5 февраля 1942 года во второй половине дня с аэродрома Новая Ладога стартовала пара советских истребителей МиГ-3 из 2-й эскадрильи 3-го Гвардейского истребительного авиаполка ВВС Краснознаменного Балтийского флота. Пилотами этих машин были старший лейтенант Георгий Костылев и лейтенант Петр Чепелкин. Оба имели богатый фронтовой опыт и являлись асами. В активе Костылева, участвовавшего еще в Зимней войне и награжденного двумя орденами Красного Знамени, числилось к тому моменту более 150 боевых вылетов и 19 самолетов противника, сбитых лично и в составе группы. Чепелкин же совершил более 110 боевых вылетов, и на его официальном счету имелось пять воздушных побед, одержанных совместно с другими летчиками. На сей раз этим двум авиаторам предстояло произвести разведку района Тосно - Мга в интересах 54-й армии, вот уже почти месяц безуспешно пытавшейся прорвать германскую оборону в районе Погостья.
Вскоре после того, как советские летчики пересекли линию фронта на высоте 4000 метров и приступили к разведке занятой противником территории, они были обнаружены парой "свободных охотников", ведущим которой являлся командир 1-й группы эскадры JG 54 "Зеленое сердце" кавалер Рыцарского Креста хауптманн Франц Экерле. Немецкие асы имели преимущество по высоте, и к тому же не были замечены своими противниками, почти переставшими следить за воздушной обстановкой. Для того, чтобы добиться стопроцентного результата, Экерле и его ведомый унтер-офицер Герхард Проске зашли с задней полусферы, спикировали с большим запасом по дистанции, "поднырнув" под советскую пару, а затем провели атаку снизу из "мертвой зоны". Первым же залпом Франц сбил самолет Костылева, одержав свою 55-ю по счету победу. Раненый в руку Георгий смог выпрыгнуть с парашютом, но над вражеской территорией. По счастью, ветер дул в сторону советских позиций и благодаря большой высоте, на которой был совершен прыжок, сбитый ас смог скорректировать спуск так, чтобы приземлиться в расположении своих войск. Впоследствии он вспоминал об этом эпизоде так:
"5 Февраля я замечтался, увлекся разведкой и меня самого сбили. Я и не видел, как и откуда ко мне подошли. Я даже не обиделся - рассеянных учат.
В этот день я единственный раз вылетел не на своей "Сказке", а на самолёте товарища. И вот самолет этот запылал. Захватив все данные разведки, я выпрыгнул на парашюте - высота была 3000 метров. Я находился за линией фронта, над территорией, захваченной немцами. Но фронт был совсем недалеко, и ветер дул от немцев к нам. Весь мой расчет строился на том, что ветер перенесет меня через линию, фронта. Чтобы опускаться подольше и помедленнее, я постарался раскрыть свой парашют как можно раньше.
Я был ранен в левую руку и потому управлять парашютом не мог. Но я не особенно беспокоился - ветер сделает свое дело и отнесет меня к своим. И вдруг, к своему изумлению, вижу: ветер несет меня к немцам. Дело скверное. А мне, признаться, жить хочется. Но плен хуже всего. И я стал доставать пистолет, чтобы застрелиться в воздухе. И вдруг ветер переменился. Меня понесло к своим. На душе у меня радость. И я спрятал пистолет. Но недолго я радовался. Ветер опять переменился и понес меня к немцам. Так менялся он три раза, и три раза я вынимал и прятал пистолет. И только когда я достиг 1500 метров, он окончательно установился. Меня понесло к своим и вынесло на передовые позиции. Когда меня несло над окопами немцев, они стреляли в меня с земли, но не попали. Я упал в снег как раз позади наших окопов. Ко мне подбежал на лыжах боец и довольно недоверчиво оглядел меня. Но когда я заговорил по-русски, он отвёл меня к своему командиру, и там я был встречен хорошо.
Я вернулся в свой полк. В госпиталь я не ложился, рука зажила по ходу."
Петр Чепелкин тоже был застигнут врасплох: в той же атаке Герхард Проске зажег мотор его "МиГа". Не растерявшись и не обращая внимания на полученное легкое ранение, Петр сбил пламя в пикировании, а затем повел подбитую машину к аэродрому Шум. Немецкие авиаторы преследовали Чепелкина, но до повторной атаки дело не дошло, потому что советские зенитчики открыли заградительный огонь и вынудили противника уйти. Тем не менее, Проске записал себе победу вполне заслуженно, поскольку обстрелянный им МиГ-3 получил серьезные повреждения и в итоге совершил вынужденную посадку в непосредственной близости от границы аэродрома.
Дальнейшая судьба этих четырех авиаторов сложилась следующим образом: Георгий Костылев встретил окончание войны в должности главного инспектора ВВС Краснознаменного Балтийского флота. За время своей фронтовой службы он совершил более 400 боевых вылетов и был удостоен звания Героя Советского Союза. Официальный итоговый счет этого аса составил 36 побед, одержанных как лично, так и в составе группы.
Петр Чепелкин погиб 14 августа 1942 года в воздушном бою против финских летчиков-истребителей.
Франц Экерле погиб спустя девять дней после описанных выше событий. Он был сбит в воздушном бою, в котором одержал свою 60-ю победу, выпрыгнул с парашютом над занятой советскими войсками территорией и после приземления убит неприятельскими пехотинцами.
Герхард Проске, одержавший к началу 1944 года 27 побед и награжденный Германским Крестом в Золоте, был сбит в районе Витебска 30 января 1944 года и попал в плен. Спустя почти шесть лет он получил свободу и вернулся на родину.
Michael Traurig
