Летом 1882 года купеческой Москве было о чем посудачить. Купец Сергей Щёкин открыл дело о взятии имущества своей жены Надежды под опеку из-за ее расточительства.
Момент был выбран удачно, буквально в апреле того же года Щёкин дал своей жене вид на отдельное жительство, после чего она уехала на курорт за границу. Впрочем, времена хоть и были ещё относительно патриархальными, но современная техника уже начала появляться, поэтому Надежду очень быстро известили, что дорогой супруг собрался прибрать все имущество себе. Женщина срочно написала письмо московскому генерал-губернатору Долгорукова с просьбой, чтобы дело рассматривалось только при ее участии.
Что характерно, генерал- губернатор принял сторону Щёкиной и отложил рассмотрение дела о введении опеки до ее возвращения. И потом, когда выборные Купеческого общества, как рассказывает историк Галина Ульянова, вынесли решение в пользу мужа, отменил это решение и отправил дело на дознание в ведение обер-полицмейстера. До проведения второго собрания выборных после расследования дело не дошло, так как Щёкин свое прошение отозвал. Но в дальнейшем до 1887 года досаждал жене, не давая ей официального разрешения на отдельное жительство, пока за него такое разрешение окончательно и бесповоротно не дал император Александр III.
А с чего вообще разгорелся весь сыр-бор?
Может быть, Надежда Щёкина на самом деле тратила деньги налево и направо? Ведь Купеческое общество вынесло в первый раз решение в пользу её мужа!
Да, Надежда Щёкина деньги тратила. На себя и сына. Но свои и в разумных пределах. Так, как ей позволяло личное состояние и доходы от имевшегося у нее дела.
Все дело в том, что Надежда Назаровна Щёкина имела девичью фамилию Хлудова. Она была дочерью текстильного магната, одного из известных московских купцов Назара Ивановича Хлудова. И папенька, выдав дочь в 16 лет замуж за 26-летнего Сергея Щёкина, отпрыска другой московской купеческой семьи, дал дочери не только хорошее приданое, но и оставил приличное наследство. Причем наследство было очень предусмотрительно записано именно за дочерью, а не переведено на зятя.
Свадьба состоялась в 1860 году. В 1864 году Сергей Щёкин получил вместе с братьями в наследство отцовскую суконную фабрику. Наследники оказались очень «талантливыми» промышленниками и фабрика моментально обанкротилась. Следом Щёкин занялся торговлей, но в результате только наделал долгов, так что, в 1867 году обозленные кредиторы начали против него дело в Коммерческом суде.
От долговой тюрьмы мужа спасла его 23-летняя жена. Она договорилась с кредиторами, что выплатит часть долга мужа и под свое личное поручительство вытащила незадачливого "текстильного воротилу" из долговой тюрьмы. С тех пор вести свое дело Щёкин не мог, так как все свои капиталы и наследство благополучно истратил. Но жена пыталась помочь мужу и чтобы у него имелось занятие и возможность для роста передала ему в управление два принадлежавших ей доходных дома, приносивших более 8 тысяч рублей в год годового дохода.
Вполне было с чего начать расти снова, потихоньку начать с III гильдии, а тами забраться повыше, тем более, что сама Надежда в 1879 году стала купчихой II гильдии, так хорошо работал открытый ею магазин детской одежды.
Но не в коня оказался корм, так как по словам Надежды муж:
«живши с нею и не имея своего имушества, растрачивал ее деньги».
Само собой, то, что жена пахала, умножая доставшееся ей от родителей состояние, а муж в это время прохлаждался, не добавляло романтики кораблю семейного быта. И в один прекрасный день «лодка любви» окончательно разбилась о рифы реальной жизни, да так, что Надежда Назаровна распорядилась
«выбросить кровать и постель Сергея из супружеской спальни в кладовую».
Вот тогда в отместку Сергей Щёкин и подал прошение о введении опеки, мило подождав, когда жена, с которой он разругался вдрызг, уедет «на юга» во Францию.
Интересно, что купеческая Москва, несмотря на всё вот это, во многом стояла именно за опеку, так как в подавляющем большинстве делами заправляли мужчины, да ещё и старообрядцы, считавшие, что женщине надо показать ее место - пусть домом занимается.
Но Щёкиной помогло то, что она все-таки была из слишком уважаемого и богатого рода, что позволило добиться поддержки от московского губернатора, а потом и получить императорское разрешение на постоянное раздельное проживание.
Будь бы Надежда Щёкина-Хлудова из семьи попроще или не настолько настойчивой, неизвестно, чем бы все закончилось.