Освобождение шулмусов от оков шло своим ходом, и Триза с анчуткой отправились искать невольников из первого вихря. Леха, разобравшись с третьим пленником, собрался сбить оковы у четвертого, но за его спиной внезапно раздался шум.
Лежащий на земле колдун отчаянно брыкался и мычал, а трое освобожденных пленников, похоже, сводили счеты со своим мучителем. Первый из освобожденных шулмусов лупил без разбора колдуна палкой, двое других, не мудрствуя лукаво, просто пустили в ход зубы.
Леха бросился в кучу, стряхнул шулмусов с колдуна и рывком поставил его на ноги. Шулмусам же, показав кулак, указал пальцем на место, где они сидели до свалки.
Вид у колдуна был довольно потрепанный – нечисть, похоже, была настроена весьма решительно. Кафтан был изорван, местами в клочья, бородка изрядно поредела, как и шевелюра, все лицо было в крови. Один из шулмусов прятал за спиной то ли оторванное, то ли отгрызенное ухо колдуна.
Стараясь не упускать из вида освобожденных, Леха быстро отбил оковы у двух оставшихся пленников и осмотрел долину. Триза с анчуткой, похоже, разыскали другую группу и неторопливо возвращались. Раздав еще по половинке галеты освобожденным, егерь осмотрел колдуна. Тот остро нуждался в перевязке. Помимо уха, кто-то пытался отгрызть ему коленную чашечку, но из-за намокших от крови лохмотьев штанов осмотреть рану было сложно.
Зато несложно было увидеть основательно заплывший глаз, а если точнее – половину лица, разбитый нос и поцарапанную голову. А еще кляп, который раньше торчал изо рта колдуна, кем то был основательно засунут в рот чуть ли не целиком. Из-за чего колдун медленно закатывал глаза и синел.
Леха после двух неудачных попыток сумел вытащить кляп и колдун, шумно вздохнув, обмяк.
Подошедший Триза взглянул на колдуна и хмыкнул.
- Для замученных невольников ребята справились неплохо. А ухо кто затрофеил?
Анчутка что-то пропищал бывшим пленникам, и один из них протянул ему оторванное ухо.
- Не, мне не надо. Я так, ради интереса. – Анчутка отказался от трофея.
Леха осмотрел подошедшую вторую группу бедолаг и принялся отстреливать оковы.
***
Наступление кочевников, между тем, после исчезновения вихрей начало захлебываться.
Пушки, перейдя на беглый огонь, с ядер переключились на картечь и гранаты, и гора тел на противоположном берегу и переправе стремительно росла. Линия пехоты ждала возможностей для залпа, но редкие всадники, прорвавшиеся через переправу, уходили вдоль берега к кустам и кучковались там, пытаясь накопить силы. К ним на перехват выдвинулись пехотные отряды, пытаясь сблизиться до расстояния ружейного выстрела.
Волна наступающих остановилась, чтобы расчистить завалы из трупов лошадей и всадников на входе к броду, но пушки бодро сыпали гранатами, и потери среди саперных групп лишь усиливали месиво.
Между тем, армия кочевников сохраняла строй.
Полковник, оценив обстановку, дал приказ пехоте подойти к берегу, и под ее прикрытием подтащил одну батарею к самому урезу воды. После этого ситуация в лагере кочевников стала стремительно ухудшаться.
Артиллерия, словно мельница Бога, молола не спеша, но неотвратимо. С берега батарея накрывала треть территории лагеря, и хотя точность на предельной дистанции упала, это с лихвой компенсировалось использованием гранат. Начали вспыхивать шатры, задымил после попадания разбитый обоз, и строй всадников наконец сломался.
К полудню сигнальный горн в лагере кочевников протрубил унылый сигнал к отступлению, и берег опустел. Линия пехоты отступила от берега, и трофейные группы потянулись к переправе собирать добро.
***
К моменту завершения битвы егерь закончил процедуру освобождения невольников, и, посадив на плечо уставшего анчутку, в кампании Тризы и колдуна двинулся в сторону лагеря.
Освобожденные шулмусы, замешкавшись на минутку, последовали за ними. Триза осмотрел процессию и подмигнул егерю.
- У нас ненароком собирается неплохой бродячий цирк. Дело за малым – добраться до какой-нибудь ярмарки.
***
На окраине лагеря их встречал радостный полковник.
- Господа, мои поздравления! Честно говоря, эти вихри изрядно меня удручали. А это что за гумызник с вами?
- Колдун кочевой. Надо бы порасспросить.
Леха с Тризой сдали колдуна на руки двум офицерам и прошли в палатку, испросив у полковника часок. Хотелось поболтать с анчуткой – наверняка ночка в лагере неприятеля была насыщенной, а рассказчик анчутка был знатный.
Однако в палатку вслед за ними завалились шулмусы. Тот, что охаживал колдуна дубинкой, подошел к ведьмаку и стал что-то бормотать.
- Анчутка, переведи, я их тарабарщину не понимаю. – Триза сел на постель и приготовился слушать.
- Он говорит, что вся степь для нас станет домом, где бы мы ни появились. Только разберутся с колдуном, и пойдут домой.
- И еще он говорит, что вся степь будет три дня и три ночи воздавать почести маленькому дракону с сердцем большого дракона. – Анчутка скромно потупил глаза. – Это про меня, стало быть.
Триза хлопнул в ладоши.
- Браво, мой друг, путь от вампира до героического дракона – не самая плохая карьера на моей памяти! Пожалуй даже, самая удивительная.
Анчутка подозрительно посмотрел на ведьмака, но тот был искренен.
- Надеюсь, за моей головой не выстроится очередь из придурошных рыцарей… Кстати, а что там господин полковник рассказывал про награду из полковой казны?
Леха с Тризой рассмеялись.
- Вот что значит цельная натура. Будет награда, не переживай. Заслужил.
Тут полог палатки распахнулся, и взволнованный адъютант кинулся к Тризе.
- Господин ведьмак! Господин ведьмак! Там, - адъютант тыкал пальцем куда-то на улицу, - какая-то нечисть возле колдуна, поторопитесь!
Леха обвел взглядом палатку – шулмусов не было. Подхватив кнут с железным наконечником, егерь вслед за Тризой кинулся на улицу. Анчутка вцепился ему в плечо и, хлопая крылышками, веселился.
- Отольются кошке мышкины слезки! У него еще одно ухо осталось! Леха, я точно тебе говорю. Сам видел!
Однако к тому моменту, когда егерь с ведьмаком добежали до повозки с колдуном, второе ухо, как и первое, уже было надежно спрятано в кулачке одного из шулмусов.
Сам колдун, сидя в повозке, смотрел на окружающих безумными глазами и рисовал в воздухе руками какие-то знаки. Леха обратил внимание, что как минимум одного пальца на руке не было. Впрочем, это была не единственная потеря. Борода была оторвана напрочь и засунута колдуну в рот, из-за чего казалось, что он решил перекусить валенком. Лоб украшала пара свежих шишек, стремительно увеличивающихся в размерах.
Надвинув очки, Леха увидел возле повозки довольных шулмусов.
- Скажи им – бегом в палатку, сукины дети, - попросил он анчутку.
Шулмусы, подпрыгивая, побежали в палатку.
Триза подошел к колдуну, потянул изо рта бороду, но безрезультатно. Колдун продолжал выводить воздушные знаки, не обращая внимания на окружающих.
- Шок. Отойдет через пару часов. – Триза осмотрел колдуна и отошел.
- Надеюсь, не в мир иной?
- Не, пока в этот. Если, конечно, наше народное ополчение снова до него не доберется.
***
В палатке анчутка подошел к заметно повеселевшим шулмусам и что-то сказал.
- Анчут, давай без секретов. – Попросил Леха.
- Никаких секретов. Они отомщены. Никто теперь не сможет сказать, что шулмусы были в неволе, и не отомстили обидчику. Они идут домой.
Анчутка задумался, почесал ухо и посмотрел на егеря честными глазами.
- Леха, дай хлебушка. Они отощавшие, их почитай не кормил колдун.
Леха улыбнулся, достал пару пачек галет и протянул анчутке.
- Бери уж, Орден Милосердия.
Анчутка раздал галеты, проводил взглядом семенивших к выходу шулмусов и залез на рюкзак.
- Дурной колдун. Накопил злобы на клопа, а пришел к медведю.