Поговоримте, наконец, о крупных фантомах шотландской местности - в книгах «Белокурый» и «Младший сын».
Замок Хермитейдж, долина Лиддесдейл, Средняя марка королевства Шотландия, Приграничье.
Подбираясь по Лиддесдейлу к его средоточию, сердцевине, тому, что когда-то носило название «Караульня Лиддела» или «Мощь Лиддесдейла» - холмы, холмы, холмы, на которых низко, брюхом, лежат хмурые влажные облака, разметываемые приграничным ветром, неминуемо форсируешь сам Лиддел - быстрый, но мелкий и узкий в этих местах… не впечатляет, сурово подумала я. А потом помножила на ветер и половодье - и призадумалась. Тут вообще есть, от чего призадуматься, в этой долине, скромно прозывавшейся самой кровавой долиной Британских островов…
Когда? От четырнадцатого века до начала семнадцатого, и еще чуть позже объединения корон (воцарения Якова I Стюарта вслед за Елизаветой Тюдор).
Сколько? Из одного Хермитейджа выходила по свистку в поле рейдерская партия в триста человек (правда, справедливости ради – эти триста никак не могли стоять гарнизоном в замке и наверняка размещались в деревне близ крепости).
Масштабы? Крохотные, по нашим русским меркам – двадцать на тридцать пять миль по площади занимает весь Лиддесдейл. Кто именно? Армстронги, Скотты, Эллиоты (самые чумовые и отвязные рейдерские фамилии).
И как именно это им удавалось? Ну, к примеру, около полувека вся долина ходила под отлучением от церкви и поголовным проклятием канцлера королевства архиепископа Глазго Гэвина Данбара (оно вроде бы до сей поры выбито на памятном камне, установленном в Карлайле) – вполне архаичное заклинание в духе: я проклинаю весь род, и каждого человека, и голову каждого человека, и шею, и грудь, и живот…. - и прочие члены далее по описи… Упоминается в книгах анекдот века семнадцатого, когда отчаявшийся от безобразий в долине путешественник возопил (имея в виду – что, вы, мол, вообще некрещеные басурмане?):
- Are any Christians here?
И получил ответ флегматичное:
- No, only Armstrongs and Elliots.
Это – о тотальной власти религии в умах в Средневековье, если что.
Но я отвлеклась. Так вот, замок Хермитейдж. А ведь Белокурый менял его на руку любой из принцесс Тюдор – без разницы, он согласен был отдать замок англичанам за брак с наследницей старого Генриха. Но – только за эту цену. Брак не состоялся, и Патрик Хепберн, 3-й граф Босуэлл, в разные годы по-разному дорого продавал англичанам свою лояльность, однако Хермитейджа так и не отдал, хотя и неоднократно обещал. С листа мне казалось – ну, это его типичная наглость, менять имущество на принцессу, это нахальство высшей пробы. Ну, так вот - теперь я его понимаю. Хермитейдж стоит принцессы, хотя не всякая принцесса стоит Хермитейджа. И да, это, конечно, не умаляет фамильной дерзости хозяина Караульни.
Хермитейдж – это черные камни и ржавчина старой крови на них. Если коротко, то это и всё. Папоротниковые заросли выше пояса и поля иван-чая. Спины холмов на западе и река на юге. На западе – земляная гряда, а за ней – руины старой часовни времен Уильяма де Сулиса. Или не часовни – есть версия, что это первоначальный, охотничий дом, построенный Сулисами в Хермитейдже. От этого строения осталось только несколько стрельчатых арок (они были найдены при раскопках и установлены заново) и ограда кладбища. И на самом кладбище – буквально пара камней. Внутри Хермитейджа часовни нет.
Хермитейдж – очень странное место даже по конструкции своей. Башня в башне, и снова башня в башне, и опять башня в башне – как слои брони, нарастающие друг за другом на теле рыцаря (зачеркнуто) Терминатора. Почти каждый замок Приграничья – это разросшийся пилтауэр, но Хермитейдж разрастался тесно, всей силой своей уходя в чудовищную толщину стен. И, кстати, то, о чем я еще ни разу не написала касательно любых осмотренных руин – а это существенно – окажись вы здесь году так в 1535-м, вы бы не увидели ничего серого, брутального, поросшего красным лишайником.
Хермитейдж был белым. Белым, оштукатуренным, покрашенным снаружи и изнутри. Как, кстати, и прочие все – Танталлон, Хейлс, Крайтон…
Вот как говорит о Караульне Лиддела в «Младшем сыне» Джон Хепберн, увидев замок впервые:
«Год тысяча пятьсот четырнадцатый. Время было отнюдь не бережное. Есть принцип Святого Августина: люби, и делай что хочешь. Так я и жил. Между святостью и скверной – вот было поле моего духа. Я пил и ел, что придется, я спал на земле, никогда не было во мне и вокруг меня большей свободы, чем когда уже оказался навеки скован. Жизнь все-таки странно устроена. Умри мой отец десятью годами раньше – никому бы и в голову не пришло направить меня по церковной стезе. Проживи чуть дольше мой брат, я бы никогда не сошел с уже избранной церковной стези. Была бы моя жизнь спокойна и плавна, как Ферт, впадающий в море… Но нет, я оказался в Долине. Уайтроп пришлось переходить вброд, потому что последний шаткий мост обрушили незадолго до того дела, в котором был ранен Патрик. Долина… Всего-то сорок квадратных миль, полных кровной вражды всех со всеми, лютой злобы, нищеты тела и духа. Погода здесь была дрянь, а люди и того хуже. Если верить летописям, именно эти места римляне некогда окрестили «краем мира» - и впрямь, оказываешься словно в аду. В слякотном, пустынном, промозглом аду, где снизу болото, сверху дожди, кругом ветер, с юга сассенахи, а с прочих сторон – свои, которые куда хуже чужих.
Хермитейдж-Касл, Караульня Лиддела, твердыня Лиддесдейла, предстала передо мной в сизом мартовском сумраке в конце изматывающего пути и отнюдь не походила на безопасный приют. Куб беленого камня, увенчанный курящимися дымом жаровен стрелковыми галереями, поводящий вокруг, как пьяными глазами, мутными огнями факелов. Четыре зева Караульни обращены на четыре стороны света, но то фальшивые, обманные рты – настоящий вход открыт с запада, и он узок, мал, рослым нужно нагибать голову, чтобы войти. На Хермитейдж-уотер лед стоит только в лютые морозы, теперь же там стремительно шла шуга. Уилл истошно орал страже, чтоб отворили ворота. Наконец в нас признали своих, пропустили за стену. Люди и кони ввалились во внутренний двор, окутанные клубами пара от дыхания и теплоты тел. Входя сюда, ты словно заходил в самое пекло муравейника: боннеты и джеки рейдеров, конские крупы, запах навоза и испражнений, перебиваемый запахом потажа с кухонь, немыслимая теснота и толкотня, ругань, проклятия, божба, требования, просьбы, тычки и затрещины – именно так мы продвигались вглубь, через стойла и лестницы, в жилую часть. Башни в Хермитейже четыре, крепко прилепленные к первой, основной, давно разросшейся до двухэтажного холла с подвальными стойлами лошадей: башня Дугласов, Колодезная, Тюремная и Кладовая. И здесь все просмердело Дугласами – до сих пор Дугласами, еще видны были места, где сколот герб прежних владельцев, где закрашено пылающее сердце Брюса, а поверх намалевана наша белая лошадь с разорванной уздой. Хепберны не успели порядком наследить: и замок был настолько совершенен в своей боевой мощи, что улучшать – только портить, да и недосуг было первому графу, с его-то заграничными посольствами, придворным возвышением».
Да это и по всем параметрам странное место, не только по конструкции. Он мощен и харизматичен, даже если знаешь, что это – только скорлупа настоящего, былого Хермитейджа, что все, что ты увидишь за фасадом – только руины. Хермитейдж – не только скопление башен, это скопление мифов, историями это все уже назвать трудно.
Вот, к примеру, легенда про Уильяма де Сулиса, одного из хозяев замка, еще до эпохи Дугласов, который так недурно знал черную магию, что держал в подвале Хермитейджа личного хобгоблина – Красного Колпака, который видом был мерзкий старик, из вооружения пользовался лейтской секирой, головной убор красил кровью невинных жертв колдуна Сулиса. И дал своему хозяину такую неуязвимость, что его нельзя было убить никаким человеческим оружием. Когда вилланы долины в сотый раз стенали, жалуясь Роберту Брюсу на жестокость своего лэрда, король, раздраженный их жалобами, бросил в ответ: «да сделайте с ним, что хотите – хоть варите в котле, но только чтоб я больше о нем не слышал!». Вилланы поняли буквально: неуязвимого колдуна закатали в свинцовый лист и прокалили на огне – до полного распада. Да, как раз на холме меж девяти камней Найнстен Риг (местное мегалитическое кольцо) дело было… А теперь, так и быть, разоблачение магии – настоящий Сулис умер от голода в подземельях замка Дамбартон за интриги все против того же Роберта Брюса. Но история какова!
К легендам о Сулисе относится и схватка колдуна с Килдером – то ли великаном, то ли просто лэрдом Килдера, отличавшимся непомерной силищей и высоким ростом. Имеем любимую задачу: оборет ли слон кита? Кит оборол: такого же неуязвимого для оружия Килдера Сулис приказал своим слугам сбросить в омут Хермитейдж-уотер – как раз напротив часовни, что приятно – и держать на остриях пик под водой до тех пор, пока тот не задохнется… табличка «Могила Килдера» до сей поры украшает зеленый луг – вне границ освященной земли, за оградой кладбища.
Словом, это все те байки, которые излагает Белокурому, только прибывшему в Хермитейдж, его дядя Болтон. Вот ничего не придумала от себя, почти ничего. Но есть и реальные истории: как в 1342 году вместо сэра Уильяма Дугласа – Дугласа из рода Черных Дугласов - король назначил шерифом Тевиотдейла его старинного друга, доблестного рыцаря Александра Рамсея. Дуглас обиды не стерпел, и дружба не помешала: захватив Рамсея, он уморил его голодом в подземелье Хермитейджа. После чего король Давид II, ясное дело, дал ему должность шерифа – дурак он, что ли, новыми рыцарями в присутствии Дугласа разбрасываться?
То есть, это, конечно, лишайник на камнях дает ржавый цвет, то… только ли лишайник?
Обращаем внимание на толщину стен и конструкцию окон. Это не жилой дом в прямом смысле, это караульный, боевой, рейдерский замок – в отличие от Хейлса, Крайтона, даже Танталлона. Мимо него не пройти в Среднюю Марку Шотландии – и каждое окно, со стороны комнаты имеющее обычный проем, снаружи выглядит бойницей. Это значит – безопасность, то, что сюда не попадет арбалетная или лучная стрела, но также и – тьма, постоянная тьма внутри, независимо от времени года, ибо света в такие окна попадает катастрофически мало.
При наличии колодца в замке (а в Хермитейдже он есть, их там даже два) он нештурмуем без артиллерии – взять его можно было только изменой (как, кстати, минимум однажды и произошло) или по соизволению господина и гарнизона.
Две гигантские арки, несущие на себе смотровые и караульные галереи (деревянные, понятное дело, их теперь нет) – позднейшая достройка сравнимо с первоначальной конструкцией. Два входа, второй, более старый и использовавшийся еще в 1540-м – сразу во второй этаж (сейчас он не существует), через две воротных решетки одна за другой: если кто-нибудь из нападающих рискнет проскользнуть под первую, то окажется заперт в клетке, где его и добьют. Ни одного окна на уровне ниже пяти-шести метров от земли. Пушечные амбразуры, широкие щели, дававшие возможность большого покрытия территории.
Это дьявольски прекрасное место для военного историка – жаль, что я не умею правильно «читать» крепости! – и это в самом деле Сила, Мощь, Караульня Лиддела. Если вы хотите долину – и вход в Шотландию – вы будете хотеть Хермитейдж. И вам его даже задорого предложат… но так никогда и не продадут.
В романе «Младший сын» мне требовалось описать замок как живой организм, воссоздав его заново – от тех самых ржавых камней:
«Прежде всего, Караульня была огромным хозяйством, о размерах которого я не имел понятия – это всегда было делом Босуэлла, его жены и наследника, однако, по знакомству с хозяйством ничуть не меньшим в «Светоче Лотиана», здешнее не устрашало меня. Логово ли рейдеров, приют ли францисканцев – любое хозяйство подчиняется одним и тем же правилам прихода, расхода и оборота. Да и леди-мать, готовя из меня управляющего в те поры, когда брату моему пришла блажь жениться, придала мне полезного взгляда на вещи. Караульня была, по сути, огромным складским амбаром для награбленного за Спорными землями, на юге у сассенахов, амбаром, где все это осматривалось, сортировалось, хранилось, само собой обращалось в деньги. Здесь же хранили несчастных, взятых под выкуп. Здесь же, в овчарнях и коровниках окрест замка, помещались краденые и собственные стада».
То, что теперь мы видим, как пустую, хотя и мощную оболочку, некогда полнилось жизнью.
"Белокурый. Грубое сватовство"
Продолжение о Хермитейдже следует.
#шотландия #замки европы #хепберн #исторический роман #что почитать
