Однажды я решила встретиться с компанией старых знакомых, которых не видела уже лет сто, со времён своей молодости. Одна из бывших подруг позвонила и пригласила на вечеринку за город. Я, не будучи сторонницей увеселительных мероприятий, решила согласиться. Правда вся испереживалась по этому поводу. Все они давно уже были абсолютно чужими людьми. Но сидеть дома в хорошую погоду тоже не хотелось.
- А, была не была, - решила я и быстренько собралась в дорогу.
- Съезжу, развеюсь! – о, если бы я только знала, чем обернётся сия вылазка, даже нос бы не высовывала. Но мой загадочный «Серый кардинал» жаждал новых рассказов и событий. Мои эмоции уже порядком его извели. Видимо сказывалось моё новое состояние, хотя я в нем давненько уже находилась. После некоторых трагических обстоятельств, мой организм переживал период менопаузы. Нервы, нервы и ещё раз нервы. Будь они неладны. Нет, лучше пусть будут в порядке. В общем об этом в другом повествовании.
Созвонившись с «друзьями», я выяснила, где они находятся и направилась пешочком, идти было недалеко. Издалека стало понятно, что все они были порядком подвыпившие, музыка играла на пять километров вперёд. Женский визг, мужской грубый смех и мат.
- Ну и куда я собственно прусь, - запоздало подумала я. Но любопытство и неизвестно откуда взявшаяся вдруг смелость, толкали меня упорно вперёд. И вот я подошла к орущей компании, которая меня уже собственно и в упор не замечала. Им и без того было весело.
Машина была битком набита людьми. Пьяные мужики и женщины, не первой свежести, но лёгкие в общении. Я пытаюсь сесть в машину, но они меня буквально выталкивают.
- Ну и чёрт с Вами! – в сердцах выкрикиваю я отъезжавшему от меня уазику. Ничего не поделаешь, повеселиться на этот раз не удалось.
- Возвращаюсь домой, пусть веселятся без меня, - размышляя на ходу о бренности жизни и несправедливости случая, буквально натыкаюсь на девчат.
- Ты откуда идешь в такую рань? – спрашивают меня девушки.
- Да, решила повеселиться, за город съездить со своими, но мне места не хватило в их пьяной компании, да и что мне трезвой там делать, - практически радуясь, поведала я.
- А, матери нашей среди них нет? – озабоченно спрашивает одна из них.
- Да вроде бы там была, а что случилось? – спрашиваю я, выражая голосом участие.
- Понимаешь, Марк – наш брат, как с ума сошёл, взял охотничий карабин и сказал, что идёт искать мать, «убью» говорит и всё тут. Вот теперь мы его ищем и мамы давно дома нет, - перебивая друг друга наперебой рассказывали девчонки.
- Девочки, не отчаивайтесь. Найдём вашего брата, но сначала мы поедем посмотрим, где мама. Я знаю, куда они собирались. Заказывайте такси.
Отпустив машину на краю города, мы пошли в сторону леса. Там на небольшом пригорке постоянно толпились отдыхающие, любители выпить и повеселиться. На самом краю обрыва стоял деревянный столик с лавками по бокам. Странно, но стол абсолютно чистый и вокруг никого, гробовая тишина, без намёка на присутствие духа.
Лес был необычно таинственным. Ни ветерка, ни сквозняка, даже намёка на какое-нибудь шевеление. Солнце пробивалось сквозь кроны деревьев неестественно скудным отсветом. Тучи постепенно сгущались и вдруг стало почти темно. Подойдя к обрыву, я глянула вниз и обомлела от страха. Одежда моя моментально прилипла к телу, ноги подкосились, и я чуть не рухнула вниз. Секунды хватило на то, чтобы оценить обстановку. Внизу по всему оврагу разбросаны тела, вернее то, что от них осталось. Скелеты с останками внутренностей, испарялись и вибрировали как живые. Изнемогая от тошнотворного запаха, я спустилась ближе, посмотреть есть ли кто в живых. Тело крупного мужчины, с вывернутым наизнанку кишечником, источало запах сероводорода, он лежал ближе всех к обрыву и поэтому хорошо просматривался сверху. Я вспомнила о девочках и кинула взгляд наверх. Как они там? Наверное, в глубоком обмороке. Странно, но у девчонок, как мне показалось, ни один мускул на лице не дрогнул.
- Мне кажется или они улыбаются? – глядя на них подумала я.
Неужели это тела моих друзей? Наверняка судить невозможно. Неподалёку валялись опрокинутые машины, с разбитыми от выстрелов окнами и забрызганные кровью. В овраге стояла обволакивающая темнота. Опомнившись, у меня сработало чувство самосохранения. Подбежав к девчонкам, я схватила их за руки и понеслась к дороге, на ходу придумывая сказку про чертей. – Господи, помоги нам выбраться отсюда, - думала я, соображая, что делать дальше. Ловить попутку чревато, кто знает, что произошло там, внизу. Возможно преступник находится где-то поблизости и только ждёт расправы над следующими жертвами. Но машин, как ни странно не было видно, дорога опустела, как-то вдруг. Мы бежали по самому краю проезжей части, на всякий случай. Лес зловеще нависал над нами странной темнотой и безмолвием. Запыхавшись, Вита буквально рухнула на дорогу:
- Всё, дальше уже не могу, идите, я останусь здесь. Отчего мы бежим, объясни нам?
- Оглянись вокруг, ничего странного не видишь? Где машины, а? Люди где, я тебя спрашиваю, здесь всегда многолюдно. Мы в двух километрах от города, - махнув в направлении поворота, я продолжила, - вон там уже дачи начинаются.
От надвигающейся опасности, которую я чувствовала нутром, у меня пересохло в горле. – Сейчас мы доберёмся до посёлка и попытаемся там укрыться, - сказала я, умом соображая, что даже не представляю, где можно спрятаться, и чего вообще бояться.
Мы пошли помедленнее, девочки близнецы выглядели вполне спокойно и постоянно переглядывались между собой. Их глаза лихорадочно блестели, и я вдруг вспомнила небольшую странность, отличающую их друг от друга. У Виты глаза абсолютно зелёного цвета, в купе с чёрными, как смоль волосами, они производили неизгладимое впечатление на всех, кто видел её впервые. А у Анжелики глаза карие, с жёлтым ореолом вокруг зрачка, пепельного цвета волосы только подчёркивали красоту глаз. Раздумья о глазах девчонок, которые со временем станут необыкновенными красавицами, прервал лай собаки. Она бежала прямо на нас, с ошейником и поводком, болтающимся на шее. Увидев нас, она радостно завиляла хвостом и стала облизывать мои руки.
- Хватит, хватит, моя хорошая, - обрадовавшись не меньше животного проговорила я. - Веди нас к себе. И мы пошли вслед за собакой, которая вывела нас к домику, одиноко стоящему на краю дачного посёлка. Покосившийся от старости деревянный заборчик, огород, заросший бурьяном и закрытые ставни маленького домика, не вселяли никакого доверия. Да ещё, вдобавок ко всему на крылечко вышла бабуся, похожая на бабу Ягу из сказок. Волосы, собранные на голове в виде пучка, торчали в разные стороны, скрюченные пальцы с давно не стриженными ногтями, морщинистое лицо и поношенное дряхлое платье, ноги в старых валенках. - Странно, жара на улице, а она в валенках, - брезгливо оглядывая старуху, подумала я. Глаза бабка тщательно прятала от меня. Потом я догадалась, почему. Один глаз коричневый, а другой зелёный. Странное совпадение, - вспомнив глаза девчонок подумала я.
- Располагайтесь, будьте как дома, - проскрипев своим голосом сказала баба Нюра, заодно представившись нам.
- Да уж, ничего не скажешь, баба Нюра! Звучит довольно мило, учитывая её внешний облик, - подумала я.
- А, ты, девка не смотри, что я такая страшная. Всё в жизни относительно.
- Относительно чего? – прикинувшись непонимающей, спросила я.
- Относительно времени, обстоятельств и положения вещей, - ответила баба Нюра.
Несмотря на странную внешность, бабка начинала мне нравиться.
- Не бойтесь, здесь вам ничего не угрожает. Туалет есть в доме, на улицу не ходите. Да вы и не сможете выйти.
- А, где собака, которая нас привела? - вдруг спросила я, - осталась на… Взглянув в глаза старухе я осеклась на полуслове. Бабка вышла, как она сказала, по делам и до вечера не возвращалась.
Нюрка
Мы без сил повалились на кровать, заправленную махровым одеялом. Огляделись по сторонам. Чистенько и опрятно, кругом чистота. Я опять вспомнила облик бабушки, приютившей нас. - Странно, пойду посмотрю другие комнаты. Зашла на кухню, поставила чайник на плиту, прошла на верандочку, других комнат здесь не оказалось. На веранде я увидела дверь, напротив входной, открыла её. Маленькая кладовка, забитая старыми вещами, коробками, мешками, стеклянными банками и прочей ерундой. В детстве я обожала такие кладовки, в них всегда можно было найти что-то интересное. Попыталась открыть дверь на улицу, она стояла как влитая. Я попробовала её подёргать, но не тут-то было. – Ладно, пойдем пить чай. С этим позже разберёмся.
Странная бабушка тем временем спешила в город. Опираясь на клюку, она шла бодро и уверенно. Пришло её время.
Она вспоминала, как бросила свою дочь. Едва оправившись от родов, Нюрка категорически отказалась смотреть на своего ребёнка. Собрав свои вещи, платок и старенькую сумочку, она убежала из родильного дома и поселилась на заброшенной даче родителей.
Нюра Мезенцева жила в сибирском городке Ирийске с матерью и отчимом, которого называла отцом, до определённого времени. Их дом находился на улице Береговой, недалеко от речки Науры. Город окружали скалистые сопки, которые считались потухшими вулканами. Энергетика этих мест светлая и положительно влияет на человека, при условии, что он тоже светлый.
У подножия и на самих возвышенностях произрастает хвойный лес, сказочная тайга. Большой двухэтажный дом. Окна первого этажа, сросшиеся с землёй, выходят на дорогу, из них постоянно видны проходящие мимо ноги пешеходов. Девочке нравилось рассматривать обувь, край одежды, а если выглянуть, то можно рассмотреть и всю фигуру человека. Но догадываться было интереснее. А ещё Нюрка сочиняла рассказы про ангелов и мечтала написать целый роман, но отчим прочитал её сочинения и сжёг тетрадку, приказав навсегда забыть эту тему.
Однажды он пробрался к ней в комнату посреди ночи, напугав девочку до смерти. Мама была в отъезде, и никто не услышал её приглушённых криков. Но об этой истории она предпочла забыть. Помнила только, как остаток маминой командировки пряталась в подвале, вход в который находился прямо в Нюркиной комнате. Там стояли старые стулья, комод, различные сундуки, набитые разным тряпьём. Девочка рассматривала вещи, вытаскивая одну за другой, иногда подходя к щелочке вверху потолка (внутри выглядело как окно, за которым виднелась почва), чтобы разглядеть получше. Эти окна выходили во двор, дом стоял под откосом. Перебирая вещи, девочка наткнулась на что-то твёрдое. В душу прокрался страх, с колотящимся сердцем Нюрка начала разворачивать газеты, чтобы посмотреть, что внутри, но сверху послышался голос мамы, она прижала находку к груди, сверху прикрыла старой шапкой и вылезла из подвала. Мама строго посмотрела на девочку:
- Я же просила тебя никогда туда не спускаться. Что у тебя в руках?
- Э, это у меня шапочка. Я просто свою потеряла. Где-то, - добавила Нюра и бросилась к своей кровати. Она не хотела, чтобы мама видела её слёзы, всё равно она её не поймёт. Единственное, чего хотелось ей, чтобы все оставили её, наконец, в покое. Шапку с содержимым она незаметно сунула за диван.
Мама, постояв немного, вышла из комнаты. Она никогда не разговаривала с девочкой по душам, её не интересовало какие оценки у дочки, что она поела, о чём думает. Во всяком случае Нюре всё представлялось именно так.
Нюра была совсем молоденькой девочкой, когда у неё появился воображаемый друг. О том, что он воображаемый, девочка не догадывалась. Ей было всего пятнадцать лет на тот момент времени. Сколько раз она пыталась представить его другим, не таким как обычная геометрическая фигура. К слову сказать, геометрию в школе она совсем не любила. Понимала конечно, трудно назвать её глупой, но чертить ровные фигурки по линеечке ей совсем не хотелось. И сейчас, видя ненавистный прямоугольник, она пыталась разглядеть в нём черты лица, которые конечно были, но в весьма размытом состоянии. Про себя она называла его Слим, почему и сама не знала. Просто первое что пришло в голову. Она настолько чувствовала себя потерянной и обделённой, что принимала появление Слима как дар Божий. Он приходил по ночам, отделившись от стены в виде плоского размытого прямоугольника, в последствии принимая очертания вполне реального мужчины. Может это её воображение играло с ней, а может он действительно был. Он рассказывал ей разные истории, правда все они в конечном итоге сводились к одному, к войне, убийствам и насилию. Иногда он шептал на ушко приятные слова, держал за руку или просто сидел рядышком. Нюра, общаясь с ним, просто забывала, что он какой-то особенный. Его лицо и тело стало таким родным и любимым, что она постоянно ждала ночи, чтобы снова увидеться. А утром, просыпаясь, уже не помнила почти ничего. Она радовалась и вместе с тем боялась, того что кто-нибудь узнает о нём, услышит, как она с ним разговаривает. В последнее его появление, он сказал ей, что его миссия выполнена, и она его долго не увидит. Говорил что-то о своей силе, которая с каждым днём покидает его. Девочка очень горевала, что пропал единственный друг, который, как ей казалось любил её.
- Не отказывайся от моего подарка и бойся своих желаний, - сказал он напоследок и растворился.
Что он имел ввиду, девушка даже не догадывалась, но возненавидела оттого, что он бросил её, как и все в этом мире.
Когда начал расти живот, Нюра не могла понять, что с ней происходит, болезнь – первое, что пришло ей на ум. Но, когда родители поняли, что девочка, их шестнадцатилетняя дочка беременна, они просто выставили её за дверь.
- Моя единственная дочь, малолетняя проститутка, - кричала мать на весь дом. – Что люди то скажут, как я буду смотреть в глаза коллегам и родственникам, - продолжала она.
Но остаток её речи девушка уже не слышала. Какая ей была разница до того что и как скажут люди, если родная мать отреклась от неё.
- Коллеги! Престарелые медсёстры и врачи, которые должны быть милосердными. И матери важнее, что подумают эти идиоты. Да и сама она такая же, как все они, - с обидой в душе думала девушка.
Она бродяжничала по городу, питаясь чем придётся, ребёнок рос в ней и нужно было жить. Сам факт зачатия вызывал в ней ужас. Наконец до неё стало доходить, что случившееся с ней просто ужасно. Ей даже казалось, что это плод её воображения, но росший в животе ребёнок говорил об обратном и не сулил ничего хорошего. Она не хотела ни видеть это существо, не знать какого оно пола. Всё её естество противилось тому, что творилось в недрах её растущего организма, под самым сердечком. Во время беременности Слим приходил к ней два раза, также по ночам, но его лицо было злым и хмурым.
– Не вздумай бросать наше дитя, это обернётся несчастьями и бедами для тебя.
Но, когда родилась девочка, Нюра с радостью оставила её в больнице, думая, что навсегда избавилась от этого кошмара.
Нюра шла домой, пробираясь по тёмным заснеженным улицам, на ощупь ступая. Обледеневшая дорога, припорошенная лёгким снежком, грозила смертельным номером, в случае падения. Она тихонько плакала. Глаза, потемневшие от слёз, обнесённые инеем ресницы, как тут не оступиться… И она упала, больно ударившись об асфальт головой. Среди посыпавшихся искр из глаз бедной девушки возник образ Слима. Он зловеще, укоризненно смотрел на неё, растягиваясь из стороны в сторону. Видно было, что он никак не может выбраться из своей оболочки. Но Нюрка слышала его голос внутренним чутьём:
- Вернись, глупое создание и забери нашего ребёнка. Девочка должна жить с тобой, и я не отстану от тебя, пока ты не сделаешь этого.
- Я никогда не заберу её, убирайся с глаз, урод! – в сердцах прокричала девушка. – Ты ничего мне не сделаешь, я вижу, как ты теряешь свою силу. Убирайся в ад, гнусная, мерзкая тварь!
- Ты пожалеешь, что не послушала меня, - проговорил он и исчез, растворился в кромешной тьме. На улице сразу стало светло, зажглись огни фонарей, забрезжил свет в окнах домов и послышался шум проезжающего авто, хотя минуту назад мир, казалось был безмолвным и существовал в полной темноте.
Нюра ползком добралась до ближайшей скамейки и забравшись на неё легла и уснула мертвецким сном. Утром, пробудившись ото сна, она спустила вниз окоченевшие ноги, чувствуя, что не может подняться, снова заплакала от бессилия. Сердобольная бабушка, выгуливавшая своего пса, забрала её к себе, отогреться и поесть. Поблагодарив старушку, Нюра вернулась к себе на дачу. Чуть позже, от появившегося материнского инстинкта, её захлестнуло отчаяние. Девочка плакала по ночам в Нюркиных снах, звала на помощь. А вот она видит, как дочка, её маленькая девочка бежит по залитому солнцу и мокрому от утренней росы, лугу. Она падает лицом в траву и долго не поднимается, Нюра кричит от отчаяния, не зная, чем помочь маленькому ребёнку и просыпается.