«..да, ги де мопассс!..» — просвистела она тонко. И все напряглись.
Бывают — встречаются, и поныне — такие люди. Женщины, тоже. При появлении которых в обществе — любом и безбрежно! — начинается беспорядок. Чехарда, прямо сказать! А есть — противные, обратные,.. то есть. При них — всё как-то восстанавливается..
Вот она — «мать моих детей, жена моя!» — относилась ко вторым. Вот всё, вроде, придёт в состояние хаоса, и распустится, «не по-детски». А она явилась — «свет очей!» и так далее — и темнота прозрела. И все сразу в сторонку и взгляд потупили. Типа, совестно. Не совестно ни разу — зато страшно.
Зыркнет, губу подожмёт. Просвистит, подобное нынешнему. И повеет холодом нездешним и законом «сверху». А уж начнёт взирать, снизу до макушки, присматривать чё, охаживать норовом — беги бегом. Дальше — приговор и в кандалах по этапу. Скольких уволила! А скольких в позор ввела немыслимый — нет точных данных. Но, рать!
И главное, «от горшка вершков несколько..», без окуляров не разглядеть. А ноздри раздует — матерь-перематерь, сколько жара в человеке!.. И хочется родиться вспять и не в этом месте.
При чём сегодня был известный французский новеллист — кто её знает. Но «Анри́-Рене́-Альбе́р» неоднократно перевернулся в фамильной усыпальнице и во всех публичных библиотеках мира. Когда она — вот же, стерва.. — применила «высшую меру». Он — человек и француз — уж явно бы не одобрил такие-то репрессии. Да и за что! За невинные флирты и уводы из семьи. Так значился пункт «уложения», осваиваемый с утра нонешних суток. Однако, и не поспоришь..
Замечено. Порядок и плавный ход истории восстанавливаются — как правило — после и в результате тотального пропалывания. Сорняки — как и везде в огородах «европ и азий» — не способствуют и не благоприятствуют. Ни урожайности, ни долголетию, ни.. Зато, порубка и выжиг — просто прелесть какая-то!
Она об этом знала, не по случайности..»