Лично я считаю, он думал только об одном. La
vengeance.17 И думаю, что Соньер написал это, пытаясь подсказать нам, кто его убuйца.
Лэнгдон удивленно смотрел на него:
– Но слова не имеют никакого смысла!
– Нет? Разве?
– Нет, – буркнул он в ответ, усталый и разочарованный. – Вы сами говорили мне, что на
Соньера напали в кабинете. Напал человек, которого он, видимо, сам и впустил.
– Да.
– Отсюда напрашивается вывод, что куратор знал убийцу.
Фаш кивнул:
– Продолжайте.
– Если Соньер действительно знал человека, который его убил, то что здесь указывает на
убийцу? – Лэнгдон указал на знаки на полу. – Цифровой код? Какие-то идолы родича? Мины
зла? Звезда на животе? Слишком уж замысловато.
Фаш нахмурился с таким видом, точно эта идея ни разу не приходила ему в голову.
– Да, верно.
– С учетом всех обстоятельств, – продолжил Лэнгдон, – я бы предположил, что если
Соньер намеревался сказать нам, кто убийца, он бы просто написал имя этого человека, вот
и все.
Впервые за все время на губах Фаша возникло подобие улыбки.
– Précisément, – сказал он. – Précisément.
Я стал свидетелем работы истинного мастера, размышлял лейтенант Колле, прислу шиваясь к голосу Фаша, звучавшему в наушниках. Агент понимал: именно моменты, подобные
этому, позволили капитану занять столь высокий пост в иерархии французских силовых служб.
Фаш способен на то, что никто другой не осмелится сделать.
Тонкая лесть – почти утраченное ныне искусство, особенно современными силовиками,
оно требует исключительного самообладания, тем более когда человек находится в сложных
обстоятельствах. Лишь немногие способны столь тонко провести операцию, а Фаш, он, похоже,
просто для этого родился. Его хладнокровию и терпению мог бы позавидовать робот.
Но сегодня он немного разволновался, словно принимал задание слишком уж близко к
сердцу. Правда, инструкции, которые он давал своим людям всего лишь час назад, звучали, по
обыкновению, лаконично и жестко.
Я знаю, кто убил Жака Соньера, сказал Фаш. Вы знаете, что делать. И чтоб никаких
ошибок.
Пока они не совершили ни одной ошибки.
Сам Колле еще не знал доказательств, на которых основывалась убежденность Фаша в
вине подозреваемого. Зато он знал, что интуиция Быка никогда не подводит. Вообще интуиция
Фаша временами казалась просто сверхъестественной. Сам Господь шепчет ему на ушко —
так сказал один из агентов, когда Фашу в очередной раз блестяще удалось продемонстрировать
наличие шестого чувства. И Колле был вынужден признать, что если Бог существует, то Фаш
по прозвищу Бык наверняка ходит у него в любимчиках. Капитан усердно посещал мессы и
исповеди, куда как чаще, чем принято у других чиновников его ранга, которые делали это
для поддержания имиджа. Когда несколько лет назад в Париж приезжал папа римский, Фаш
употребил все свои связи, всю настойчивость, чтобы добиться у него аудиенции