На неделе я посмотрела сериал «Работа над собой». Главная героиня – Эбби – 45-летняя лесбиянка с кучей комплексов, ОКР и мыслями о суициде.
На самом дели Эбби – вполне себе симпатичная женщина с типично женской фигурой в форме груши. Свой жирок вокруг талии она пренебрежительно называет «спасательный круг». Хотя на самом деле – так и есть! Этот спасательный круг защищает её внутренний мир от внешних посягательств. А чтобы защититься наверняка Эбби, как улитка, носит на спине домик-рюкзак.
С первых кадров я увидела взрослую, красиво седеющую женщину, но ведущую себя как ребенок: постоянно кривляясь и по-детски поджимая ручки (как у зайчика) – что поначалу слегка раздражало. И постепенно из-под маскарадного костюма клоуна начинает выглядывать израненная маленькая девочка, которая не может справиться со своими страхами и переживаниями. На протяжении фильма из обрывков воспоминаний и брошенных фраз складывается грустная мозаика истории Эбби.
По сюжету мать Эбби умерла год назад. И в начале фильма Эбби шутя бросает фразу: «Можешь не сорить на диване моей мертвой мамы?». И в этой шутке – лишь доля шутки. А правда в том, что дело в МЕРТВОЙ маме».
В психоаналитическом направлении есть такое понятие «мертвая мать», введенное Андре Грином. Мертвая – значит мертвая эмоционально. Такая мать, выполняет свои функции на автомате. Она может кормить, одевать, купать малыша, но не встречаться с ним взглядом, не ласкать, не сюсюкать и не щекотать пяточки. Возможно, даже не разговаривать или как Эллочка-людоедка обходиться минимальным запасом слов, являющихся в основном командами; «сядь», «ешь», «возьми».
Как правило «мертвыми» матерями становятся жертвы абьюза, женщины с депрессией в анамнезе или психически нездоровые. В одной из серий повзрослевшие Эбби и ее сестра Элисон ждут звонок от отца, глядя на экран смартфона. Со звонком на экране появляется изображение … Муссолини. «Ты поставила на контакт отца Муссолини?» из уст Эбби звучит равносильно «А что, так можно было?». Сестра отшучивается, но этот эпизод ярко подсвечивает нездоровые отношения внутри семьи, хорошо замаскированные сценами заурядных семейных перебранок. Эмоционально холодная мать, деспот-отец, да еще постоянное сравнение с сестрой.
О взаимоотношениях сестер и матери можно судить из разговора Эбби с матерью в саду. Взрослая Эбби и престарелая мать занимаются прополкой. Выдернув очередной сорняк, Эбби спрашивает:
- Почему это – растение, а это – сорняк?
- Потому, что один украшает, а другой досаждает, - отвечает мать.
- Может быть ты не будешь так откровенно сравнивать нас с Элисон? – возмущается Эбби.
И вот уже начинаешь понимать, почему Эбби так желает спрятаться от этого мира? Она – не окей! Окей всегда кто-то другой, но только не она. Она – сорняк. «Я всегда и во всем виновата. Это ВСЕ знают» - её слова.
При знакомстве с новой пассией престарелого отца, та произносит, обращаясь к Эбби:
- О, ты такая, как тебя описывает твой отец!
- Я ужасная – произносит Эбби, улыбаясь.
И в этом «я ужасная» - море боли, страха, унижения, которое обрушивается мощной волной, давным-давно откатившейся назад, а сейчас вернувшейся с новой силой. Эбби знает лишь о себе то, что она ужасная.
У «ужасной» Эбби – ОКР – она моет руки до крови. Первые признаки навязчивости появились в 5 лет! В 8 лет – она впервые попала к психотерапевту, а в 40 – ей диагностировали клиническую депрессию. Немудрено, что в 45 ей захотелось покончить со всем этим.
Я не буду пересказывать весь фильм – там еще очень много сцен и эпизодов, позволяющих понять путь разрушения Эбби. Но также интересен и путь ее исцеления (например, сцена с пожаром).
Приятного просмотра!