На предприятии, где я работала, за мной немного ухаживал один парень. Он был старше меня на пять лет, и в разговорах, от которых я всегда старалась уклониться, пытался меня чему-то учить. К его несчастью, на все предметы наших обсуждений у меня было свое, устоявшееся мнение и я редко соглашалась с его слишком наивными взглядами, что, наверное, немало его раздражало. Вообще, человеком он был слишком правильным, скучным, робким и прямолинейным.
Каждое утро, перед тем как начать работу, этот человек по внутреннему чату отправлял мне: «Привет!»
—Привет! —отвечала я. И знала, что следующий вопрос будет: «Как дела?». На этот вопрос я каждый день придумывала разный ответ: «Не выспалась…», «Холодно сегодня что-то….», «Работать лень…» или «Отлично!», «Лучше чем вчера…» и так далее. Когда придумывать было лень, просто писала: «Нормально». А когда не было настроения участвовать в этом ритуальном приветствии, просто не заходила в чат или отвечала на его вопросы сухо и с иронией.
Вообще иронизировать было моей приобретенной особенностью. Лет в десять я прочитала приключенческий роман "Одиссея капитана Блада", главный герой которого обладал блистательной способностью издеваться над самим собой и иронизировать по любому поводу. Будучи в то время практически ребенком, я не обратила особого внимания на то, что у Питера Блада то и дело из-за его неуемной иронии возникали проблемы в отношениях с возлюбленной, зато ясно усвоила, что эта черта может мне помочь отшивать парней-одноклассников с их злыми и глупыми подколами.
Так цинизм, скептицизм и ирония поселились в моем характере и существовали там, разрастаясь, много лет, пока, повзрослев, я не стала замечать, что ощущать иронию других людей на себе не особо приятно, а моя ирония, возникающая в следствие плохого настроения огорчает и обижает окружающих. Необходимость избавится от этой черты несколько пошатнула недосягаемое очарование моего книжного героя. Впрочем влюбленность в него, а может уже просто привычка думать о нем, как об идеале, были настолько велики, что его образ, хотя и несколько отошел в тень, по прежнему был всегда рядом.
Еще с несколькими мужчинами я общалась по Интернету. С двумя из них даже встречалась пару раз в реальности, так как они обитали в моем городе. У одного была девушка, старше его на десять с лишним лет, а второй был женат второй раз и его жена должна была скоро родить.
Полное равнодушие их ко мне, как к женщине, позволяло нам непринужденно общаться на любые темы, не замечая разницы полов и возникающих из-за этого проблем в отношениях.
Не скажу, что я совсем не нравилась мужчинам и не испытывала мужского внимания. Просто я была девушкой не того склада и не той наружности, чтобы ко мне тянуло потенциальных бой-френдов, как магнитом. То ли в моем характере, то ли во взгляде на смысл жизни гнездилось что-то, что сводило на нет все мои попытки в большей степени проявлять свою женственность, относится к себе, как к женщине - нежному и ранимому созданию, и, следовательно уделять больше времени сугубо женским задачам. Однажды летом, например, я побрила ноги, и потом целую неделю ходила с чувством, будто я самая особенная и все смотрят только на меня. Хотя для любой девушки, лелеющей свою женственность, было бы просто первобытной дикостью более 10 лет до этого момента ходить с небритыми ногами.
Практически все свободное время я посвящала шитью одежды - выкройки брала из журналов, а отделку копировала с вещей, которыми были завалены городские рынки. Но и на вещи, которые я создавала, ложилась печать аскетизма, присущая хозяйке. Каким бы шикарным не выглядел предмет гардероба в моем воображении, материализуясь, он теряла весь шарм и загадочность и превращался в красивую, но все такую же строгую и простоватую одежду для повседневной носки.