Дома, когда я описывал события последних дней, Петрович слушал меня без привычных замечаний и колкостей.
- А как…, - хотел задать он вопрос, но я его перебил.
- Тамара Трофимовна, чувствует себя хорошо и вообще я не понимаю твоего негативного отношения к милой женщине.
Петрович насупился от моего напора. Потом направился на выход из кухни и уже в дверях сказал:
- А ты передай привет от меня этой «милой женщине». Посмотришь, как она этому обрадуется.
Интонации Петровича говорили о совсем иной реакции и решил не выполнять просьбу своего друга. Но обстоятельства сложились совсем не так, как я ожидал. В очередной раз, когда все уже покинули клуб, я был один, пришла Тамара Трофимовна. В очередной раз она пыталась мне что-то объяснить, явно смущаясь. В этот момент, как по команде дверь открылась и появился Пётр Карпович.
- Хромых, - перешла на грозный тон домоправительница, - Теперь что?
Бравый прапорщик опешил, виновато улыбнулся и, извиняясь за беспокойство, забрал стоящую у дверей трость, чтобы немедленно исчезнуть. Женщина раздражённо посмотрела на дверь и уже собралась уйти, но я остановил её вопросом:
- Вы что-то хотите объяснить?
Внутренняя борьба продолжалась недолго и в результате грозный руководитель всего происходящего в нашем доме и на придомовой территории очень тихо сказала:
- Передайте Петровичу мои извинения. Он поймёт.
Видно было, что и эти слова ей дались с трудом поэтому просить разъяснений я не стал. А Тамара Трофимовна, не прощаясь быстро покинула клуб.
Дома мне не терпелось передать послание Петровичу. Вернее получить разъяснения от него на сей счёт. Стоящая табуретка возле дверей в кладовку указывала, что скоро удовлетворить своё любопытство у меня не получится.
Чтобы вытянуть Петровича из его чулана, я поставил любимый им, как он утверждал за правдивость, фильм «Чародеи». Поскольку других дел у меня не было, я и сам увлёкся просмотром и только смешок у меня за спиной, когда герой Фарады возмущался: «Ну, кто так строит?!» дал понять, что я смотрю фильм не один. Но я не стал отвлекать своего приятеля рассказом о реакции Тамары Трофимовны на «привет от Петровича», который я не передавал, понимая, что до окончания фильма - это бесполезное занятие.
Когда фильм закончился Петрович запричитал, что теперь так не снимают и затем устроившись в кресле-качалке, которое я не успел занять раньше его, покачиваясь, высокомерно предложил:
-Выкладывай.
Мне не понравился тон приятеля и я решил не делиться с ним новостями клуба.
- Не представляю о чём ты, - развёл я руками.
- Ой, а то я не вижу по твоей физиономии, что тебе не терпится поделиться, - улыбаясь и покачивая головой, почти пропел Петрович.
Я знал, что всё равно не выдержу не рассказать ему про странное поведение Тамары не стал отпираться и изложил все события, не утаивая о своём нежелании передавать привет.
Собеседник слушал уже серьёзно, даже не попеняв меня за намерение не выполнять его просьбу. Когда я закончил свой рассказ, он сказал «спасибо» и направился на выход без каких-либо эмоций.
- Стоять! - зло окликнул я друга, - Ты думаешь, я тебе прощу, если ты не расскажешь причины извинений Тамары Трофимовны?
Петрович опять занял кресло и, сделав безразличное лицо, заявил:
- Ну, раз тебе интересно…
-Интересно, - перебил я его.
- Ну, тогда не перебивай, - начал свой рассказ мой приятель, - Почему я был скептически настроен к назначению тебя куратором Шахматного клуба, не задумывался? - я отрицательно покачал головой, - То-то и оно. Вроде бы какое мне должно быть дело до твоих приключений вне дома. А вот оказывается спроси меня, Петрович, а что не так с шахматным клубом, глядишь и получил бы нужную информацию.
И Петрович поведал историю о том, что оказывается раньше у шахматного клуба был и куратор-домовой. А как же иначе. Помещение вон какое. И люди в нём разные, а некоторые и животных приводили. Так что должен кто-то порядок там поддерживать. Но на постоянной основе в общественном месте никто жить не будет, а вот курировать выбрали Петровича. Выбрали единогласно потому что не было среди домовых окрестных мест лучшего шахматиста чем мой приятель.
Именно он добился того, что в клуб перестали приходить с кошками и собаками. И ладил Петрович с Тамарой Трофимовной очень хорошо. До поры. Пока не произошли неприятные события, которые начались с того, что в начале осени явился в клуб Федяныч - домовой из соседнего подъезда. Они с Петровичем иногда партейку-другую соображали, но результат был обычно в пользу того, кто с самим Василием Смысловым играл. Лучший результат такого противостояния был для Федяныч - это ничья. И то редко. Поэтому его кандидатуру даже не рассматривали. Да и не было его во время выборов. Он с хозяевами на лето съезжал на дачу. Дело для нормальных домовых необычное, но каждый сам волен выбирать оставлять жилище своё или нет, когда хозяева на лето съезжают.
А вернулся Федяныч с дачи и узнал, что его соперника назначили куратором шахматного клуба возмутился, мол, и он хочет клубом заниматься. Все домовые понимают, что у помещения должен быть один хозяин, иначе порядка в нём не будет, а этот «дачник» упёрся и своё твердит:
- Вы без меня решали, давайте решать заново.
И Петрович, как честный домовой предложил провести шахматный матч за место куратора. Федяныч все знали в шахматах не очень силён, но играл очень азартно. Как красивый ход увидит, так начисто перестаёт считать варианты. А Петровичу с его северным спокойствием только и оставалось, что внимательно анализировать ситуацию, когда соперник делал особо красивый ход или жертвовал фигуру. Играть решили до двух побед и при счёте 1:1, Федяныч жертвует ферзя. Удивлённый соперник даже подсказал ему, а тот делает вид, что расстроился, но заявляет, что правила есть правила: сходил - не перехаживай. Петрович видит оплошность соперника: мат не ставится, как тот задумал, поскольку конь, которым он вознамерился тот мат ставить связан слоном. Но если Федяныч так трепетно относится к правилам, то честь ему и хвала и мой приятель берёт его подарок и сходу получает мат.
Петрович точно помнил, что конь не мог ставить мат потому что был связан слоном, но того на доске вдруг не оказалось. Ходы, никто не записывал и остаётся моему другу признать поражение. Но тут вмешалась Тамара Трофимовна говорит, что, мол, она тоже видела, что секунду назад слон был. Зашикали на неё зрители: нет слона, значит, не было. Ну тогда ТТ со злости и предлагает:
- А давайте камеру наблюдения посмотрим.
На этих словах Федяныч краснеет так, что прикурить от лица стало возможным и сознаётся, что убрал слона с доски он. А правила шахматной игры домовых не допускают даже уронить стул или табуретку в помещении, где идёт игра или ещё как-то внимание соперника отвлечь. А чтобы передвинуть или убрать фигуру с доски - это вообще невиданное дело. И признали Петровича победителем, а Федяныча изгнали из клуба с позором с запретом играть в шахматы.
Но потом все присутствующие обратились с гневными заявлениями к Тамаре Трофимовне:
- А на каком основании вы камеры наблюдения поставили, а нас не предупредили? - призвали её к ответу.
- Так нет здесь никаких камер, - заявила просто домоправительница.
И действительно не было камер наблюдения, а выходит зря. Потому что прямо перед матчем с соседским домом пропали шахматные фигуры. И причём так специально сделано было, что пропало по одной фигуре в каждом комплекте, чтобы, значит вовремя это не заметить и матч сорвать.
ТТ в панике:
- Отменяем турнир! Играть нечем! Провокация!
А Петрович, добрая душа и сообразительный очень, тихонечко Тамаре Трофимовне объясняет, что по одной фигуре из комплекта могли умыкнуть только если кому-то самому комплект для игры в шахматы нужен и чтобы не заметили это стразу. Поэтому просто можно из всех оставшихся фигур собрать полные комплекты но будет их на один меньше. И отменять турнир не нужно. Тогда проверили и точно получается, как сказал сообразительный куратор.
Турнир провели, но вместо благодарности от хозяйки дома, которой не понравилось, что её выставили не такой сообразительной она сказала Петровичу вместо благодарности, что никто ни на что не намекает, но это странно, что он один знал, как решить проблему. Само собой, что Петрович больше в клубе не появлялся.
Петрович, тяжело вздохнув, закончил свой рассказ.
- Потом Федяныч признался, что это он хотел мне подкузьмить. Думал его на моё место возьмут. А получилось, что теперь в шахматном клубе никого нет, - добавил приятель, потом посмотрел на меня и поправился, - Я имею в виду от нашего сообщества.
- Ну, она же извинилась, - напомнил я Петровичу начало и причину разговора.
- Правильно сделала, - прокомментировал он, - Теперь ей легче жить будет.