На деревню нахлынула ночь, вернее, это только казалось, что нахлынула, на самом же деле она медленно поднялась из-за реки и глубоким сном охватила уставшую от дневных забот деревню.
И только отпускникам не спалось, сквозь открытые окна они слушали щебетание ласточек, свивших по весне свои гнёзда прямо над окном, не подозревая, что в середине лета это окно круглосуточно будет распахнуто, и из него то и дело пульсирующими потоками будет вырываться музыка.
В такие моменты ласточки-родители волновались, стараясь утихомирить своих расшалившихся малышей, которые то и дело вскрикивали и опять начинали шумную возню.
Два одиночества
Первым выбрался на крылечко Димка. Уже неделю они с женой отдыхали в деревне у Лилькиной бабушки, и каждую ночь он мучительно долго не мог уснуть, ошалев от нахлынувшей тишины и чистого, почти прозрачного воздуха.
Всякий раз, заслышав писк и возню ласточек над окном, он выходил на это старенькое крылечко, глядел на звёзды, сидящие на макушках ближнего леса, и мечтал, как они с Лилькой совьют своё гнездо, в котором вот так же будут пищать и возиться их собственные птенцы. И будто услышав его неясный зов, на крыльцо выбегала Лилька, садилась рядом, кутаясь в старенький бабушкин платок, ласково прижималась к Димкиному плечу, преданно заглядывала в глаза.
Поглядеть на них со стороны, два голубя, которые долго-долго летели навстречу друг другу и вот, наконец-то, встретились на этом полусгнившем крылечке. В жизни почти так всё и было, свела их судьба в одном коридоре нового дома на окраине большого промышленного города.
Деревенская девушка Лиля получила в наследство от городской бездетной тёти квартирку, много лет ухаживая за ней, вынося горшки и меняя памперсы. После смерти тёти продала её однушку в центре и купила себе двушку в новом окраинном районе.
Димка, закоренелый холостяк, квартиру заработал своим умом. Так считала Лилька, да так почти и было. Не навязываясь в близкие друзья, и понимая, что это в принципе невозможно, Лилька чисто из добрососедских побуждений кормила Димку пирогами, мыла территорию коридора напротив его двери и выслушивала бесконечные рассказы о его любовных похождениях.
Про рыбу, бревно и маленькую Катю
- Знаешь, Лилька, какая роскошная у меня женщина была… Там, на Дальнем Востоке, где я после института работал. Я с ней полтора года прожил, как в полусне… Рестораны, отдых на островах, своя яхта… Мир с ней посмотрел, столько увидел и познал, наверное, уж за всю оставшуюся жизнь больше не познаю. Денежками её отца крутил, как собственными. А вот расстался, ушёл… Знаешь, как она кричала, как руками махала, когда я от неё уходил…
- Так зачем уходил? Теперь вот опять один, носки поштопать некому…
- О чём ты, Лилька? Какие носки? Ты бредишь?
- Так уходил-то зачем, спрашиваю?
- Запах, Лилька… Во всём виноват запах… Вот стоим мы с ней на берегу океана, рядом смуглая роскошная женщина, а мне тошно, с души воротит. Пахнет от неё… Чем думаешь? Вовек не догадаешься! Рыбой! Папаша у неё рыбным бизнесом ворочал…
- А она-то при чём?
- Не знаю, Лилька, не знаю… А вот уехал и всё, еле-еле успел в последний вагон… Грустно мне, Лилька, грустно… Нет, здесь я, конечно, тоже один не был, ты не думай…
Лилька и не думала, она смотрела на Димку своими большими раскосыми глазами, смотрела, не моргая, уже готовая выслушать его очередную любовную историю.
- Вернулся я в этот город и поперву не знал, куда деваться. Сразу за хорошую работу зацепиться не так-то просто, надеюсь, ты это понимаешь? Понимаешь…
Помогла мне опять женщина. Сильная женщина, как скала. Я любил её, любил и, как мог, добивался взаимности. Она мне такую работёнку подкинула, что я готов был петь и плясать. Вот на квартиру за три года заработал. И её три года обхаживал, в театры водил, на концерты с ней таскался, на выставки, цветами заваливал, волновала она меня, доставала до самых печёнок, а не сдавалась: «Женись, - говорит, - тогда всё и будет…».
Жениться не хотелось, извёлся я совсем, бессонница привязалась, чего раньше никогда не было. Понимаю, что пропал я, плохо дело. Решился. Подали мы заявление, пригласительные на свадьбу разослали, ресторан заказали, всё, как полагается. А накануне свадьбы сдала она свою крепость.
Я чуть умом не рехнулся, когда понял, в какую бездну лечу. Лежит моя избранница, как бревно. Я и так, и этак, а она не реагирует, будто брезгует моими ласками. Поднялся я утром пораньше, покидал в сумку кое-какие вещички и слинял. Оформил отпуск за свой счет и вместо свадьбы укатил на целый месяц к другу в Карелию. Ты, Лилька, бывала в Карелии? Не бывала? Много потеряла, много…
- Да ты о чем? Женщину-то, выходит, обесчестил и обманул?
- Выходит, так… Подлец я, Лилька, подлец, сам знаю…
- Да не подлец ты, Димка, ты хуже, ты, ты… ходячее зло!
Лилька заплакала. Димка приобнял её за начинающую полнеть талию, легонько чмокнул в щёку. Лилька, освобождаясь из его рук, толкнула стол, чашка, стоявшая на самом краю, упала и разбилась вдребезги.
- Ну вот, на счастье, - засмеялся Димка.
В это время зазвонил телефон, и он поспешно поднял трубку.
- Ты уже проснулся? – заворковал в трубке приятный женский голос. – Я жду тебя…
- Буду…
Димка как-то слишком поспешно отключил телефон и опять обратился к Лильке:
- Пироги сегодня будут? Мои любимые, с салатом?
- Какие пироги? Тебя Катя ждет, давай, давай, уматывай, иди, собирайся, там твои пироги…
- А хочешь, я никуда не пойду?
- А Катя?
- Что Катя? Я с ней всё равно буду расставаться…
- С ума сошёл, опять расставаться? И эта нехороша?
- Да, вроде, всем хороша, только ростом маленькая. Иду с ней по улице и педофилом себя ощущаю… Кончать эту канитель надо.
- Так ты ей прямо скажи, чтобы не ждала, не переживала, зачем ей сказки рассказываешь, а сам только и мечтаешь, как бы улизнуть…
А счастье было рядом
Это прозвище «Ходячее зло» Лилька дала Димке в апреле, а в августе мы получили приглашение на свадьбу. Когда я спросила её, кто жених, Лилька весело расхохоталась:
- Ты соседа моего Димку помнишь?
- Ходячее зло?
- Он самый…
- Ничего себе! Так он же и от тебя сбежит в день свадьбы!
- Чепуха! Он теперь, как телёнок на верёвочке… Приезжайте на свадьбу, приезжайте и сами всё увидите… Охнете и ахнете, когда увидите, какая у нас любовь. Не веришь? Думаешь, вру?
- Как хоть тебе захомутать-то такого бабника удалось?
- А никак! Я мыла полы в коридоре, а он вошёл. Я и не заметила его, наклонилась, вожу тряпкой… А тут он! Схватил, прижал, а самого трясёт… Так и не отпустил меня больше никуда. И рост, и запах – всё ему моё подошло. Ну и остальное, видно, тоже ничего… Говорит, что мои волосы черёмухой пахнут, представляешь? А я по весне и в деревне-то уж десять лет не бывала. И фигура моя… сама знаешь. Он меня медвежонком зовёт…
Свадьба отшумела знатная, по-деревенски обильная, с гармонистом и приколами. А летом они приехали к нам в деревню. Смотрела я на Димку, который то и дело приобнимал Лильку за то место, которое у девушек именуется талией, и думала: «Ну, какое же это Зло? Сама доброта… Насочиняла Лилька, приврала, наверное, про его былые похождения. А если правда, то неужели любовь так меняет человека?"