Протиснувшись под решеткой, Роберт Лэнгдон оказался у входа в Большую галерею.
Ощущение было такое, точно он заглядывает в пасть длинного и глубокого каньона. По обе
стороны галереи поднимались голые стены высотой футов тридцать, верхняя их часть утопала
во тьме. Красноватое мерцание ночных ламп в плинтусах отбрасывало таинственные блики на
полотна да Винчи, Тициана и Караваджо, которые свисали с потолка на специальных проводах.
Натюрморты, религиозные сцены, пейзажи, портреты знати и сильных мира сего.
Хотя в Большой галерее была собрана, пожалуй, лучшая в мире коллекция итальянских
живописцев, у многих посетителей создавалось впечатление, что знаменита она прежде всего
своим уникальным паркетным полом. Выложенный из диагональных дубовых паркетин, он
не только поражал своим потрясающим геометрическим рисунком, но и создавал оптическую
иллюзию: походил на многомерную сеть, что создавало у посетителей ощущение, будто они
проплывают по галерее, поверхность которой меняется с каждым шагом.
Взгляд Лэнгдона скользил по замысловатому рисунку и вдруг остановился на совершенно
неуместном здесь предмете, лежавшем на полу слева, всего в нескольких ярдах от него. Место,
где он лежал, было отгорожено полицейскими специальной лентой. Лэнгдон обернулся к Фашу:
– Это что же… Караваджо? Вон там, на полу?..
Фаш, не глядя, кивнул.
Картина, как догадывался Лэнгдон, стоила миллиона два долларов, однако валялась на
полу, точно выброшенный на свалку плакат.
– Но почему, черт возьми, она на полу?
Возмущение, прозвучавшее в его голосе, похоже, не произвело впечатления на Фаша.
– Это место преступления, мистер Лэнгдон. Сами мы ничего не трогали. Картину сдернул
со стены куратор. И привел тем самым в действие систему сигнализации.
Лэнгдон оглянулся на решетку, пытаясь сообразить, что же произошло.
На куратора, очевидно, напали в кабинете. Он выбежал, бросился в Большую галерею
и включил систему сигнализации, сорвав полотно со стены. Решетка тут же опустилась, пере крывая доступ. Других выходов и входов в галерею не было.
Лэнгдон смутился:
– Так, значит, куратору удалось запереть нападавшего в галерее?
Фаш покачал головой:
– Нет. Решетка просто отделила от него Соньера. Убийца оказался здесь, в коридоре, и
выстрелил в Соньера через решетку. – Он указал на оранжевый ярлычок, отмечавший один из
прутьев решетки, под которой они только что проползли. – Сотрудники научно-технического
отдела обнаружили здесь частицы пороха. Он выстрелил через решетку. Соньер умер вот здесь,
в одиночестве.
Лэнгдон вспомнил снимок, который ему показывали. Но они говорили, что куратор сам
это сделал. Он оглядел огромный и пустынный коридор.
– Так где же тело?
Фаш поправил галстучную булавку в виде распятия и двинулся дальше.
– Возможно, вам известно, что галерея очень длинная.