«Видит око, да зуб неймет», - это русской поговоркой лучше всего описывается та ситуация Великой Отечественной войны, когда немцы, зная о существовании русской оружейной кузницы на Урале, ровно ничего не могли с этим поделать. Нельзя сказать, что не пытались. Еще в начале 30-ых годов генерал люфтваффе Вальтер Вефер усиленно продвигал программу строительства серийного четырехмоторного стратегического бомбардировщика с говорящим названием «уралбомбер», однако она была свернута в 1937 году после гибели в авиакатастрофе ее «идейного вдохновителя».
Согласно пресловутому «плану Барбаросса», после выхода на «Линию АА» [Архангельск - Астрахань] немцы могли бы «дотянуться» до уральской военной промышленности средствами фронтовой авиации – обычными He-111 и Ju-88. На пике своего оперативного успеха в 1942 году, приблизившись к Уралу на 1000 км, немцы пытались с волжских аэродромов отправлять в дальние рейды свои немногочисленные четырехмоторные «Кондоры» FW-200 и Ju-290.
После перелома под Сталинградом и Курском линия фронта стала неотвратимо отодвигаться на запад, и немцам стало ясно – никакая авиация не поможет им в борьбе с уральской индустрией русских. Требовались другие решения.
Соломинкой, за которую ухватились немцы, стал спецназ.
Вера в его всемогущество особенно окрепла у Гитлера после образцово проведенной 12.9.1943 операции «Дуб», в ходе которой группа парашютистов под командованием Отто Скорцени освободила итальянского дуче Бенито Муссолини. Кстати, до того, как стать образцовым арийцем и любимцем Гитлера, этот знаменитый диверсант был этническим славянином – то ли поляком, то ли чехом, и звали его «пан Скорженны».
Вот ему-то и была поручена разработка операции, получившей кодовое название «Ульм». По замыслу немцев, две группы диверсантов должны были, десантировавшись в глубоком советском тылу, осуществить подрывы ряда объектов уральской индустрии. Поскольку даже неспециалисту было ясно, что подобраться к тщательно охраняемым нижнетагильским и магнитогорским заводам невозможно, задача, поставленная перед группой «Ульм», была скромнее: им следовало вывести из строя инфраструктурные объекты - линии электропередач и заводские электроподстанции. Это бы вызвало остановку работы знаменитого «Танкограда» на пару месяцев, и дало немцам вожделенную передышку на фронтах.
Будучи профессионалом, Отто Скорцени скептически оценивал шансы на успех операции. «Спланированная рейхсфюрером СС Гиммлером операция «Ульм» была нелёгкой», - тактично пишет «диверсант №1» в своих мемуарах [Скорцени Отто, Неизвестная война – М., Попурри:2019].
Тем не менее, поставленную задачу следовало выполнять. Был подобран личный состав группы «Ульм» - 70 кандидатов. При отборе предпочтение отдавалось идейным антисоветчикам из белогвардейской среды ввиду их большей мотивированности, а среди бывших советских военнопленных, в первую очередь – уроженцам Урала или в прошлом заводчанам, знакомым с местными условиями.
Подготовка проходила в разведшколе «Цеппелин» под Бреслау, ныне польский Вроцлав. В итоге было отобрано два десятка диверсантов, из которых сформировали две группы – северную и южную. Десантироваться они должны были по очереди, причем выброска южной группы была обусловлена успешной высадкой северной.
Но все сразу пошло не так.
«Ульмовцев» ждали. Сверхсекретная операция немцев не была тайной для СМЕРШ. Информация об операции «Ульм» была добыта в результате дерзкой акции советских партизан совместно с фронтовой разведкой – в новогоднюю ночь 1944 года им удалось захватить и переправить на Большую Землю офицера той самой разведшколы «Цеппелин» с документами и списками агентов. Но северной группе «Ульм» и без советской контрразведки хватало неприятностей.
• высадка была произведена с ошибкой в координатах 300 км. Был ли тому причиной сильный встречный ветер, или нехватка горючего, или ошибка штурмана – неизвестно;
• из семи парашютистов один погиб при приземлении, еще двое получили тяжелые травмы и, в соответствии с инструкцией, свели счеты с жизнью;
• из двух раций одна была разбита при приземлении, вторая вышла из строя из-за морозов;
• четвертый диверсант, страдавший от 𝕠б𝕄𝕠𝕡𝕠ж𝕖ℍия ног, приведшего к г𝘢𝘏г𝘱𝘦𝘏𝘦, выпросил у коллег «пулю милосердия» .
Уцелевшие при высадке трое злосчастных «ульмовцев» северной группы целых четыре месяца скитались по лесам Предуралья, страдая от морозов и голода. От верной смерти их спасло задержание советскими контрразведчиками. В некоторых источниках можно даже встретить упоминание о случаях 𝘬𝘢𝘏𝘏иб𝘢лиз𝘔𝘢 среди выживших спецназовцев.
Их коллеги из южной группы, не получив подтверждения высадки первой команды, так и не вылетели на задание. Операция «Ульм» закончилась, толком не начавшись.
Что касается незадачливых диверсантов, то они предстали перед советским судом, и получили заслуженные лагерные сроки – 8, 10 и 15 лет. Двузначные сроки «отмерили» двум бывшим советским военнопленным за измену Родине и переход на сторону врага. Что касается третьего «ульмовца», представшего перед судом – некоего Стахова, из семьи белогвардейцев-врангелевцев, то здесь не все так однозначно.
По некоторым сведениям, проживая в болгарской Софии, Стахов вступил в вермахт добровольцем не из любви к национал-социализму, а по заданию Болгарской Коммунистической партии [БКП], с целью, попав на фронт, перейти на советскую сторону. Как видно из приговора, эта версия не впечатлила советскую военную юстицию, и незадачливый агент БКП уехал на зону вместе со своими подельниками. В отличие от них, лагерей Стахов не пережил.
В завершение отчасти фарсовой истории немецкого спецназа «Ульм» в глубоком советском тылу следует отметить:
• планируя операцию, Отто Скорцени сотоварищи не предполагали возвращения агентов. Всех «ульмовцев» заранее списали на боевые потери;
• по современным оценкам, для успешного подрыва хотя бы одного объекта из намеченных, диверсантам следовало использовать количество взрывчатки, на два порядка (!!) превышающее тот объем, который они физически смогли бы притащить на себе. Таким образом, выполнить задание «ульмовцы» не могли даже теоретически.
Наш Telegram канал: https://t.me/joinchat/VFwrfBZgfHUfQldh
