@Сергей Каптерев
Книги искренне левого по политическим взглядам, захороненного советской властью у кремлевской стены Рида «Восставшая Мексика» и «Десять дней, которые потрясли мир» остались в истории примерами глубоко личной, общественно важной и политически зрелой публицистики.
Дилогия С. Бондарчука «Красные колокола» (1982, фильм первый — «Мексика в огне»; фильм второй — «Я видел рождение нового мира») была создана в 1981–1982 гг. Ее основой стали произведения американского журналиста Д. Рида (1887–1920), свидетеля и участника двух важнейших событий начала ХХ столетия: мексиканской революции 1910–1917 гг. и установления советской власти в России в октябре 1917 г.
«Красные колокола» были совместной постановкой трех стран: Советского Союза, Мексики и Италии. Как и в случае других фильмов, поставленных в советскую эпоху с участием иностранных кинематографий (особенно представлявших «капиталистический мир»), такое сотрудничество должно было неизбежно вести к производственным и культурным компромиссам и зачастую и к контрпродуктивным уступкам. У Бондарчука уже был режиссерский опыт работы с иностранными партнерами в фильме «Ватерлоо» (1970), и в «Колоколах» ему снова пришлось решать проблемы, связанные с разницей в экономических системах и культурных традициях.
ПОЧЕМУ ПРОТЕСТОВАЛИ МЕКСИКАНЦЫ
По воспоминаниям главного оператора дилогии В. Юсова, во время съемок первой ее части в Мексике «Сергей Федорович страдал, хотел даже от картины отказаться…
В сценарии были эпизоды, правду которых мексиканцы никак не принимали, многое приходилось переделывать.
Замысел «Красных колоколов» вынашивался Бондарчуком примерно в течение десятилетия. Постоянно экспериментируя с форматами кинематографических адаптаций литературных произведений (превратив, например, короткий рассказ Шолохова в полнометражный фильм в «Судьбе человека» (1959)
А грандиозный роман Толстого — в предназначенный для большого экрана сериал), Бондарчук, вероятно, заинтересовался публицистикой Рида не только потому, что она рассказывала о революциях (по марксистской формулировке, «локомотивах истории») с точки зрения их сторонника.
Его могла заинтересовать и концептуальная разница между двумя экранизируемыми произведениями — разница, которая должна была определить противоречивый характер двух частей кинодилогии. Для показа «стихийной» мексиканской революции Рид выбрал форму романтического, эмоционального репортажа; а для показа руководимой большевиками русской революции — объективно прочувствованной хроники. Бондарчук принял эту эволюцию Рида и приложил усилия для воплощения ее результатов на экране.
подписывайтесь на наш канал, чтобы не пропустить свежих релизов и аналитических материалов от медиаэкспертов