Хоть книга и выпущена в серии “Шедевры Фэнтези”, отнести ее к этому жанру можно лишь с большой натяжкой. Здесь, безусловно, присутствуют разные фантастические допущения, да и обложка не особо врет, апеллируя к мрачным обертонам, свойственным гримдарку. Дело в другом.
Под одной обложкой у нас два романа, связанные между собой общими героями и сюжетом. Первый роман “Скырба святого с красной веревкой” выполнен в духе агиографического сочинения, то есть представляет собой попытку написать произведение в духе “жития” со всеми отсюда вытекающими атрибутами жанра. Автор последовательно излагает биографию святого по имени Тауш, умеющего разговаривать с животными, творить разнообразные чудеса, а самое главное путешествовать из своего мира в Не`Мир, что является изнанкой обычного мира, но где, мягко говоря, все шиворот-навыворот.
По-началу история не кажется особо интересной. Бросается в глаза желание автора сделать аутентичный текст через архаизмы и приемы, имевшие место в церковной литературе. Что-то такое мы видели в романе Евгения Водолазкина “Лавр”, где работа с жанром и историческим материалом была исполнена на более высоком уровне.
Выбор “жития” как основы романа уже само по себе навязывает автору определенные тропы, которые оригинально обыграть удается далеко не каждому. Арделян справился с этой задачей лишь на половину.
Да, история получилась в меру колоритной и мрачной. Подкупают отдельные, довольно жуткие образы и отчужденность рассказчика, повествующего о разномастных ужасах тоном человека, которого ничем не удивишь. Мир книги неуютный, отчего любые проблески чего-то светлого и доброго кажутся хрупкими и недолговечными.
С другой стороны, ничего кроме романтизированного боди-хоррора , обернутого в оболочку мифа, история предложить не может. Арделян поневоле стал заложником выбранного жанра, из-за чего любые отступления от формата “жития”, служащие большей аттрактивности, кажутся неуместными или отбрасывают тень на на те фрагменты текста, что претендовали на какую-то аутентичность. Иными словами, попытка выйти за рамки “жития” зачастую оказываются столь вульгарными, что обесценивают те приемы и находки, которые использовал автор, стремясь придать тексту агиографический флер.
Скажем так, из истории могло выйти что-то столь же эффектное как “Баудолино” Умберто Эко, если бы автор более усердно поработал с историческим материалом и сместил акцент со “нарочито сверхъестественного” в сторону более ненавязчивого мистицизма.
Во втором романе “Пузырь Мира и Не'Мира”, который является по сути непрямым продолжением истории Тауша, Арделян чувствует себя более вольготно, что неудивительно, ведь он отказался от заигрывания со средневековыми жанрами. В тексте, наконец, появляется какой-то воздух. Роман состоит из нескольких прерывающихся сюжетных линий, часть из которых интерпретирует события из первой книги под другим углом, порой переворачивая происходящее с ног на голову. Это достаточно интересно, поскольку переводит весь нарратив в нестабильное пространство мифа, где может существовать одновременно несколько взаимоисключающих состояний у персонажей или событий. За счет этого получается, что вторая книга, расширяя пространство первой, ставит под сомнение многое из того, что там происходило. Проблема в том, что далеко не каждая сюжетная линия получилась интересной. Местами автор транслирует одно и то же по нескольку раз, что очень утомляет. История Бартоломеуса увлекательна, но похождения обновленного Тауша или его товарища Данко, названного “человеком с головой коня”, какие-то слишком пространные и вязкие. Арделян в конец отдаляется от исторического материала, окунаясь в проблематику Мира и Не`Мира, которая к финалу теряет свое очарование и начинает раздражать.
В итоге оба романа оставляют неоднозначные чувства в совокупности. Вроде бы перед нами цельная, хоть и противоречивая история. Однако несмотря на яркие и незабываемые хоррор-образы, помноженные на румынское своеобразие, “Миазмы” кажутся крайне неровной и не вполне додуманной книгой, автор которой до конца не определился, чего он хочет. Арделян охотно берется за описания всякой жести, с периодическим заходом на тему мрачной эротики, но пасует во всем остальном. И это грустно, потому как у него мог получится добротный фэнтезийный или даже реалистичный роман в средневековых румынских реалиях, а вышла пускай и занятная, но очень неоднозначная книга, автор которой в погоне за эффектностью и необычностью, не наделил свою историю глубиной.