туман. Это как едешь ранним утром вдоль реки и впереди только молочная пелена. Такая же пелена была в его мыслях. Куда идти дальше, как быть и что делать? Вопросы, вопросы и никаких ответов. – Так, пора уже отключать мозги, - решил парень и отправился спать. – Завтра, всё завтра.
