Последние тёплые деньки проходят. По прогнозу, со дня на день ожидается похолодание и дождь со снегом. Ну и ладно, как в песенке поётся: «Неприятность эту мы переживём». Через три дня, весна обещает вернуться. Но, временно уходящее тепло, мы с супругой ухватить успели. Дачный сезон открыли, да в лес я сходил. И вот ведь, какая досада: мне-то думалось, что Леший встретит меня зеленеющей растительностью, да первыми грибами, но, мои надежды не оправдались. Оказалось, что в лесу ещё во многих местах снег лежит, а уж грибов даже и в помине нет.
Вот и прибыл я на работу. Возле входа в медицинский корпус, коллеги отравляли атмосферу клубами табачного дыма.
- Здорова, Иваныч! – поприветствовал меня врач из предыдущей смены Никитин. – Вот смотри на меня и запоминай, каким я был при жизни!
- Приветствую, Александр Игоревич! А ты что, помирать собрался? У тебя послесменная депрессия, что ли?
- Ага, будет депрессия, если тебе заточку в бок обещали воткнуть.
- Это за что ж тебя так-то?
- Да было б за что, вообще бы убили. Короче говоря, приехали мы на вызов в алкашеский притон. Там трое «синяков», одному из которых, якобы плохо. Ну так вот, заявляет он мне: «Доктор, глянь, чего у меня с печенью! Я бухаю уже месяц, мож печёнке-то <звиздец> настал?». Ну а я у него спрашиваю, мол, ты, орёл, обалдел, что ли, «скорую» по такому поводу вызывать?!
- Так, ну и что в этом такого?
- А оказывается, «сидельцев» нельзя никак «по-птичьи» называть! Это для них тягчайшее оскорбление! Все трое разорались, мол, ты такой-разэтакий взял и ни за что уважаемого человека оскорбил! Ну а я им безо всякой задней мысли и говорю: «Ладно, мужики, не обижайтесь, я ж не знал!».
- Ну вот видишь, всё мирно закончилось!
- Да какой закончилось, ты чего, Иваныч?! Наоборот, после этого всё и началось! Они вообще взбесились, орут: «Ты чего, бес тупорылый, издеваешься, что ли?! Ты кого тут обиженными мужиками назвал?!». В итоге кинулись было драться, но не угадали. Мой фельдшер рукопашным боем занимается. Раскидал их, как кегли. Но на прощанье они всё же пообещали нам обоим по пике воткнуть.
- Да брось ты, Александр Игоревич, из-за всяких идиотов расстраиваться! Этих алкашей только слушай, они же все через одного криминальные авторитеты или спецназовцы. Но и ты, конечно, тоже красавец! Так что, тебе на предстоящие выходные домашнее задание: изучить от сих до сих блатные понятия.
- Эх, Юрий Иваныч, ну что ж вы за люди такие? Ведь меня уж все, кто мог, подкололи и ни одна зараза не проявила эмпатии к морально пострадавшему человеку! – грустно сказал Александр Игоревич и пошёл сдавать наркотики.
В кои-то веки, сегодня без конференции обошлось. Да и наплевать на неё, всё равно ничего нового не скажут. А если и скажут, то опять какую-нибудь ерунду, только мозг изнасилуют.
Вот и первый вызовок прилетел. Поедем на психоз к мужчине тридцати шести лет.
В прихожей нас встретила встревоженная мама больного.
- Здравствуйте! Ой, тут такое дело получилось… В общем, он на учёте состоит в ПНД уж шестой год. Выпивать ему ни в коем случае нельзя, даже ни капельки. А вчера вечером он за сигаретами пошёл и вдруг удумал. Представляете? Там выпил банку пива, а с собой чекушку водки принёс! Я чуть в обморок не упала! И ведь не слушается, обормотина этакая! Я ж не буду с ним драться? Ну в общем, вчера выжрал он эту чекушку поганую, а сегодня опять «голоса» появились!
Больной, выглядевший гораздо моложе своих лет, лежал на диване с ноутбуком на животе и что-то увлечённо смотрел.
- Олег, здравствуй!
- О, здравствуйте! А я и не слышал, как вы появились!
- Мы всего лишь бесшумно телепортировались. Что случилось-приключилось, рассказывай!
- Да ну, мне даже неудобно… В общем выпил я вчера малёха, а с ночи опять «голос» появился.
- И что же он хорошего говорит?
- А что он хорошего может сказать? Только ругается, да оскорбляет по-всякому. Достал уже! Но когда я кино смотрю, он меня вообще не достаёт. Вот теперь и смотрю почти непрерывно.
- Понятно. А откуда он слышится? Из головы или снаружи?
- Из головы, как всегда. Раньше у меня их аж шесть было, но теперь вот только один остался.
- Ну что ж, это прогресс. Хотя, если б ты не пил, то вообще бы ни одного не было.
- Согласен, конечно. Я сам дурак.
- И на больницу тоже согласен?
- Само собой. Ведь я же знаю, что эта сволочь от меня просто так не отстанет. Если я сейчас не лягу, то опять начну чудить. Прошлый раз меня с полицией забирали. Казалось, что враги окружили, а я с ножом был против них. Как вспомню, так ужас пробирает.
- Ладно, Олег, молодец, что всё понимаешь.
Да, всегда отрадно, когда у больных есть полная критика к своему состоянию. Вот только, к сожалению, такое очень редко встречается.
Вот и ещё вызов. Поедем на отравление неизвестным веществом у восемнадцатилетней девушки.
Встретили нас молодые родители с перепуганными лицами.
- Ой, мы даже и не знаем, что с ней творится! Наверное, что-нибудь выпила или укололась. Мы никогда её раньше такой не видели. Глаза безумные и несёт какую-то дурь! Она же сейчас должна быть в колледже, а взяла и домой пришла. Да удивительно, как она ещё дошла-то в таком состоянии? Наверняка, кто-то провожал!
Оказалось, что виновница торжества, мило прикорнула в своей комнате за столом, сдвинув в сторону ноутбук и подложив под голову руки.
- Олеся, Олеся, просыпаемся! Олеся, подъём!
- А, чё? А? Чё случилось-то? – испуганно вскинулась она.
- А вот это мы должны у тебя спросить. И так, что случилось?
- Ничё не случилось, вы чего?!
- Правда, что ли? А куда ты сейчас смотришь?
- А чё за уродов вы с собой привели?!
- Вот те раз! Чем тебе мои фельдшера-то не угодили? Они стоят спокойно, никого не трогают.
- Да при чём тут ваши фельдшера?! Вон, из-за них какие-то монстры выглядывают! И чё он мне «фак» показывает?! Да на и тебе тоже! – и Олеся гордо вскинула оттопыренный средний палец.
- Ой, боже мой, какой ужас! – воскликнула мама. – Олеся, да что с такое тобой творится-то?!
- Так, Олеся, давай сразу, правдиво, что ты приняла? – строго спросил я.
- Ничё я не принимала!
- Олеся, если сейчас не скажешь, то мы не сможем тебе оказать помощь!
- Ой, да мне по фигу! Всё равно я сейчас в другой мир перейду!
- Ну и где же этот другой мир?
- Здесь же, просто он параллельный. Вы «Матрицу» смотрели?
- Нет, я как-то не очень люблю фантастику.
- Да какая фантастика?! Это всё реально! Тут мы все находимся в матрице, как в тюрьме, а там – настоящая жизнь! Там – свобода!
- Олеся, я очень рад за тебя, но давай, одевайся и поедем в больницу.
- Чё?! Да на фиг мне нужна ваша больница?! Вам нравится быть в плену, что ли? Вы чё, совсем уже из ума выжили, да?!
- Олеся, спасибо тебе, конечно, на добром слове. Но ты мне так и не сказала, что нужно принять для освобождения из плена?
- Да вы достали уже! Ничего я не принимала!
- Всё, ладно, как скажешь. Но в больницу ты поедешь по-любому.
- Да блииин! Ну зачем?!
- Избавляться от Матрицы.
Ну и после коллективных танцев с бубнами и плясок вприсядку, Олеся, наконец-то, согласилась. А по дороге она продолжала «видеть» монстров и очень хотела перейти в другой, настоящий мир. Но мои фельдшеры сделать это ей не позволили. Да, мы настолько закостенелые пленники Матрицы, что не только сами к свободе не стремимся, но и другим препятствуем. А ведь для побега из неволи, нам не хватало лишь самой малости: того волшебного средства, которое употребила Олеся. Вот только она его сохранила в тайне.
Не успел освободиться, как дали следующий вызов: психоз у мужчины сорока трёх лет.
Встретила нас дама весьма помятого вида и абсолютно неопределённого возраста, со свалявшимися грязными волосами.
- Здрасьте! Вон, посмотрите, чего с ним случилось-то! Ведь совсем уже <с ума сошёл>, придурок! Чёт всякая <ерунда> ему мерещится! До «белки», падла, допился! – обдала она нас парами свежевыпитого алкоголя.
- Э, ты чё буровишь, ты, <самка собаки пользованная>?! – выскочив из комнаты, заорал болезный, таращась безумными глазами. – Тя чё, прямо здесь, что ли грохнуть?! Я ведь грохну, <не фиг> делать, <распутная женщина>!
Мои парни мгновенно подскочили к нему и крепко взяли под руки.
- Всё-всё, мужики, хорош! Всё, не буду больше, отпустите! – попросил он пощады.
- Что ж ты какой агрессивный-то, друг Димитрий?
- Да не агрессивный я, просто она достала уже! <Звездит> всякую <фигню>!
- Так, ну хватит уже материться-то! Ведь грех же, всё-таки пасхальная неделя идёт!
- Ладно, всё, не буду больше. Ну а чего она врёт-то?
- А что именно она соврала?
- Да всё полностью! Ничего мне не мерещится! Она сама здесь такой срач развела, что всякая х…, эээ, дрянь завелась! Вон, сами смотрите, по всей квартире такие ползают!
- А кто ползает-то? Лично я ничего не вижу.
- Ну вы чего?! Вон, вон, смотрите, у вас под ногами, ща тяпнет, может, оно ядовитое?! Погодите, ща я швабру возьму!
- Не, не, не, никаких швабр! Ишь ты, изверг какой, издеваться вздумал над беззащитными зверюшками! А может они в Красную книгу занесены?
- Да вы чего, издеваетесь, что ли? <На фига>, ой, извините, зачем их в Красную книгу, таких-то уродов?
- А что они, сильно страшные, что ли? Ты хоть их опиши, что ли.
- Ха, можно подумать, вы сами их не видите! Ну ладно, короче, страшные, <звиздец> просто! Размером с крысу, башка рогатая с клыками, лап <до фигища>, чёрные, голые, без шерсти. Вроде как чешуёй покрыты.
- Дима, а когда ты последний раз выпивал?
- Нет, а чё сразу выпивал-то?! Я уже вообще два дня не пью!
- А до этого сколько?
- Ну да, долго, не спорю. А зато я сам завязал, чисто на своей силе воли. Просто меня обещали на работу взять, в бригаду, ремонты делать.
- Нет, Дим, давай-ка ты сначала в больнице полежишь, а уж потом ремонтами займёшься.
- Не, вы чего, у меня крышняк пока не съехал! Вы чё, <ни фига> не видите, что ли? Вам эта <самка собаки> на лапу дала, чтоб меня закрыли, да?! Ну признайтесь, чё уж там?!
- Чегооо?! Ах ты козлина поганый! – не утерпела его темпераментная женщина.
- Э, слышь, ты, <распутная женщина> конченная, ты за базаром своим следи! – угрожающе вскинулся он.
В общем, если б не мои фельдшеры, то между господином и дамой, развернулась бы настоящая битва. И увезли мы Дмитрия в наркологию. Точнее сказать, в отделение острых психозов.
Ну а для право- и зоозащитников поясню, что на этом вызове ни один алкоголик и ни одно белогорячечное животное, не пострадали. Во всяком случае, физически.
И опять вызов. Поедем на травму головы у мужчины пятидесяти шести лет, который в состоянии алкогольного опьянения, изволил сидеть на остановке.
Ну, что ж делать, приехали. К сожалению, господин был на месте и пугал людей своим избитым лицом.
- Здравствуйте, уважаемый, что случилось?
- Меня из автобуса какой-то <гомосексуалист> выкинул и избил.
- А что, просто так выкинул-то? Вот прям ни за что?
- Ну я его бабу за <попу> потрогал и чё, за это сразу бить, что ли? Мог бы просто сказать и всё!
- Э, любезный, ты ещё на вежливого нарвался. Другой бы вообще прибил. В общем, ладно, что сейчас беспокоит?
- Да мутит чего-то, и башка кружится.
- Понятно, поехали в больницу.
Свезли мы его с подозрением на сотрясение головного мозга. Хотя, судя по поведению и отсутствию критики к нему, сотрясаться там было нечему. Но, как бы то ни было, а передать сообщение в полицию я обязан, тут уж ничего не поделаешь.
Так, так, так, времечко давно к обеду не только подошло, но даже и перешло. Всё, разрешили, едем. Наплевав на запрет, заехали за мороженым. Вот ведь как получается-то: дома, в выходные, ни про какое мороженое я даже и не вспоминаю. А на работе каждый раз начинает нестерпимо хотеться.
Пообедали и, как положено, горизонтальное положение приняли. Кстати сказать, одна из читательниц была безмерно возмущена нашим дневным отдыхом. Мол, совсем уже распоясались, спят средь бела дня, а другие бригады в это время зашиваются! Ну так что я могу сказать, ведь наша бригада специализированная. А это значит, что на всё подряд мы ездить не обязаны. Нет, вопреки всем приказам, нам дают и другие, непрофильные вызовы, но всё-таки стараются этим особо не злоупотреблять.
Следующий вызов дали в четвертом часу. Поедем на эпиприпадок к двадцатисемилетнему мужчине.
Оказалось, что всё очень печально. Прошлым летом, попал он в ДТП на мотоцикле: ехал без шлема и на полной скорости в грузовик врезался. В итоге – открытая черепно-мозговая травма с повреждением головного мозга. Половины черепа, как небывало. Пластику не делали. Да и зачем, если он теперь глубокий инвалид, навечно прикованный к постели? Всё, что он может – это есть с ложки и предупреждать кряхтением о желании посикать-покакать. А что самое страшное, так это полное отсутствие перспектив не то, что выздоровления, но даже и хоть какого-нибудь улучшения.
Выяснилась неприятная деталь: эпиприпадок возник впервые. А потому, хоть к нашему приезду он уже завершился, больной подлежал госпитализации. Вот уж знатно я понервничал по пути в стационар! Но всё обошлось благополучно, без сюрпризов и приключений.
Всё отписал, перевёл дух и сразу вызов получил: травма ноги у женщины пятидесяти одного года. Пикантное уточнение: на помойке. Нет, конечно же было написано более культурно: «на контейнерной площадке», но реальная-то картина от этого же не изменилась.
Пострадавшая, дама помято-бомжеватого вида, встретила нас там, где и было написано, сидя на унитазе. Нет, она не справляла нужду. Просто сидела на нём, кем-то выброшенном, ибо из-за повреждённой ноженьки, стоять и тем более ходить, ей было сложновато.
- Здравствуйте, уважаемая, что случилось?
- Да вот, <распутная женщина>, этот <поиметый> унитаз хотела взять, подняла его, чтоб на тележку положить, а он, падлюка, вырвался и на ногу мне <грохнулся>!
- Хм, прям какой-то взбесившийся унитаз: из рук вырывается!
- Да и не говори, старый, он вообще уже <офигел> в доску!
- Ну что, попрыгали в машину?
- Я-то допрыгаю, а вот тележку нужно взять, без неё я никуда не поеду!
- Ладно уж, захватим твою тележку. Но только без унитаза!
- Конечно, без! Какой-то он несчастливый…
Нда, а тележка-то, этакая безобразная раскоряка, еле поместилась, чуть было аппарат ИВЛ не своротили, пока протискивали. В травмпункте, какая-то сотрудница возмущённо высказала нам, мол, вы бы ещё сюда мусорный ящик притащили! Ну а я в ответ пообещал непременно исполнить её просьбу. В общем, успешно сдали мы даму с подозрением на перелом плюсневых костей.
Эх, одно удовольствие на такие вызовы ездить: никаких страшилок, всё совершенно очевидно и головой думать не надо! Но, хорошего понемножку. Дали следующий вызов: психоз у женщины сорока пяти лет.
На улице нас встретил нас молодой, прилично одетый мужчина – сын больной.
- Здравствуйте! У меня что-то мать опять раздурилась. Она на учёте состоит, инвалид второй группы, недееспособная. Я – её опекун. На неё все соседи жалуются, говорят, что шумит, всё чего-то на пол бросает. Да и вообще, она какой-то агрессивной стала.
- Извините, но я не понял, вы с ней вместе не живёте, что ли?
- Нет, у меня же своя семья, мы отдельно живём.
- Ну вообще-то, по закону, опекун обязан проживать вместе с подопечным.
- Да знаю я всё это, но и вы меня поймите: я же не могу жену с ребёнком бросить!
«Так ведь от моего понимания обязанность не отменяется» – подумал я, но вслух ничего говорить не стал, чтоб конфликт не провоцировать.
Больная неухоженная, непричёсанная, в неопрятном стареньком платье, с бессмысленным взглядом. Лицо как маска: ни следочка живых человеческих эмоций.
- Здравствуйте, Лидия Владимировна! Как ваши дела? Как себя чувствуете?
- Всё нормально.
- Ну а почему говорят, что вы плохо себя ведёте?
- А чего я такого делаю-то? Просто я им всем бошки поотрубаю, вот и всё.
- О как! А кому и за что?
- Да всем. А тебе, сынуля, в первую очередь.
- Всё понятно. Лидия Владимировна, давайте, одевайтесь и в больницу поедем.
- Я вам не дам.
- Мы, конечно, очень опечалены этим фактом, но всё-таки оденьтесь, пожалуйста, и поедем.
- Не буду одеваться, так везите.
Разумеется, Лидию Владимировну «так» не повезли, а как положено одели и обули, сын собрал пакет со всем необходимым. Ну а затем свезли мы её в психиатрическую больницу.
Дана команда следовать в сторону Центра. Ладненько, как скажешь, Надюша, хотя, вряд ли ты дашь доехать. До конца моей смены ещё более двух часов, а время сейчас самое «вызовное». Едем себе спокойно, никого не трогаем. И вдруг чёрная иномарка с «блатным» номером из трёх семерок, наплевав на двойную сплошную, решила выехать на встречку. Ну понятно, что решила не сама машина, а её особо одарённый водитель. Вот только за каким лешим он это сделал, совершенно непонятно: ведь поток транспорта был достаточно плотным и обгон вряд ли бы удался. Короче говоря, столкнулись мы лоб в лоб. Нам с водителем очень повезло: во-первых, скорость была небольшой, а во-вторых, мы ехали пристёгнутыми. Мои Гера с Толей тоже в порядке. Не успев вволю отматериться, побежали к нарушителю. Но тот, как оказалось, молодой совсем, слава богу, сам вышел. Видимых повреждений на нём не было. Володя нецензурно зарычал, но я остановил его: не надо, ни к чему нам лишние проблемы. Тем временем, чудо-водитель, быстро сняв клеммы с аккумулятора, стал кому-то названивать.
- Уважаемый, помощь нужна? – спросил я.
- Не, не! – ответил он и продолжил телефонный разговор.
Понятно, что главное – это отсутствие пострадавших, но вот нашу машинку очень жалко. Стоит, грустит бедолага, с разбитой «мордой».
Наконец-то, гаишники приехали. Осмотрели место, нас опросили и отпустили восвояси. Можно бы уже и на Центр ехать, но куда доедешь с повреждённым и вытекшим радиатором? Вызвали дежурную машину, которая и нашу страдалицу отбуксировала и нас увезла по назначению.
А на следующий день мы с супругой на дачу поехали с твёрдым намерением посадить редиску и салат. Ну и что вы думаете? Уже во второй раз забыли семена. А потому, анекдот в тему:
Больной приходит к врачу и жалуется:
- Доктор, у меня провалы в памяти.
- И давно ли они у вас?
- Что давно?
- Ну провалы в памяти.
- Какие провалы?
Все фамилии, имена, отчества, изменены.