Тьма сгущается перед рассветом
***
На востоке за чёрными зазубринами скал зарождался новый день. Небо еще переливалось ожерельями созвездий, но этот парад всё больше сползал на запад, как будто там, за зубастым горизонтом какой-то огромный соня стягивал на себя дырявое одеяло, откатываясь всё дальше от просыпающегося светила.
– Пользуясь данной мне властью, повинуясь закону мудрых предков, даруем богам гор новорождённое дитя, – старейшина сделал шаг к краю обрыва, который в этом месте называли Порогом, поднял над головой плачущий свёрток и бросил вниз, в стоячий белёсый кисель из спящих облаков. Прерывающийся писк несколько раз постучался в сердца людейдушераздирающим эхом и постепенно стих.
– А-а-а! – с таким же эхом ударил в скалы крик женщины.
Отец принесённого в жертву младенца поднял на руки потерявшую сознание жену и понёс домой. Тихая толпа, перешёптываясь и не глядя на вождя-убийцу, поплелась к своим пещерам. Ритуал был соблюдён, уродливый ребёнок отправился к богам.
Старейшина вздохнул: «Скоро, совсем скоро и моё холодное тело исчезнет за Порогом. Скорее бы. Устал».
Старик потёр ладонью сильно занывшую слева грудь и присел на краю пропасти, дна которой еще никто не видел. Туда скидывали мусор, умерших стариков и нежизнеспособных новорождённых детей. В последние несколько лет в его племени стали часто рождаться горбатые младенцы. Жестокий, но справедливый закон предков велел сбрасывать уродцев в эти вечные холодные облака.
Мудрый старец понимал, что обычай был оправдан условиями жизни. На этом небольшом плато уже много веков выживали люди. Они давно забыли, как попали сюда. Предания рассказывали о каком-то потопе, но никто из горцев не представлял, что это такое, и почти не верил в существование огромного количества недоброй воды. Наоборот, здесь в поднебесье каждая плошка влаги ценилась дороже любой еды и даже шкуры белого ягуара.
Примерно две сотни человек занимались охотой и выращиванием съедобных растений на крохотных лоскутах земли. Всего добытого и выращенного только-только хватало на всё племя. Были отчаянные смельчаки, которые пытались спуститься ниже, но никто из них не вернулся. Видимо, легендарный потоп всё-таки существовал где-то там под облаками.
***
Прирученное человеком, почти бездымное пламя выплясывало свои ритуальные танцы в каменном кольце очага, бросая алые блики на дальние стенки грота, отражаясь в черно-масленом своде. Рядом на пушистой пятнистой шкуре молодая женщина играла с ребёнком:
– Ах, ты моё солнышко, сыночек мой золотой, Мамука, лапушка. Какой же ты молодец! Заза, посмотри, наш мальчик сделал первые шаги!
–Да тише ты, Нана! Соседи услышат, – мужчина подошел к ребёнку, подхватил его и нежно прижал к груди, в которой сразу что-то забилось отчаянно, больно. – Никому тебя не отдам, сын! Никаким богам не отдам.
Его первенец Мамука с уродливым горбом на спине радостно сверкнул своими четырьмя молочными зубками и ловко схватил папу за чёрную бороду:
– Кися!
***
– Как это два года?! Два года скрывать от нас ребёнка с горбом?! Обманывать меня?! Немедленно собрать всех у Порога!
Избитый и связанный Заза стонал от бессилия у входа в свою пещеру. Толпа у края пропасти окружила плачущую мать. Малыш вертелся в руках вождя, тянулся ручонкой к белой бороде: «Кися!»
Старейшина рывком отстранил от себя ребёнка и размахнулся. В последнее мгновение пальцы не хотели распрямляться, цеплялись за рубашонку. Одно дело отправить к богам несмышленого новорожденного, и совсем другое убить уже радующегося жизни человечка! Но… надо. Надо! Надо!! Иначе его народ не выживет...
Детский смех растаял в белом облаке. Нана вскрикнула, дёрнулась к краю, люди схватили её за руки, удержали.
Всё. Пора расходиться. Но за спиной вождя тяжёлая тишина. Невозможно сейчас повернуться к ним, невозможно посмотреть в глаза будущим матерям, отцам. На маленьком пяточке две сотни человек стоят и молчат. Что тут говорить?
Третий ребёнок с горбом за полгода! А может, самому шагнуть вперёд, упасть в белёсую пелену от ненавидящих взглядов в спину, от ответственности, от этой боли за грудиной. Выживут без него? Выживут! Выберут нового старейшину, который сначала возгордится высоким доверием, а потом… Но что это?!
Только что смолкший внизу звук счастливого колокольчика снова долетел до ушей старика! Смех становился всё громче, из пушистой облачной дымки выпорхнул… мальчик! Тот самый, которого только что сбросили в пропасть. За его спиной уже не было горба. Два белых крыла ритмично взбивали застоявшийся туман, поднимая малыша всё выше и выше. И вот уже он поравнялся с толпой, завис над стариком и коснулся голыми пятками холодного каменного плато возле мамы.
– Мамаська, лапуська! – тонкие пальчики гладили бледные щёки, перебирали спутавшиеся тёмные кудри. Женщина, почти не веря, осторожно, чтобы не задеть крылья, обняла сына:
– Мамука, ты жив! А где твой горб? Что это? Крылья! Мамука, любимый, ты крылатый.
Люди вокруг переглядывались и несмело улыбались. Старейшина медленно опустился на каменный парапет и закрыл ладонями лицо. Шкура белого ягуара чуть подрагивала на его плечах…
Прошли века, и сейчас живёт, процветает высоко в горах крылатый народ.
*Мамука – восход солнца (груз.)
Автор: Татьяна Нестерова
Источник: https://litclubbs.ru/duel/746-mamuka.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#притча #рассвет #сказка
