События периода Первой мировой войны нашли отражение в мировоззрении населения России, и в частности городского населения поволжских губерний. Среди ряда факторов, определивших особенности отношения общества к окружающей действительности, следует назвать и такой информационный ресурс, как письма с фронта и рассказы участников боевых действий. Понимая, что сведения, сообщаемые фронтовиками, могут оказывать воздействие на мировоззрение общества в тылу, правительство предприняло меры, нацеленные на предотвращение распространения среди населения нежелательной, сеющей панику и подрывающей авторитет власти информации. 22 июля 1914 г. было официально опубликовано «Временное положение о военной цензуре», в соответствии с которым на территории военных округов вводилась частичная военная цензура. При штабе округов открывались военно-цензурные комиссии (ВЦК), а в городах – военно-цензурные пункты (ВЦП). Военные цензоры в городах выдвигались из состава служащих губернских жандармских управлений (ГЖУ) или штатских лиц, должны были проверять «все без исключения телеграммы и почтовую корреспонденцию», поступавшие в почтовые и телеграфные конторы. Послания, включавшие информацию, которая могла вызвать «антиправительственный настрой», задерживались или подвергались купюрам путем вырезания или закрашивания части текста. Письма, содержавшие сведения, содействующие уверенности российского общества в победе, доходили до адресатов без помарок. Они способствовали формированию патриотического настроя у городского населения. Так, председатель местной ВЦК Штаба Казанского военного округа, в состав которого входили территории поволжских (Астраханской, Саратовской, Симбирской, Самарской, Казанской) губерний, подполковник Прогнаевский в рапорте от 27 сентября 1914 г. отмечал, что среди просмотренных посланий больше писем «с хорошим настроением». В январе 1915 г., по его же данным, писем с фронта с «патриотическим подъемом и сознанием необходимости выполнить свой долг перед Царем и Отечеством» насчитывалось 70% от всей просмотренной корреспонденции, а в январе 1916 г. – 33 %. Причем в 1916 г. отмечалось, что «не тыл подбадривает армию, а армия тыл». В отчете о проверке писем из армии при Самарском ВЦП в ноябре 1916 г. цензор указывал, что, несмотря на наметившееся «в армии течение в пользу мира, в военной корреспонденции все же приходится отметить довольно значительный процент писем высокопатриотического содержания. Среди наших серых героев есть люди, которые никак не могут примириться с бесславным для России концом войны. Они считают матушку Россию непобедимой». Характеризуя настроения городского социума на протяжении военных лет, представители ГЖУ отмечали проявление патриотических чувств, поддерживаемых письмами с фронта. Так, начальник Казанского ГЖУ докладывал в Департамент полиции о состоянии умов горожан в марте - апреле 1915 г.: «В обществе держится вера, что… несмотря ни на что, враг будет сломлен. Такая вера поддерживается известиями из действующей армии, получаемыми по почте и через приезжих с театра войны». В феврале 1915 г. настроение горожан Самарской губернии характеризовалось как «единодушное» в желании «не кончать войны пока не будет сломлен окончательно враг», а в ноябре отмечалась тенденция негативного отношения общества к уклоняющимся от призыва в армию, которых стали называть «изменниками», требовали отправить «этих лиц на театр военных действий или подвергнуть серьезному наказанию». Радовали общество известия об успехах российских войск. Так, по случаю победы у Перемышля в марте 1915 г. на улицах ряда поволжских городов прошли шествия с песнями и гимнами, в феврале 1916 г. - патриотические манифестации горожан по случаю взятия российскими войсками Эрзерума. Чувство патриотизма у горожан поддерживали письма фронтовиков с выражением благодарности за проявленную заботу. Примером такой корреспонденции являются послания астраханской сестре милосердия С.А. Чистяковой от военнослужащих 2-го лазарета 2-го женского клуба, в одном из которых от 25 июля 1915 г. говорилось: «Шлем Вам свой последний привет и желаем счастливо оставаться. Я уезжаю туда, где на далекой окраине с врагами дерутся друзья и многие там… умирают за Родину – Веру – Царя». Однако информация, получаемая горожанами из армии, носила не только позитивный контекст. Содержание писем и рассказов фронтовиков, накладыва- ясь на неблагоприятные условия военной поры, и прежде всего - удорожание жизни и неудачи на позициях, содействовало формированию у общества фобий и негативного настроя в отношении сложившейся обстановки. Работа военных цензоров должна была противодействовать распространению посланий, содержание которых могло вызвать у социума неудовлетворенность существующим положением вещей, негатив в отношении государственной власти и желание прекратить войну. Сам факт наличия таких писем констатируется цензорами на протяжении всей войны. Причем не всю корреспонденцию удавалось перехватить и удалить из нее «крамольную» информацию, в том числе по причине отсутствия цензоров в ряде населенных пунктов, через которые она проходила. Контролировать же общение военных с городскими жителями было сложно в связи с их многочисленностью и невозможностью приставить к каждому сопровождающего. Составляющими удручающей настроение информации являлись жалобы на плохое обеспечение продовольствием, теплыми вещами, оружием, неподготовленность России к ведению войны. Так, уже в октябре 1914 г. в Самарском ГЖУ стало известно о поступлении из действующей армии родственникам писем, содержащих сведения о плохом питании солдат на фронте. Характеризуя содержание посланий фронтовиков, перлюстрированных при Самарском ВЦП в сентябре - октябре 1915 г., военный цензор приводил выдержки из писем, в которых говорилось, что в армии «дела очень плохие», «везде нас бьют», «снарядов нет и винтовок тоже не хватает», он констатировал, что «наиболее острым и злободневным вопросом, о котором говорит чуть не вся очередная военная корреспонденция, является вопрос о беззащитном положении нашей армии перед наступающим новым врагом – зимней кампанией и неизбежными холодами», «к жалобам на недостаток в одежде и обуви присоединяются жалобы и на голод», «на переутомление от войны и отсутствие отпусков на родину».
