В доме номер 8/1, в квартире №25 живет Виолетта. Вообще-то, по паспорту ее зовут Вера. Но Вера не может укладывать штабелями мужиков на придверном коврике, а Виолетта - может. Умеет, практикует.
Когда Виолетте стукнуло 38 лет, она решила, что пора завести себе мужика. Памятуя , как недавно приобрела недорогой, но хорошососущий б/у пылесос на Авито, решила и свои душевные поиски обратить в интернет. Ибо Толя с работы, который настойчиво интересовался состоянием ее кранов, был ее явно недостоин. Так в ее жизнь вошли Тиндер, букеты и “Пшеничная”.
Со своей странички Виолетта взирала на потенциальных женихов из-под густо-накрашенных ресниц загадочно и неоднозначно. Пока мужчины на выданье сились рассмотреть, косит ли эта пергидролевая прелестница или просто строит глазки, они привыкали к ней и на автомате строчили: “Привет, как дела? Буду в семь, хлеба куплю”.
Виолетта сразу поняла, что стезя женщин, выложивших путь к сердцу мужчин котлетами и борщами, был ей не по карману. Она купила красные шторы в спальню, отхватила на распродаже комплект постельного белья “Русская Эмануэль” и поставила на прикроватную тумбочку статуэтку обнаженной прелестницы с отколотой грудью, которую она восстановила с помощью жевательной резинки. В этом храме любви любой мужчина должен был мгновенно обращаться в её веру, пусть даже на каких-то 20 минут.
Женихи из Тиндера сыпались на Виолетту, как песок из трусов после пляжа. Не проходило и часу, чтобы кто-то не предлагал ей руку и сердце, ногу и печень, зуб и ухо. А однажды жених пришел на свиданье со свиными копытцами, завернутыми в папиросную бумагу. Так в голове Виолетты зародилась идея - пускать женихов на свидание исключительно с букетом. Потому что секс без букета с малознакомым человеком - это проституция. А с букетом - романтическое приключение.
Так начался букетный период жизни Виолетты. Через пару недель все клумбы в шаговой доступности от ее дома были опустошены, два жениха так и не дошли до доме 8/1, оказавшись запертыми в местном РОВД с пучками бархатцев, выдранных прямо с корнями. Кавалеры ломали кустарники, осваивали искусство бонсай из использованных палочек суши, валяли из тополиного пуха мягкие игрушки… Словом, выкручивались как могли, потому что быть востребованным женихом - это, знаете ли, тоже накладно.
Виолетта была девушкой принципиальной, и раз уж решила пускать в свое сердце только через букет, то он должен быть самым настоящим - в хрустящей обертке, с блестками на лепестках и вот этим вот кустом с мелкими белыми шариками. Но пока ни один жених так и не перешагнул порог ее дома. И Виолетта пребывала в хмуром отчаянии, выпивала перед сном стопочку “Пшеничной” и уходила в свой целомудренный будуар плакать в полиэстеровые подушки.
Однажды жарким пятничным вечером Виолетта сидела на балконе, читала роман “Два жезла внутри нее” и щелкала семечки. Телефон пискнул, и она увидела на экране сообщение. “А хочешь секс сразу с двумя половозрелыми мужчинами”? Виолетта убрала шелуху из уголка рта, вытерла руки об халат и решительно написала “Да!”. А потом добавила “Но букет с каждого!”. И принялась дальше читать роман, теперь уже доподлинно представляя себя его героиней.
В 22-00 в дверь позвонила. Виолетта, как обычно, посмотрела в глазок, заранее готовясь к разочарованию. Но на пороге стояли два хорошо прожаренных на солнце мужчины, и каждый из них держал в руках настоящий букет. Сердце под халатиком затрепетало так сильно, что пуговица на груди расстегнулась, а потом и вовсе отвалилась. Виолетта рванула дверь так сильно, что едва не зашибла женихов силой свой накопленной страстью. Но кавалеры не только устояли, но едва сами не сбили ее с ног ароматом своего парфюма.
Пока мужчины представлялись, знакомились и расставляли обувь в прихожей, Виолетта представляла что вот этот повыше будет держать ее левую грудь, а вот этот с усиками - правую.
Выпили.
Решили не тянуть. На большую двуспальную кровать тот что с усиками кинул лепестки. Второй аккуратно раскладывал носки на стуле. Виолетта лежала на кровати бедром наружу, как греческая жрица, и щелкала семечки. Длинный включил на телефоне Элтона Джона. Тот что с усиками подошел к нему…
То, что происходило дальше, останется с Виолеттой на всю жизнь. Высокий притянул к себе усатого, и вместо левой девичьей груди предпочел положить руку на выпирающий бугор своего товарища. Когда мужчины стали целоваться и двигать бедрами в такт музыке, Виолетта подавилась семечками, закашлялась и упала с кровати. Любовники, казалось, не обратили на землетрясение никакого внимания.
И тогда разъяренная Виолетта, воинственно откинул с глаз челку, схватила с тумбочки статуэтку и запустила ее в воркующих голубков с криком: “Эге-гей!”. Во время полета грудь из жвачки отделилась от тела и попала усатому в открытый рот. Он вытаращился глазами и закашлялся. Высокому прилетело по касательной уцелевшей частью бюста, который во время удара лишился последней груди. Мужчины непонимающе уставились на амазонку, которая воинственно надвигалась на них, выставив вперед два букета. Красные шторы развивались на ветру, словно кровавые волны.
Осознавая, что переговоры бесполезны, женихи схватили аккуратно сложенную одежду и быстро ретировались, бубня себе под нос что-то про дикие нравы городских окраин, гомофобию и зря потраченные деньги. Виолетта с перекошенным от гнева лицом открыла окно и запустила букеты вслед улепетывающим ухажерам, дабы не заразиться гомосятиной. Ибо доподлинно неизвестно, каким путем она передается.
На душе было препаршиво. Было отчаянно жалко букеты. Виолетта налила “Пшеничной”, легла на все еще девственное ложе, собрала лепестки, высыпала их себе на грудь и открыла книгу. Через пару страниц она отложила ее в сторону, взяла телефон и написала: “Толя, у меня потек кран”.
Потом встала, одним ударом разводного ключа нанесла увечье смесителю и стала ждать Толю.
Хрен с ним, с букетом.