Жила-была на свете одна женщина, Авдотья Митрофановна, непросто жила, в трудах да недостаточности средств. Муж ее, Ерофей Степанович, в город на заработки подался, приезжал домой поначалу, а потом сгинул, не зря жаловался он, что долго там не протянет, шибко тяжко. Уж и уговаривала Авдотья мужа вернуться, когда тот домой на недолгую побывку приезжал, мол, проживем как-нибудь, но тот ни в какую, надо, мол, женка, потерпеть еще немного, обещался поработать еще чуток хозяину. А потом, говорил он, жив буду, то вернусь, так славно с тобой заживем.
Но не вернулся и, стало быть, неживой уже.
Горевала Авдотья, плакала, да все глаза не проплачешь, жизнь идет, и каждый день кушать хочется. Сватался к ней местный мужичок, Егор Спиридонович, да неприглядный он больно. Авдотья к другим присматривалась. Вот было б у нее денег хоть в каком-то достатке, так она б себе получше нового-то мужа нашла. Отказала Авдотья Егору. Он, правда, и другой невесты себе искать не стал, от того, верно, что больно лядащ, да и рожей не особо вышел, вот и заходил к Авдотье по хозяйству помочь, а та его домашним иногда кормила.
Сама Авдотья держать большое хозяйство не могла, так, кур с десяток, петуха, козу, да и огород, чтобы самой прокормиться, а денег-то все равно особо нету, стало быть на хорошего мужа не рассчитывай.
Но тут надоумила ее тетка, старушка Петровна, делай, говорит, как я делала по молодости, корешки какие, ягоды-грибы по лесу собирай и у дороги продавай. Господа там ездят, какие попроще из них - купят, вот тебе и прибыток, а за лес никому платить не надо, в лесу грибы бесплатно.
Стала Авдотья по лесу шастать, раньше-то она себе только заготавливала малину-чернику да маленько грибов каких с опушки, а сейчас лесные места узнала получше, баба она сметливая, научилась по лесу и неблизко ходить. На продажу набирать стала, летом в натуральном виде продавать, особенно-то хорошо за белые грибы выручала, а зимой - ягоды в пластах, на печи сушеные, и грибы соленые из бадейки в город возить принялась. У лядащего Егора, что все так и сватался к ней, какая-никакая лошаденка была, так он ей помогал во всем, до города возил, и назад тоже.
Такая торговка стала - куда с добром! Брали у Авдотьи товар ее, вот и стали некоторые денжата у нее водиться, она и дом слегка подновила, Егор тот же ей и помог, а как она в торговом деле ушлая стала, так и матерьял сама смогла не задорого прикупить, и стала думать, как бы ей замуж повыгодней пойти. Да та же Петровна и говорит ей: мол, все одно, не рассчитывай, племянница, поп-то тебя не венчает ни с кем, потому где могилка мужа твоего, то неведомо никому, а стало быть, поп тебе скажет, что мужнина ты жена, и венчать откажется.
Пригорюнилась сначала Авдотья, но потом встряхнулась и поехала в город мужнину могилу искать, однако найти так и не смогла, и проведать мало что смогла, деньгу только истратила, а документ так и не выправила никакой.
Вернулась домой, совсем уж в печали. И мужа теперь нет, сгинувши он бесследно, и замуж за кого присмотрела, ей не выйти. А ведь уведут вдовца, мужчина он видный, один долго не останется. Надумала Авдотья все же залучить себе вдовца того, а попу подарок хороший сделать, чтобы глаза-то закрыл, что документа у нее на сгинувшего мужа нет, и венчал бы ее с тем вдовым мужиком.
Вот только б еще денег подзаработать! Тогда поп не откажется на лапу взять...
Стала еще шибче Авдотья по лесам бегать по грибы и ягоды, чтоб денег стало у нее побольше. А вдовцу тому всякие знаки оказывать, чтобы о ней думал, что и лицом она других не хуже, и работяща, и деньги у ней все ж теперь есть.
Проводя немало времени в лесу, вышла она однажды на поляну, где сплошь грибы белые, красота, выручить за такое можно очень хорошо. Стала Авдотья грибы ножом резать. Режет-режет, рука устала. Короб почти полный, а корзина так и вовсе с горой, а ей еще охота, глаза у ней разгорелись, а то ж вдруг она другой раз полянку эту не сыщет иль кто другой проведает, и ей больше не достанется!
И тут увидела Авдотья такой гриб, просто не гриб, а царь какой. Ух, и красавец! Занесла она нож над ним, а гриб ей и говорит:
- Не трожь меня, баба. Если меня срежешь, здесь грибов больше никогда не будет, да и нигде по лесу белых грибов отныне никогда не вырастет, они все дети мои и пложу их я!
Ну, думает Авдотья, что за сказка какая, видать, голову обнесло, когда побыстрее да побольше грибов старалась набрать. Хотела она и другой раз гриб это срезать, а тот ей снова толкует:
- Глупая ты баба! Говорю ж тебе, бери другие грибы, вон их сколько! Меня ж трогать нельзя, потому как я ихний отец, император и бог.
Тут Авдотья догадалась, что не мерещится ей. Спужалась! Видно, дух какой нечистый в гриб вселился, надо бечь отсель, - вот это стало ей понятно. Да только напоследок решила Авдотья гриб этот хоть пнуть, чтобы нечисть вышибить. А гриб как закричит на нее:
- Не трожь меня, баба! Что хочешь проси, раз добром не поймешь, все сполню, что пожелаешь!
Глядит Авдотья, нет ей ущербу никакого, а прибыток обещан, вот и задумалась. Подумала-подумала, и говорит:
- Если ты как есть царь у грибов, то, може, ведомо тебе... - и в речи своей споткнулась.
- Спрашивай, баба, - велит ей грибной бог. - Всё тебе скажу, что знать желаешь, всё сделаю для тебя, раз обещался я.
Рассказала всё Авдотья о себе и своим горем поделилась, мол, сгинул в городе ее мужик, а она даже и не ведает, где он последний раз голову склонил, и никто ей про мужа толком сказать не может. Не так и просто найти людей в городе было, кто помнил его, а те, кого нашла она, поведали, что однажды то ли весной, то ли осенью заболел он шибко сильно, а потом и помер вскоре, долго-то не мучился, так что сгинул, и сгинул, живи, мол, как можешь. И где его отпевали, никто не знал, знали лишь, что схоронили, но точно, где могилка его, ей ни один человек не указал, примерно только.
Поискала она по храмам, нет нигде записи об отпевании такого раба Божьего, а может, и не сделали. Могилку поискала, да найти никак не смогла. И теперь, выходит, ей за то одной вековать, замуж пойти за какого хорошего вдовца она не может, а с лядащим жить ей не больно охота.
- Чего ж желаешь ты, Авдотья?
- Могилку хочу знать, где муж мой лежит, по силам ли тебе такое узнать-то?
Гриб вдруг так зычно рассмеялся, что Авдотья только перекрестилась.
- Узнать такое, да мне ли не по силам! - говорит. - Про то я проведаю! Ступай домой, Авдотьюшка, ни о чем не горюй. Через три дня явись сюда, ко мне на поляну. На полянку-то мою выйти совсем нелегко, это тебе одной и повезло так, что не запутал тебя лешак. А теперь, чтоб не блуждала ты, возьми вон от той елки ветку, она сама тебя сюда и приведет.
Отправилась Авдотья домой, ни жива, ни мертва, но ветку отломить не забыла.
День проходит, два проходит. Ну, думает Авдотья, еще день переждать, и туда идти. А коль гриб этот ничего не поможет, так хоть еще белых набрать, за те, что прошлый-то раз там взяла, хорошую деньгу на дороге наторговала.
Прошло три дня, наутро вышла Авдотья из дома, глядит, какой-то мужик идет по деревне, а потом к ее дому сворачивает. Смотрит Авдотья, и глазам своим не верит - муж это ее, Ерофей Степанович! Вона как явилось ей, мертвец в гости идет!
Упала Авдотья и чувств никаких не ведает, так с ней от страха сделалось. А мертвый муж ее к ней подходит, рукой ее по лицу теребит и глухим голосом говорит:
- Очнись, очнись!
Открыла Авдотья глаза, смотрит, то ли мертвый он, а то ль жив. Или так мерещится, что живой?
- Прости, жена, не губи только! - говорит он ей.
И во всем покаялся-признался. Не помер он, а решил в деревню не возвращаться, нашел себе в городе сожительницу, да и жил с ней припеваючи. А его дружки, которых с таким трудом сыскала Авдотья, времени и денег не пожалев, его еще и покрывали, ему говорили, что женка его ищет, а ей места указывали, где якобы муж схоронен, да с такой хитрецой, чтоб плутала она. Ерофей их за то много вином поил. И ничего в городе ему плохо и не было, наоборот, жизнь сладкая.
Ухватила Авдотья вилы, да и давай ручкой этих вил мужа охаживать. Била, била, аж рука устала. Решила передохнуть, да тут и спрашивает блудню:
- Чего ж теперь явился, окаянный?
Признался и в том. Оказалось, начала во сне душить его неведомая сила и примерещилось ему такое, что коль домой не явится и перед женой законной не покается, то и вовсе помрет совсем. Вот он и пришел.
Стала с тех пор Авдотья мужем помыкать, как хотела, а коли он кричать на нее начинал или руку когда поднимал, так в ту же ночь духота на него во сне нападала такая, что сил вздохнуть не было, так и просыпался с выпученными глазами, и помнил, что во сне еще и голос ему был, что коль не станет жену уважать, то и конец скорый прямо во сне ему и будет. Вот так и угомонялся, а потом и вовсе привык молчать да Авдотью слушать, судьбу не искушать.
Шибко сильно понравилось то Авдотье. Пошла она другой раз в чащу леса, да прихватила с собой тесак пребольшой, который, конечно, раньше никогда в лес с собой не брала. Увидала тот гриб-император и тесак над им занесла.
- Ты, гриб, - говорит, - теперь тоже меня слушать будешь, а не то не сдобровать тебе!
Гриб ее уговаривал страшным тесаком на него не замахиваться, а лучше говорить, что желает Авдотья, он ведь и так обещал, так что обещанье сдержит. Так и повернулось всё по ее. Денег просила Авдотья - клад нашла. В деревне пожелала пребольшого уважения - гриб ее научил, как поступать по умному, люди и стали ее величать, да мненья ее во всех сельских делах спрашивать. Прислужку захотелось, и чтоб не платить - так гриб и здесь подсказал, снова начал к ним во двор Егор бегать, совсем дурачком сделался за эти годы, почти что за так у ней в дому и при доме работал - и всё за похлебку да кашу, а дел-то делал столько, даже муж Авдотьин, Ерофей Степанович, тому дивился.
А еще и сиротка одна стала приходить в Авдотьин дом, просить работы какой. Кушать-то охота, а дом у Авдотьи теперь зажиточный стал, как она клад нашла, и тратить стала, да не все ж разом, а людям говорить, что так хорошо муж в дальней столице денег заработал, правда, добирался потом до дому долго, зато и было зачем ездить в такую-то даль. Кур, свиней, корову и пару лошадей теперь они с мужем держали. Сиротка Любаша и работала, и тоже только за еду, и тем была рада. Денег у Авдотьи в укромном месте, про которое только она одна знала, было еще ужасть как много, но Любашу она не больно привечала, жалела куска, все приговаривала, что неча разъедаться шибко, и так не всегда старательная, а от пуза кормить всех, так разор один будет, и по миру они с мужем пойдут.
Началась у Авдотьи жизнь хорошая, раздобрела она, лихие годы позабыла, стала крикливая, не боялась никого.
Так что выходило всё у нее вроде и хорошо. Но все ж не совсем всё-то хорошо оказалось.
Сохранила она веточку еловую, что на полянку ее выводила, хоть и осыпались иголки с веточки той. А все же помогла ветка Авдотье в лесу не заплутать и в другой год. Пришла Авдотья на заветную поляну, тесак в сумке оставила, только уголок один для вида торчит. И говорит она грибному богу:
- Деток нет у меня, деток хочу. У тебя-то - вон их сколько, без счету, так и сделай так, чтоб и у меня наследники были.
Гриб начал было говорить ей, что то дело не его, над этим как раз нет его власти, но Авдотья его и слушать не захотела, привыкла, что желания ее гриб всегда исполняет, не перечит ей, а тут вдруг уперся! Вот и взъелась Авдотья - да как так может статься, что не в его это власти? Пригрозила ему и тесаком и сапожком, растопчу, говорит, тебя, мне теперь все одно, сколько грибов в лесу растет, у меня деньга и так имеется.
Видя такой ее гнев, принялся гриб уговаривать Авдотью не губить его, а послушать, что скажет. И сказал ей:
- Не просто так тебе на роду писано, что деток нет у тебя, Авдотьюшка. А вот ты меня послушай: сирота ведь к тебе пришла, привечай ее по-матерински, куска не жалей, лишней работой не грузи, девчонка ведь совсем. А подумай-ка лучше про то, что она одна в мире, без отца-матери, без родни близкой, а у тебя с Ерофеем деток нет, вот и стали бы жить по-семейному. За то, что сиротку приветишь, так то тебе во веки зачтется. Послушай, Авдотьюшка, что говорю, я тебе плохого не желаю, а добра только. Обещал твои желания исполнить, обещанье я держу. Слушала ты моих советов и делала по-умному, разве плохо когда было? Так и теперь послушай, сделаешь так - и не пожалеешь. Сиротка тебя полюбит, семья настоящая у вас будет, тебя только счастье с такой дочкой ждет.
Но тут и вовсе рассвирепела Авдотья, раскричалась: не нужна ей чужая девка, она работница, да и только! Пусть хоть спасибо еще скажет, что вовсе с голодухи загнуться не пришлось! А деток ей надобно родных, а не чужеродок нищих каких!
Как ни уговаривал ее грибной бог, не желала его Авдотья слушать: ничего, говорит, и никого не пожалею, ни сироту эту голодранку, ни тебя, нечисть грибная, ни все твое семейство вокруг - всех перетопчу, живого места не оставлю! Научи, - кричит, - как сделать, чтобы свои дети у меня народились, все ты знаешь, грибище! Все мне скажешь!
- Ну хорошо, - вздохнул и согласился грибной бог, - Сделай тогда, баба, вот что: набери здесь деток моих, грибов белых, что сейчас вырастут, да только много в этот раз не бери, не на продажу, а лишь себе на варево. Только сама, слышишь, собственноручно свари и съешь всё одна, не делись ни с кем, и будет всё по-твоему, будут у тебя детки родные.
Смотрит Авдотья - полезли грибы белые, новые, прямо на ее глазах. Все вокруг грибного бога выросли. Гриб ей и говорит - эти бери, и все так и станет, по-твоему, как ты хотела.
Нарезала Авдотья только что выросших грибов, отломила свежую ветку от ели и домой пошла. Там грибов белых приготовила себе, съела, ни с кем делиться не стала.
А ведь не соврал грибной бог, понесла Авдотья ребеночка, уж радости ей и мужу ее было! Да только бабы на селе шептаться стали, что растет живот у Авдотьи не по дням, а по часам, никак, богатыря родит.
Родились у Авдотьи детки, да не один, а двое сразу, крепкие, здоровые. Стали они подрастать, да быстро как! Раз - уж и по двору бегают, и лошадям-коровам хвосты крутят, озорничают. Любо-дорого Авдотье на сыночков своих смотреть. Одно только нехорошо - говорить никак научиться не могли, молчали, и всё, немтыри такие. Есть-то ели справно, друг друга бузотёрили, понимали всё, а вот сами слов никаких не говорили.
Пошла другой год Авдотья снова в лес, пусть грибной бог поможет! Ходила она, ходила, а всё ту поляну найти не может. И веточка с той елки при ней, и сама она вроде дорогу помнит, а выйти никак не получается. Уж и второй раз Авдотья ходила, и третий, и без счету - нет поляны, как будто и вовсе не было!
Детки же ее все росли и росли, по-прежнему быстро. И крепкие, здоровье такое, что грех жаловаться, а всё молчат. Аппетит у них отменный, как сядут вдвоем-то за стол, так зараз сметут, что на всех наготовлено, мать с отцом только успевай что в рот кинуть! Сначала не сказать чтоб шибко ласковые были, больше сами по себе, а как побольше еще подросли, так обниматься с матерью полюбили, да так обнимаются, словно силы из нее тянут. Стала Авдотья месяц от месяца сохнуть.
Муж Авдотьин, Ерофей, видя такое дело, что сил у ней все меньше да меньше становится, повадился снова в город уезжать, к прежней полюбовнице своей. Никакая духота во сне на него не нападала боле, полюбовница подаркам его рада была, снова стала его принимать, так он к ней всё и норовил почаще ездить, Авдотье ж врал, что "по делам коммерцыи".
А дети каждый раз с утра пораньше к матери, и ну ее обнимать. Авдотья уж и руками от них отмахивается, но сделать ничего не может.
Люди в селе начали замечать, что сыновья Авдотьи всё в лес норовят убежать, да времени больше и больше там проводят. Росли-то как на дрожжах, только головы у них стали меняться, как-то плющиться начали. Иной раз кто их в темноте видел, так и вовсе говорили, что издаля они не на людей, а на грибы похожи.
Однажды ушли братья в лес и вовсе не вернулись. Авдотья лежит без сил, иссохла, боится, что сейчас вернутся сыновья и все силы совсем из нее вытянут. Но они всё не идут и не идут, видать, заплутали в чаще где.
Сиротка Любаша варила похлебку да каши, пекла пироги, откармливала Авдотью, та стала потихоньку день ото дня крепнуть и начала вставать. Егор по-прежнему по хозяйству помогал.
Помаленьку Авдотья и вовсе поправилась. Хватилась она денег, так оказалось, что муж почти что все забрал, проведал, значит, про тайное место, где она их хранила, ей хоть и оставил сколько-то, да совсем мало. А сам из города назад и вовсе показываться прекратил.
Но хозяйство лядащий Егор с сироткой Любой не бросили, так что и огород был с урожаем, и живность, и яйца с молоком в дому имелись.
Про сыновей же своих Авдотья уж и слышать не желала: пропали - и пропади они пропадом. Только мужа все ж надумала наказать, для того решила, что во что бы то ни стало грибного бога ей снова найти нужно.
С тех пор принялась по лесам бродить, еще пуще прежнего, да и заговариваться начала. Полянки той так сыскать и не могла. Муж ее из города больше не вернулся, Авдотья же, люди так стали говорить, совсем умом тронулась, но тихая была, не кидалась ни на кого, так по лесам все годы и бродила, правда, и возвращалась назад в свой дом всегда.
Сиротку Егор воспитывал, уму-разуму учил, вроде отца ей стал, и однажды, хоть и в Авдотьин дом, но к Егору пришел просить ее руки парень один деревенский, полюбил он Любу - за спокойный характер, за домовитость, да и за ладность ее, девушка выросла на загляденьем всем.
Так и осталась Любаша с молодым мужем жить в Авдотьином доме, хозяйку матушкой величать и ни в чем не обижать.
Сама же Авдотья однажды Любаше ввечеру призналась, что гриб какой-то так и не нашла, зато намедни сынов своих в лесу встретила, они там хорошо устроились и огромную грибницу развели. Так теперь она к ним другой раз пойдет и кое-что с собой прихватит, и им пригрозит, она-то уж знает чем, чтобы молодость и здоровье ей вернули, которые отняли у матери своей.
Знала Люба, что матушка умом совсем слабая стала с тех пор, как заплутали сыночки ее, вот и старалась Авдотью в лес не пускать. Но та схитрила и одним утром туда все же сбежала.
С тех пор ее никто и нигде не видел.
А по тем местам с тех самых пор повсюду, на радость всем местным жителям, принялись белые грибы расти, в большом числе. Деревенские их собирали, и сами ели, и продавали. Возили сельчане белые грибы в город на большой базар и всегда с хорошей выручкой возвращались, так что не бедствовал с тех пор в той деревне никто и никогда.
___________________________
Добро пожаловать на канал Живая Вода. Предлагаю вам еще рассказы из серии "Реальная мистика": Мирон и Аделаида, Водяница, Кикимора на пенсии, В морской пучине, Влюбленный тать, Старик и аморе. Ссылки на мои другие рассказы, сказки и повести вы можете найти в Навигаторе канала.
С уважением, автор