Когда началась война, мне было 3 года. Воспоминания о том времени сохранились фрагментарно. Помню, сижу в вагоне поезда, и мне в окно передают виноград. Это меня с бабушкой отправляли в эвакуацию, в Москве начались бомбежки. Поехали мы к бабушкиной сестре, бабе Алёне, которая жила с дедом Яковом в деревне Маковницы Калининской области в 200-х км от Москвы. Туда же приехала их невестка с маленькой дочерью. Позднее в избу подселили двух беженок – учительниц из захваченных немцами западных областей. С их помощью я изучил алфавит и научился складывать слова. Дом был довольно большой: две комнаты и кухня между ними с большой русской печью.
Запомнилось еще одно событие – как меня мыли. Мылись тогда в деревнях в русской печи. После топки убирали золу, застилали под печи соломой и забирались внутрь с шайкой. Когда меня засовывали в печь, причем там уже бабушка сидела, я орал благим матом: “Папа, Саша, меня сжечь хотят!” Саша – мой дядя, кумир моего детства, морской лётчик. Погиб в 1944 году. Зимой большие мальчишки сажали мелюзгу наподобие меня в большие сани и гоняли по сугробам. Было здорово. Когда немцев отогнали от Москвы, мы в начале 1942 года вернулись домой. Ехали в товарном вагоне, тоже немного запомнилось.
В Москве мы с мамой жили в деревянном доме на Чапаевском переулке. Кроме нас в доме жили еще человек 15. Таких домов в радиусе 100-200 м было несколько. Отопление, естественно, печное. За водой ходили на колонку. Все “удобства” на улице. Между домами росли высокие сосны. Земля была перекопана под огороды. Сажали, в основном, картошку. Осенью после сбора урожая мы, мальчишки и девчонки из окрестных домов, собирали сухую ботву и ветки и жгли костры. Пекли картошку, которую удавалось найти в огородах. Было очень вкусно! Правда, нам в то время всё было вкусно. Была карточная система. На каждого жителя выдавалась продуктовая карточка с отрывными талонами. По карточке в течение месяца в определенном магазине, к которому был прикреплен покупатель, можно было купить определенное количество продуктов: хлеб, крупа, сахар, жиры, мясо, рыба и т.д. При этом какого-либо выбора практически не было. По талону, на котором написано, например, “жиры”, можно было купить сливочное масло (чисто теоретически) или маргарин, или комбижир, или ещё что-то подобное из того, что есть в данный момент в магазине. В моей памяти сохранились такие названия продуктов как соевое молоко, яичный порошок, отруби. С удовольствием грызли подсолнечный жмых. Моей мечтой тогда было съесть кусок булки с маслом и песочком. Но мы не ощущали себя несчастными, обездоленными. У нас не было скуки, пресыщенности, которую можно наблюдать у современных детей. Мы всегда были чем-то заняты, причем занятия для себя мы находили сами. Да нас и некому было опекать: отцы на фронте, у матерей основная забота - нас накормить. Целыми днями в хорошую погоду болтались по окрестностям. Любил читать. Книги брал в местной детской библиотеке, куда записался в 5 лет. В 1945 году пошел в школу. До школы было около километра. Ходили одни, никто нас не провожал.
