«В тяжёлые времена от деловых людей толку больше, чем от добродетельных», – высказался более четырёхсот лет назад английский мыслитель, учёный и государственный деятель Фрэнсис Бэкон (1561-1626). Этот человек знал, о чём говорил, поскольку он, один из немногих философов в мире, сделал блестящую политическую карьеру. В 1616 году он назначается членом Тайного совета, на следующий год – хранителем большой печати, в 1618-м – лордом – верховным канцлером и пэром Англии. Король Яков I явно благоволит к Бэкону, называет его своим добрым правителем, и, уезжая в Шотландию, поручает ему на время своего отсутствия управление государством.
В свою очередь лорд-канцлер попадает под влияние знаменитого герцога Бэкингема и оказывается втянутым в целый ряд его неприглядных махинаций. По замечанию историков, годы канцлерства Бэкона были самыми позорными годами ставшего прологом английской революции царствования Якова I. В государственном аппарате процветали казнокрадство и взяточничество, королевский двор ещё никогда не был столь расточителен, в стране усилились политические и религиозные гонения.
В конце концов, Бэкона отстранили от должности, судили и приговорили к уплате 40 тысяч фунтов штрафа. Впоследствии часть обвинений с него была снята, но его карьера государственного деятеля была загублена. «Возвышение требует порой унижения, а честь достаётся бесчестием. На высоком месте нелегко устоять, но нет и пути назад, кроме падения или по крайней мере заката – а это печальное зрелище…» – писал Бэкон в эссе «О высокой должности». Справедливость этих слов подтвердила и судьба их автора.
Так что же хотел высказать философ в своей сентенции о деловых и добродетельных людях? К какой категории он сам относил себя? Если к деловым людям, то на деле получается обратное: не смог он в тяжёлые времена проявиться как деловой человек, поправ добродетель. Или он всё-таки считал себя добродетельным человеком и был вынужден расписаться в собственном бессилии, доказав своим бесславным правлением, что добродетель ничего не стоит перед деловыми качествами, которых он был лишён.
Бэкон был не единственным, кто в политике отдавал предпочтение так называемым деловым качествам в ущерб добродетели. А в последние двести лет, благодаря негативным высказываниям о политике различных мыслителей и государственных деятелей, общество пришло к однозначной мысли, что политика – «это грязное дело», а участвовать в ней могут только беспринципные люди. Иногда они обладают деловыми качествами, иногда нет – важно другое: все они должны быть абсолютно бессовестными, иначе и быть не может, так, мол, устроен мир. И если в этом мире есть уголки, где гнездится добродетель, то не ищите её в коридорах власти, там её нет и быть не может. Тем не менее, по жизни большинство политиков считают себя, в общем-то, хорошими людьми: просто их втянули в грязное дело, и тут они бессильны что-то изменить. Не их вина, а их беда.
Если следовать логике общего настроя, то политика предстаёт как бы в виде грязного болота, заросшего зелёной ряской. И вот к этому зловонному болоту выходят хорошие люди, одетые в ослепительно белые одежды и, морщась от неприятных чувств, заходят в болото, кто по колено, кто по пояс, а кто и с головой. Куда деваются их юношеские добродетельные мечты, их смелые проекты изменить жизнь к лучшему? Во что превращаются их ослепительно белые одежды? И как, спрашивается, быть, если всё так давно устроено? «Политика походит на мифического сфинкса: подобно ему, она пожирает тех, которые не разгадывают её загадок», – писал Ривароль. А загадки всё те же: что главнее для политика, деловые качества или нравственные установки? Можно ли сохраниться у власти, не запятнав белых одежд? От правильного ответа на эти загадки зависит карьера любого политического деятеля.
На самом деле, и все это прекрасно понимают, никакого отдельно лежащего грязного болота под названием «Политика» в мире не существует. Все политические институты и все государственные структуры созданы исключительно людьми, и все высказывания о несовместимости деловитости и честности в политике тоже придуманы людьми. История знает немало примеров, когда именно от нравственных установок правителей, перенесённых на всё общество, напрямую зависели подъём и процветание государств и народов. И напротив, падение нравов в обществе приводило к падению великих империй. «Свободой Рим возрос, а рабством погублен», – писал юный Пушкин в одном из стихотворений, опираясь на исторические труды Тацита и Монтескье. Япония во второй половине 19 века сделала беспримерный в истории шаг на пути развития, призвав в ряды государственных служащих честных молодых людей, одухотворённых идей служения отечеству.
Всемирная история и литература полны примеров, когда молодые люди горели желанием начать жизненное поприще со служения отчизне. Юный Гоголь с такими мыслями ехал в столицу Российской империи, юный Пушкин писал в послании к Чаадаеву: «Мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы!» Молодой Толстой начинал военную карьеру с обороны Севастополя в Крымской войне. А сколько их было, безымянных добровольцев, готовых отдать жизнь по первому призыву Родины. Где и когда произошёл излом, где и когда служение отечеству и народу стало прибыльным делом, где и когда высокое поприще превратилось вдруг в зловонное болото? И есть ли ответы на загадки «мифического сфинкса»?
Конечно, политическая деятельность в сложном и жестоком мире не может осуществляться в белых перчатках. Но грязная работа, например, по очистке колодцев никогда в принципе не воспринимается как «грязное дело» (почувствуйте, как говорится, разницу). Если какое-то поприще заранее объявляется «грязным», значит, это кому-нибудь нужно.