Фэнтази на военно-морскую тему с детективным уклоном, а на данном этапе детектив вновь уступает место военно-морской альтернативе, ))) (самиздат, автор неизвестен (возможно-С.Соколов), стена текста). Публикуем по просьбе читателей канала.
Танцы с огнем
ГЛАВА 21-1
Ксаль‑Риум. 10 Осени.
Затворившись от окружающего мира в крошечном «личном кабинете» с застекленной дверью, Фионелла Тарено щелкала клавишами печатной машинки. Она не слишком‑то любила печатать, но работа есть работа. Старший редактор требовал очередную статью о ее приключениях на Тэй Дженге: как и следовало ожидать, эта тема приглянулась читателям. Возвращение пропавшей журналистки наделало много шума, продажи «Южной Звезды» подскочили, и господин Варрон, для которого не было в жизни ничего важнее тиража газеты, был совершенно счастлив. Фионелла моментально сделалась его любимой сотрудницей; конечно, она понимала, что это не навсегда. Скоро тема приестся ксаль‑риумцам, да и у нее закончатся материалы, и все вернется на круги своя. Но оно и к лучшему, пожалуй.
От долгой работы у Фио уже ощутимо ныли пальцы, но сроки поджимали, а очередная статья давалась с трудом. Не удавалось подобрать нужные слова. Как описать бой в небе, зрелище пары агинаррийцев, забавлявшихся расправой над одиноким дженгским аэропланом, человека с простреленным легким, умиравшего у нее на глазах в луже крови?
Поставив, наконец, финальную точки, она прокрутила валик, достала белый лист, на две трети заполненный ровными строками, положила его к другим и начала перечитывать с самого начала. Машинально отметила, что машинку надо отдать на попечение мастера: «А» выглядела неотличимо от»?». Фио досадливо поморщилась: она любила, чтобы текст выглядел аккуратно, а господин Варрон любил это еще больше. Но текст ее устраивал, пожалуй, после долгих усилий ей удалось искренне передать все, что она видела и чувствовала. Правда, Фионелла не была уверена, что старший редактор с ней согласится. На взгляд Варрона описание могло быть излишне достоверным и мрачным, но Фио не собиралась переписывать статью ему в угоду, и предвидела очередной спор с редактором.
За чтением она не сразу поняла, что не одна в кабинете. Только услышав «деликатное» покашливание, Фионелла вздрогнула, оторвалась от текста и подняла взгляд на человека, стоявшего перед ее столом. Она так увлеклась, что не заметила, как он открыл дверь и вошел. Это был долговязый, костлявый мужчина лет 25, в дорогущем пижонском костюме новомодного покроя. Из‑за стола Фио не могла увидеть его ноги, но готова была поспорить, что и обут он в туфли, которые стоят больше, чем она зарабатывала за три‑четыре децимы.
– Я вижу, вы очень заняты, Фионелла, – с затаенной иронией прокомментировал вошедший.
– Я должны закончить статью, Лукас, – предельно нейтральным тоном отозвалась она. – Господин Варрон хочет видеть ее у себя на столе уже сегодня.
– Да‑да, я знаю, – ответил молодой мужчина. – Собственно, я здесь затем, чтобы напомнить. Варрон нервничает… как обычно.
– Можете передать ему, что причин для волнений нет. Я уложусь в срок, – и Фио очень красноречиво уткнулась носом в бумагу.
Мужчина, однако, не спешил оставлять ее наедине с текстом. Он так и стоял рядом, и на его лошадиной физиономии была неприятная улыбка. Впрочем, вся его внешность была неприятной. Единственной привлекательной чертой в Лукасе Фальксе были его деньги. Ну, и положение: он был младшим сыном Маркоса Фалькса, одного из совладельцев «Южной Звезды». Господин Фалькс заставил отпрыска работать в газете на должности помощника главного редактора, полагая, что сие пойдет ему на пользу. Не пошло – ни Лукасу, ни «Южной Звезде». К работе Лукас не питал ни малейшего интереса, предпочитая просаживать папашины денежки в ночных клубах и казино, да еще приставать к женщинам – сотрудницам газеты. Три года назад, когда на «Южную Звезду» свалилось неслыханное счастье в лице хозяйского сынка, Фионелла стала первой, на кого он обратил внимание, причем поганец оказался удивительно настырен. Дело дошло до того, что Фио готова была уйти из «Южной Звезды»; на счастье, за нее вступился господин Варрон, которого Фалькс‑старший ценил. Младший получил от папаши внушение и унялся, наконец, зато с тех пор по всему коллективу газеты разошлись слухи, будто бы Фио все‑таки спала с ним, а то даже и с Варроном. Она не была уверена, сам Лукас их распустил или кто‑то другой, но, в любом случае, имела все причины ненавидеть наглого мерзавца.
– Вы что‑то еще хотели мне сказать? – осведомилась она ледяным тоном. – Если нет, то прошу меня простить. Не хочу показаться невежливой, Лукас, но у меня еще много работы.
– О, да, ваши похождения на Дженге, – съязвил он. – Надеюсь, вам понравились настоящие приключения?
– Надеюсь, вам самому не придется увидеть, на что приключения могут быть похожи в действительности, – ответила она. – Могу сказать одно: все это мало походило на то, что вы могли видеть в кинематографе, Лукас.
Он поджал губы: намек Фионеллы был вполне ясен. Как бы ни был Фалькс‑младший глуп (а глуп он был, по правде, преизрядно), пропустить насмешку он не мог: – Ах, да, вы же предпочитаете настоящих мужчин, Фионелла. Настоящих героев, – ядовито заметил он.
– Как и большинство женщин, полагаю, – парировала анадриэлька, придав лицу нарочито невинное выражение. – Вы должны нас понять, Лукас: в мире есть вещи, которые не купишь ни за какие деньги.
– О, я понимаю, – он положил ладонь на стол. – По правде говоря, я не знаю, зачем вам эти статьи про Дженг, Фионелла. Вы могли бы стать знамениты, если бы написали… что‑нибудь иное. Ведь вы же теперь, насколько мне известно, особа, приближенная к императорской династии. По крайней мере, к некоторым ее представителям, если слухи не врут?
Фионелла мысленно застонала. Разумеется, о ее отношениях с Дэвианом знали довольно многие, таких вещей не утаишь. Она догадывалась: владельцев «Южной Звезды» предупредили, что о некоторых вещах лучше не упоминать, поскольку в газете предпочитали обходить этот вопрос стороной. Варрон старательно делал вид, будто ни о чем не осведомлен. В «Песни Феникса», в светской хронике, однажды появилась статейка на эту тему, но затем, должно быть, внушение сделали и им, и остальным газетчикам, поскольку больше нигде и никогда об этом не писали. Не писали, но, конечно, знали. Ей жутко хотелось встать и залепить Фальску‑младшему смачную пощечину, а еще лучше – доломать о его голову пишущую машинку. Жаль, что некоторым мечтам не суждено осуществиться.
– К кому я приближена, вас, Лукас, не касается никоим образом, – отчеканила она. – Если же вы намекаете на то, что племянник Императора показался мне привлекательнее сына владельца газеты, то я отвечу откровенно: так и есть. А теперь, если бы вы позволили мне спокойно поработать, я была бы вам крайне признательна.
– Как пожелаете, Фионелла, – буркнул он. – К слову, я ни на что не намекал, но, раз уж вы сами завели такой разговор, могу только посочувствовать. Если вы еще не знали, принц Дэвиан отправляется туда, откуда вы недавно с таким трудом бежали.
Фио невольно вздрогнула: – Что? – произнесла она. – О чем вы говорите?
– Ах, да, конечно. Вы еще не слышали. Нам только сейчас сообщили, из‑за этого Варрон и переживает. Весь флот с Хатьеры перебрасывают к Тэй Ангу, вернее, к северным границам Геалара. Император отдал приказ. Боюсь, эта новость может оттеснить в тень вашу историю, Фионелла, – подпустил напоследок шпильку Фалькс и исчез за дверью.
Фио откинулась на спинку стула. Значит, так? Все же Император решился? Дэвиан думал о такой возможности, но до конца уверен не был. Да и никто не ожидал от Велизара III такого хода. Дядюшка Дэвиана старался избегать радикальных мер, это было общеизвестно, да и восточников он не любил сильнее, чем агинаррийцев. Но Император снова, как и во время ивирского кризиса, решил поиграть мускулами. Однако в Ивире все прошло не так гладко, как ожидали, а что будет на севере? Агинаррийцы – это не ивирцы. Совсем не ивирцы. Если они, как верил Дэвиан, ответственны за все подлые сюрпризы, что ждали ксаль‑риумцев в Ивире, что они могут устроить на Анге? О, Юнидеус…
Фио вернулась к статье – что бы ни происходило, ее работу никто не отменял, да и что еще она могла сделать? Не ей дано повлиять на правителей Ксаль‑Риума. Фио читала, машинально отмечая места, где следовало внести исправления, но мысли ее сейчас были далеко от статей и газеты…
Авианосец «Аранами». Близ острова Айто. 12 Осени.
Иджиме убавила обороты двигателя, бросив истребитель в пике. «Рэйку» стремительно набирал скорость, девушка бросила взгляд на спидометр. Почти 600 км/час. Нужно быть осторожной, не позволить иллюзии всемогущества, которую давал новый истребитель, увлечь себя. Все‑таки и у «Рэйку» есть свои пределы, в том числе предел скорости пикирования, на которую рассчитана конструкция.
Но цель была уже близко, в пределах досягаемости. Мишень – планер – тянул на буксире другой самолет. Иджиме выждала еще несколько мгновений, пока расстояние не сократилось до минимума. Таков было один из уроков, который она хорошо освоила на Тэй Дженге: стрелять надо по возможности наверняка. Патронов не так много, чтобы мазать: по 400 к пулеметам и всего по 80 – к пушкам. Разумеется, еще в «Риосен» инструкторы учили курсантов тому же, но, воинстину, никакие наставления не заменят личного опыта.
Наконец, она надавила сразу на обе гашетки, и треск пулеметов над мотором заглушило металлическое рявканье пушек. С минимальной дистанции Иджиме Сетано идеально точно загнала в корпус учебной цели несколько десятков 13,2‑миллиметровых пуль и две дюжины 24‑миллиметровых снарядов. Был бы это настоящий бой, вражеский самолет превратился бы в груду металлолома от четверти попаданий. Иджиме резко отвернула в сторону, избегая возможного столкновения, и сразу вывела двигатель на полный газ и, изо всех сил потянув рукоять управления на себя, начала набирать высоту. Внезапное ускорение втиснуло ее в бронированную спинку кресла, Иджиме привычно напрягла все мышцы в нижней части тела, чтобы сохранить приток крови к голове. Вскоре перегрузка ушла, и ее взгляд прояснился. Иджиме перевела дух.
Они тренировались с самого первого дня, как вернулись на Айто, и Иджиме чувствовала себя вполне довольной жизнью. «Рэйку» оказался именно так великолепен, как его описывал Мичио – не самолет, а демон, подстать своему имени(1) . Он был заметно тяжелее «Раймея», и не так проворен на виражах, зато в остальном безупречен. 580 км в час на трех тысячах метров, почти на 100 км – на высоте. Превосходная скорость и скороподъемность диктовала очевидную тактики боя: всегда подниматься выше врага и нападать сверху‑сзади. Благо, мощное вооружение позволяло покончить с любым противником единственной удачной атакой.
Первые дни летали с инструкторами, прибывшими с Джангара вместе с несколькими двухместными учебными самолетами. Управление «Рэйку» довольно сильно отличалось от «Раймея», но Иджиме приспособилась быстро. На самом деле, в чем‑то оно даже было проще, кое‑какие манипуляции, которые раньше приходилось проделывать вручную, теперь доверили хитроумным автоматам. Меньше внимания рычагам и рукояткам – больше небу вокруг. Вскоре пилоты «Дзинкай» уже отрабатывали полеты в одиночку, привыкали взлетать и садиться на новых машинах на тесной палубе авианосца.
– «Стрела‑1», это «Стрела‑7», – сообщила Иджиме через ларингофон. – Учебные стрельбы закончены, все цели поражены.
– Не спеши радоваться, «Седьмая», – проворчала Митсури. – Вернемся на «Аранами», увидим, что ты там «поразила».
«Ох, все‑таки она редкостная брюзга, – подумала Иджиме Сетано. – Хоть и герой, а характер у нее прескверный. Я же знаю, что не промазала ».
Миями Митсури может думать что угодно, но Иджиме тоже знала себе цену. В конце концов, ее самолет украшает рисунок золотой двухзубцовой молнии – личный знак, право на который пилот может заслужить, одержав пять побед, что причисляет его к асам. Тэй Дженг не прошел для нее даром. Может, она еще не достигла уровня Миями, но уже не новичок‑желторотик.
Эскадрилья развернулась на обратный курс, и вскоре впереди показалась береговая линия, а в нескольких милях он нее – соединение «Дзинкай». Сначала Иджиме увидела белесые линии на серо‑синей поверхности моря, затем рассмотрела и корабли. «Аранами», «Хонояма», «Майтори» и «Хайятори» шли ровным строем, развернувшись по ветру; по мере снижения Иджиме распознала «свой» авианосец по большим черным знакам, нанесенным на палубе ближе к носу. Несколько «Рэйку» уже стояли в ряд на палубе у правого борта; их складывающиеся крылья были задраны вверх для экономии места. Иджиме пришлось подождать своей очереди, но, наконец, и она получила разрешение на посадку и зашла с кормы «Аранами». Красные и зеленые маячки с обоих бортов позволяли ориентироваться по высоте и направлению, Иджиме вывела истребитель на глиссаду, сбросила скорость, выпустила шасси. Как ни забавно, именно к новому шасси ей пришлось привыкать дольше всего: после долгой практики на «Раймее» приходилось постоянно напоминать себе о том, что теперь шасси надо убирать и выпускать.
Палуба стремительно приближалась, затем – толчок, когда колеса коснулись деревянного настила, и резкий рывок, когда тормозной гак в хвосте зацепится за трос аэрофинишера. Самолет дернулся, как птичка, влетевшая в паутину гигантской арахнии, и остановился; люди из команды тут же поспешили к нему, чтобы откатить в сторону, освобождая полосу для нового самолета. Н‑да, этим парням не позавидуешь, не в первый раз подумала Иджиме, работенка у них та еще. Большой вопрос, кто при посадке рискует больше – пилот или люди из палубной команды. На «Аранами» восемь аэрофинишеров – стальных тросов, протянутых поперек палубы. Если вдруг один из них не выдержит… Бррр! Иджиме мотнула головой, отгоняя от себя картинку, которую нарисовало слишком живое воображение. Лучше разбиться, рухнув с небес, чем быть перерезанной пополам.
Не прошло 30 секунд, как очередной «Рэйку» заходил на посадку, а Иджиме выбралась из кабины самолета. Механик помог ей избавиться от громоздкого ранца парашюта, и девушка побрела внутрь. Быстро сменив летный комбинезон на обычную форму, она прошла в кают‑компанию. Скоро всем предстоит разбор полетов, но прежде у них было немного свободного времени, чтобы выпить стакан аржуса или чая.
В кают‑компании она застала Аюми. Напарница‑ведомая с печальным видом сидела за столом и потягивала чай из металлической кружки. Недавно Аюми пришлось поплатиться за любовь к суригу (2) – угощение, которое она попробовала в ресторане на Айто, оказалось второй свежести, в результате, бедняжка Аюми даже на пару дней угодила в лазарет. Теперь ей было лучше, хотя карие глаза казались еще больше обычного на неестественно бледном лице. Но полеты врач запретил еще на несколько дней.
– Страдаешь? – осведомилась Иджиме.
– Радуюсь отдыху, – сумрачно отозвалась подруга. – Разве по мне не видно, как я сияю от счастья?
– Скорее, просвечиваешь насквозь, – хмыкнула Иджиме.
– Угу… Сдохну от голода, но никогда больше не прикоснусь ни к чему, что при жизни плавало в воде. Как все прошло?
– Нормально. Без инцидентов. Скоро Миями соберет нас для головомойки… я хотела сказать, на разбор полетов. Хотя разбирать особо нечего. Честно, Аюми, я тебе почти завидую.
– Не верю, – вынужденное безделье сделало Аюми довольно‑таки сварливой. – Да, кстати. Пока вы там летали, по радио передали кое‑какие новости.
– И какие? – Иджиме, налив чаю и себе, устроилась рядом с ней. Другие пилоты‑истребители занимали свободные места.
– Касаемо Анга. Наше правительство предлагает общие переговоры для того, чтобы определить, как быть с островами, – в глазах Аюми появился намек на энтузиазм. – Если южане и восточники на самом деле хотят решить все мирным путем, как заявляют, они просто обязаны согласиться!
– Ха! – Кейдзи присоединился к ним двоим. – Согласиться‑то, может, они и согласятся, только не верю я, что они откажутся от своих притязаний на архипелаг. Они никогда не смирятся с тем, чтобы Анг стал частью Северного Братства.
– Но, если правительства на всех островах высказались за это, у них нет другого выбора, кроме как признать факт, – возразила Аюми. – Если народ Тэй Анга выбрал союз с нами, они…
– Народ Тэй Анга? – хмыкнул Кейдзи. – Народ волнует только две вещи: чтобы не сожгли урожай, и чтобы никого не забрали в солдаты. До остального им дела нет, впрочем, это мы можем им дать.
– Видишь, Кейдзи – ты сам признаешь, что народ Анга на нашей стороне! – заявила Аюми.
– Народ Анга никого ни на чьей стороне, – пренебрежительно ответил брат. – Они много чего хотят и много на что надеются, но ни за что не станут бороться. За десятки лет, пока их острова делили все, кому не лень, они привыкли смиряться с любой властью и плыть по течению. Мы – значит, мы. Восточники – значит, восточники. Южане – значит, южане. Но ни Коалиция, ни Ксаль‑Риум не заинтересованы в том, чтобы оставить Анг нам.
– И что с того, Кейдзи? – спросил другой пилот, Ойкити, сидевший за соседним столиком. – Мы, к слову, воевали на Дженге! Кое‑кто из наших там и погиб. И мы не можем теперь отступиться!
– Я и не говорю, что мы отступимся. Я лишь говорю, что от этих переговоров никакой пользы не будет.
– Кто знает… – пожала плечами Иджиме. – Уж точно, дядюшке Морите придется очень постараться, чтобы убедить восточников и северян признать наши права на Анг, – она усмехнулась. – Словом, Аюми, лучше бы ты скорее поправлялась. Сдается мне, недолго нам осталось наслаждаться покоем на Айто.
– Угу, – рассмеялся Ойкити. – Так и просидишь в лазарете, пока мы будем бить восточников, Аюми.
Несчастная девушка только скривилась.
– Не переживай, – поспешила успокоить ее Иджиме. – Если наши дипломаты об… кхм, не преуспеют , врагов на всех хватит.
Примечание:
1.Рэйку – в агинаррийской мифологии демон ветра, насылающий ураганы и грозы.
2.Суригу – блюдо из маринованной рыбы с овощами.
... Обстановка накаляется. Романтика и военно-морская действительность идут рядом. Но складывается впечатление что сюжет затягивается. Наберемся терпения, возможно скоро будет новый поворот. Как всегда, продолжение не заставит себя долго ждать...