Индейцы Аляски приняли православие от русских колонистов и до сих пор остаются островком православной культуры в Америке. Чтобы узнать, как индейцы восприняли православную веру, читайте отрывок из книги американского путешественника Джона Мьюра «Ледяные чертоги Аляски».
Джон Мьюр почитается в Америке как защитник природы, инициатор создания национальных парков и заповедных территорий. В ходе своих горных странствий он выработал особую философию единения человека с природой, её превосходства над цивилизацией.
Аляскинские индейцы
Вспоминая свое путешествие по Аляске, я всегда благодарю судьбу за то, что она послала мне такого спутника, как мистер Янг. Он помог мне установить доверительные отношения с тлинкитами и узнать о том, какие они люди, как живут и веселятся, кого любят, а с кем воюют, об их обычаях, нравах, верованиях, надеждах, страхах и суевериях, о том, что у нас общего и чем они отличаются от нашей и других рас.
Тлинкиты превосходно обеспечивают себя едой, строят прочные дома, храбро сражаются с врагами, любят своих жен, детей, друзей и живут по кодексу чести. Лучшие из них предпочитают смерть бесчестию и сочувствуют бедам соседей. Поэтому, когда в семье умирает ребенок, соседи приходят, чтобы оказать поддержку и утешить скорбящих. Они собираются вокруг костра, курят трубки, доброжелательно и мягко беседуют с родителями, уговаривая их не горевать слишком сильно и напоминая о том, что, в ином мире их ребенку будет лучше, ведь, умерев рано, он избежал многих испытаний и бед, несомненно, ожидавших его на земле. Этот естественный и откровенный разговор совершенно не похож на неловкое и нерешительное поведение большинства их цивилизованных друзей, которые в таких случаях выглядят растерянно и не знают, что сказать, каким бы глубоким ни было их сочувствие.
Тлинкиты — любящие и снисходительные родители. За время своих путешествий я ни разу не слышал, чтобы они ругали или отчитывали за что-то своих детей, не говоря уже о том, чтобы их отшлепать, к чему нередко прибегают в цивилизованном обществе. Они считают, что желание сына носить имя рода и продолжать его — само по себе худшее из возможных наказаний.
Племена тлинкитов всегда радушно встречают христианских миссионеров. Особенно им близка доктрина искупления грехов, поскольку они сами практикуют нечто подобное, тогда как для многих белых людей именно эта идея становится камнем преткновения и основанием для критики христианства.
В качестве примера действия принципа искупления в их собственной жизни стикины как-то вечером рассказали нам с мистером Янгом о том, что двадцать или тридцать лет назад между их собственным народом и индейцами ситка шла ожесточенная война, в которой силы обеих сторон были приблизительно равны. После того как они все лето воевали то скрытно, то в открытую, стреляя друг в друга при первом удобном случае, ни одна женщина не отваживалась пойти к реке ловить лосося или в поле собирать ягоды, чтобы сделать запасы на зиму. В разгар этого кризиса один из вождей стикинов вышел из своего деревянного форта на открытое пространство между двумя укрепленными лагерями и крикнул, что хочет поговорить с вождем племени ситка.
Когда к нему вышел вождь ситка, он сказал: «Мои люди голодны. Они не осмеливаются ловить лосося в реке и собирать ягоды в поле, чтобы сделать припасы на зиму. Если эта война будет продолжаться, большая часть моих людей умрет от голода. Мы достаточно долго сражались, пришла пора заключить мир. Вы, ситка, храбрые воины, ступайте домой, и мы тоже пойдем домой, и все начнем вялить лосося и сушить ягоды, пока не стало слишком поздно».
Вождь ситка ответил: «Ты просишь нас сложить оружие, но счеты еще не сведены. В моем племени погибло на десять человек больше, чем в твоем. Отдай нам десять стикинов, и будем квиты. Только тогда мы заключим мир и пойдем домой».
«Твоя правда, — ответил вождь стикинов, — мой ранг тебе известен, я стою десяти простых людей и даже больше. Забирай меня, и да будет мир».
Это благородное предложение было немедленно принято. Вождь стикинов вышел вперед и был застрелен на глазах у враждующих сторон. Такой ценой был установлен мир, и все поспешили к своим домам и привычным делам. Этот вождь буквально принес себя в жертву ради своего народа. Он умер, чтобы его люди могли жить. Так что индейцы с готовностью принимали учение об искуплении, услышав проповеди миссионеров о том, что, когда весь род человеческий сошел с пути истинного и стал жить, нарушая законы Божии, Христос, подобно вождю стикинов, принес себя в жертву, чтобы избавить людей от праведного гнева Отца Своего и спасти от погибели.
«Да, твои слова верны, — сказали они. — Жизнь Сына Божьего, Вождя всех вождей, Создателя всего мира, ценнее жизней всех людей вместе взятых, поэтому, принеся в жертву себя, он спас весь мир».
Убедительным примером готовности принять это учение стал Шейкс, главный вождь стикинов в Форте Врангеля. Когда за несколько лет до моего первого визита в земли его племени сюда прибыл первый миссионер, он попросил Шейкса созвать своих людей, чтобы он мог донести до них слово Божие. Шейкс разослал гонцов по всей деревне, велев соплеменникам умыться, надеть лучшую одежду и прийти в его бревенчатый дом, чтобы послушать, что скажет их гость. Когда все собрались, миссионер прочитал христианскую проповедь о грехопадении человека и о Христе, Сыне Божием, Вожде всех вождей, который добровольно пожертвовал своей жизнью ради искупления грехов человечества, при условии что люди покаются в своих грехах и будут соблюдать Его заповеди.
Когда миссионер завершил свою проповедь, главный вождь медленно поднялся, поблагодарил священника за то, что тот проделал столь долгий путь, чтобы принести им благую весть, и за бескорыстную заботу о благополучии его племени, а затем посоветовал своему народу принять новую религию, так как он чувствовал, что раз белый человек знает гораздо больше, чем индеец, значит и его религия, скорее всего, лучше, чем у них.
«Белый человек, — сказал он, — строит большие корабли. Мы же, как дети, можем делать лишь каноэ. Он приводит их в движение как с помощью ветра, так и огня. Мы рубим деревья каменными топорами, а бостонцы — железными, которые намного лучше. Белый человек во всем преуспел больше, чем мы. По сравнению с ним мы лишь слепые дети, не ведающие, как следует жить здесь и в тех землях, куда мы отправимся после смерти. Поэтому я хочу, чтобы вы изучили эту новую религию и обучили ей своих детей, чтобы все вы, когда умрете, попали на небеса, как и белые люди, и были там счастливы. Сам я уже слишком стар, чтобы изучать новую религию, к тому же, многие из моих людей, ныне умерших, были плохими и глупыми, и если то, что рассказал нам миссионер, правда, а я думаю, что это именно так, многие из них попадут в плохие земли, которые миссионер называет «адом», а значит и мне придется последовать за ними туда, ибо вождь стикинов никогда не бросает свой народ в беде. Я отправлюсь в эти плохие земли и постараюсь в меру своих сил приободрить своих соплеменников и помочь им выдержать страдания».
Тойятт был известным оратором. Я присутствовал на собрании в Форте Врангеля, на котором ему задавали вопросы, прежде чем принять в члены пресвитерианской церкви. Когда его попросили рассказать о своих представлениях о Боге и основных доктринах христианства, он медленно встал в переполненном зале, несмотря на то что миссионер сказал ему: «Тойятт, тебе не нужно вставать. Ты можешь ответить на вопросы сидя».
Однако Тойятт не обратил на это замечание никакого внимания и несколько минут стоял, не проронив ни слова и даже мысли не допуская о том, чтобы сидеть, как уставшая женщина, во время произнесения самой важной речи в его жизни. Затем он подробно объяснил, что ему рассказала о Боге, великом Создателе мира, его мать; чему он научился у шаманов; о мыслях, которые часто посещали его, когда он охотился в одиночестве; и о своем первом впечатлении о той религии, которую принесли миссионеры. В его речи и жестах чувствовалась благородная простота, искренность и царственное достоинство, которые совершенно затмили собой проповеди трех присутствовавших в зале видных докторов богословия, не говоря уже об их поведении.
