"Быстрая речка" 46 / 45 / 1
Роза перестала читать. Разглаживала рукой помятое письмо.
Огонёк лампы дрожал от прерывистого Розиного дыхания. Ей казалось, что она подглядывает за кем-то, что не имеет права читать это письмо. И уже даже хотелось отдать его старушке.
— Это первое письмо доченьки, — нарушила молчание Фредерика. — Я читала его со слезами на глазах. Я ведь знала, что всё закончится плохо. Всё знала…
Фуня вздохнула тяжело.
Роза обратила внимание на её руки. Они как будто уменьшились, пальцы укоротились и стали крючковатыми.
— Я ведь тогда ходила прямо, — с горечью в голосе сказала Фуня. — Всё у меня было. И любимая дочь, и зять. Его-то я недолюбливала. Ну что уж… Мне можно было. Потерять детей, и отдать потом единственную дочь в лапы этому зверю не каждая сможет. Я смогла. У меня никто и не спросил.
Фуня вытянула руку и потребовала вернуть письмо.
Роза дрожащими руками протянула его.
— И остальные давай, — Фуня говорила строго и требовательно, так, словно Роза не отдавала ей письма. Роза протянула.
Фуня прямо выхватила их.
— Спать иди, — пробормотала старуха,— но сначала помоги мне на печь забраться.
Розе было не по себе. Внезапно возрос интерес к письмам. Она уже стала сожалеть, что не хотела их читать, не хотела заглядывать в чужую жизнь.
Любопытство распирало настолько сильно, что уложив Фредерику и дождавшись, когда та уснёт, осторожно вытянула письма из-под её руки.
Заново зажгла лампу, присела и стала читать дальше.
— Они приходят к нам каждый день. Она дикая. Смотрит на всё с таким удивлением, и я побаиваюсь, что она испортит мне что-нибудь. А Петя всё покупает за границей. Ты же знаешь, мама, всё очень дорогое.
Роза перестала читать и задумалась о том, говорится в письме о её матери, или о какой-то другой женщине.
Но следующее предложение дало ответ на этот вопрос:
— Петя называет её Алечка! Мама, сделай что-нибудь. Эта Алима бесстыдница. Мама…
Дальше стояла подпись и крохотная печать.
Роза долго рассматривала печать, но так и не смогла разобрать буквы на ней.
— Даааа, — прошептала Роза, — ничего не изменилось с тех пор. Алима прибрала к своим рукам и моего Камо.
Как только Роза отложила первое письмо и принялась за второе, как у Фуни опять начался приступ кашля.
Роза подбежала к ней, подала воду.
— Спи, — скомандовала недовольно Фуня. — И письма на место положи, худо будет, если лишнее прочтёшь.
Роза метнулась к столу.
— Там оставь, — прошипела вслед Фредерика. — Завтра сама уберу.
Роза прилегла на диван. Фуня опять уснула.
Но к письмам Роза больше не притрагивалась, хотя они манили её со страшной силой.
Утром этими письмами Гринька растопил печь.
Он утверждал, что поднял скомканные листы с пола и понял, что они ему пригодятся в растопке.
— Что же вы наделали? — кричала на него Роза. — Как можно брать чужое не спросив.
Только Фредерика молчала. Она стояла у печи и смотрела на огонь.
В следующую ночь история повторилась. За старухой, по её словам, опять приходили.
И вновь Роза открывала дверь и кричала в темноту:
— Рано пришли.
И опять перед глазами сверкал огонёк.
Три ночи Фредерика просила Розу так отвечать невидимым гостям.
На четвёртую ночь Фуня опять разбудила Розу.
— Вставай, попрощаемся.
Роза потянулась в постели, нехотя поднялась.
Фуня нервничала.
— Ты думаешь, я тебя по-доброму спасала? Увы, я могу пустить пыль в глаза любому.
Из-за твоей распрекрасной матери моя дочь породнилась с рекой навеки. Я и сына твоего спасла так, что он уйдёт вслед за мной.
Роза задрожала.
— А ты… — Фредерика вдруг замолчала, порылась рукой в кармане и протянула скомканный лист.
Роза взяла его и стала читать:
— Прими всю мою боль и мои страхи, мою жизнь и моё несчастье. Отдай от всего сердца своего сына, и мы будем в расчёте. Скажи спасибо, что забираю его сейчас, пока он не успел полюбить жизнь. Ты когда-то тоже спасёшь плохого ребёнка и вот так же заберёшь его с собой.
Роза вдруг стала рвать письмо.
— Уймись, — Фредерика изменилась в лице.
Глаза её сузились, пальцы на руках скрючились ещё больше.
Роза остановилась и со слезами на глазах уставилась на старуху.
— Реви, не реви, — пробормотала та, — но я наградила тебя своим даром. Огоньки помнишь?
Роза кивнула.
— Они по твою душу приходили. Ты её им и отдала. А теперь…
Фредерика опять закашлялась.
Роза встала перед старухой на колени, стала целовать её ноги и упрашивать:
— Баба Фунечка, бабулечка, я-то тут ни при чём!? Ты Алиму наказывай, не меня.
Фредерика словно не услышала с первого раза, Роза повторила ещё раз.
— Ещё чего! — возмутилась откашлявшаяся старушка. — Мать твоя как-то должна остепениться, не всё мужикам голову кружить. Она забрала у меня дочь, пусть теперь её дочь живёт так, как довелось мне. Пусть чувствует то же, что чувствовала я. Скажи спасибо, что я тебя оставляю в живых. А ведь могла бы… Могла бы…
Роза не унималась:
— Бабулечка, да ты же добрая, ласковая! Ты же любила меня, дом подарила.
Фуня ухмыльнулась:
— Так вот потому и подарила, что тебя привязать к себе поближе. Всему своё время, деточка. Я всё…
Фуня раскинула руки в стороны, поклонилась так, что ударилась лбом о пол и завалилась на бок.
— Неееет, — кричала Роза во всё горло. — Неееет!
На крик прибежал Григорий. Стал поднимать старуху, а потом резко отскочил от неё.
— Померла, — прошептал он, — померла… А я впервые смерть вижу. Не могу я.
Слёзы брызнули из глаз мужчины.
Роза так и стояла на коленях рядом с Фуней и шептала под нос:
— Бабулечка, ты же добрая, ласковая, ты же не заберёшь у меня сына? Ты же его любишь, ты его спасала! Фунечка…
Но жизнь Фредерики фон Валленштейн закончилась.
Несколько дней Роза была в странном состоянии. Она ничего не ела и не пила. Её тошнило и рвало.
Гринька был рядом. Когда Роза теряла сознание, он поднимал её и оттаскивал обратно на диван. Укрывал несколькими одеялами.
Роза стала видеть мимолётные сны со сценами из детства. Всё в голове перемешалось. Жизнь стала не мила.
Роза шла к реке, ничего не понимая. Григорий шёл за ней след в след. Был готов в любую минуту её подхватить. А когда шагнула в реку, её сразу потянуло в водоворот.
Гринька немедля бросился спасать.
Когда были уже на берегу, мужчина прижал обезумевшую Розу к себе и прошептал:
— Люблю я тебя, дурёха. Ещё там, когда ты в грязи вывалялась, полюбил. Мало ли что бабка наговорила, не бери в голову.
Но Роза не слушала извозчика, она мысленно ругала его, за то, что он оказался в водовороте рядом с ней.
Продолжение тут