Найти тему
Юрий Енцов

Про Солженицина

С классиком, тогда еще живым мы виделись лишь однажды. Или дважды, но в один день. Впрочем, аберрация времени может что-то исказить, но это не так уж важно. Главное, что это было в дни его триумфального возвращения в Россию? Из Владика в Москву. Не так давно Паоло Коэльо предпринял что-то подобное: из Москвы во Владик, но его поездка - прошла практически не замеченной. Средства массовой информации отразили ее лишь однажды, в самом начале. В один ряд с Радищевым, Чеховым и Солженициным он не встал...

Вспомнить эту историю побудила меня книга Юрия Панкова о Солженицине "Родословная лжи".

Дело было так. Утром я ехал на работу, в Москву из подмосковного Щелкова, где тогда жил. На Ярославском вокзале стояла толпа. Встречали его - как мессию. Он выступил, возвышаясь над бортиком пешеходного тоннеля, все, кто хотел его увидеть - встали на ступеньки, ведущие вниз. Образовалось что-то вроде небольшого амфитеатра. Мне пробиваться к приехавшему писателю (редкость у нас, писатели все больше были «уехавшие»: Некрасов, Синявский, Войнович) было неохота, и я пошагал к метро.

Но если гора не пошла, пришел Магомет. В редакции газеты, где я тогда работал, шла подготовка к встрече с писателем, он должен был дать пресс-конференцию. Вот туда я направился, благо народу уже было меньше, чем на Ярославском вокзале. Хотя ненамного.

Солженицын долго что-то говорил о судьбах России на шестом этаже, в голубом зале. Потом он о том же говорил в своих телепередачах. В жизни, в публичных выступлениях, он оказался хуже, чем в своей прозе. С его прозой я был знаком отнюдь не в полном объеме. Не все прочитал, как у Гоголя, например. Только «В круге первом» и «Раковый корпус». Это было интересно и увлекательно. Остальное – не пошло. Хотя я купил его четырёхтомник в мягкой обложке. Он продавался по подписке. Подписавшись я все четыре книги выкупил. Но прочел только две...

Я что-то спросил его на пресс-конференции. Что-то ехидное. Не помню уже точно, что именно. Про его встречи по ходу поезда, что ли? Не помню. Он сердито так ответил. Вопрос мой ему не понравился. Задан он был с одной единственной целью - "прикоснуться" к классику. "Подхватить эстафету".

Извините за откровенность. Как это было глупо. Сейчас я понимаю, что подхватывать эстафету Солженицина можно лишь страдая как он, бодаясь как теленок с дубом, в тюрьме, борясь с «оккупационным режимом», как Дима Н., например. Дима, привет!

Главное тогда было не в содержании вопроса и даже не в ответе. И вопрос, и ответ я могу придумать, как делал не раз. Возможно, я и на этот раз что-нибудь придумаю. Важен был сам факт пересечения во времени и пространстве. Потом, когда прессуха закончилась ко мне подошла Наталья жена Александра Исаича и что-то уточнила в его строгих, резких возражениях. Что-то поправила мягко. Мудро. По-женски. Я кивнул ей. С нею спорить было невозможно, она само очарование. Какая она стояла на нобелевском вручении. Каких сыновей она родила Александру Исаевичу! Настоящая помощница, чуть ли не соавтор как Софья у Льва Николаевичу.

Мне с помощницами не везет. Моя бывшая жена похожа на Наталью Солженицину пухленькими губками, но это та еще мегера. Она мне не только не помогала, а изо всех сил мешала. Ей казалось, что это я должен ей помогать. А я оказался не Геракл. Она бросила меня и ушла к богатому. В результате богатый кажется победнел. Хотя вот ему-то она как раз помогала...

Потом, после пресс-конференции, я вернулся в кабинет и сказал Свете Кузиной, что разговаривал с Солженициным.

- На фиг он тебе нужен, - сказала Света, которая что-то писала за компом, покуривая тонкую, дамскую сигаретку с ментолом и уже тогда была классиком. А уж сейчас и подавно. Классиком от журналистики. В отличие от некоторых.

- Ну, - сказал я. – Нельзя было не пойти.