Настя, запершись в ванной комнате, не отходила от раковины. Четыре месяца беременности дались ей тяжело. Постоянный токсикоз не давал девушке продохнуть. Она уже и не знала, как сможет доработать до положенного декретного отпуска. С каждым днем ей, как будто, становилось только тяжелее. Это состояние жены сильно раздражало Костю. Вот и сейчас, он стоял в дверях ванной комнаты, и высказывал Насте на повышенных тонах:
-Ты выйдешь сегодня отсюда, или нет? Мне на работу собираться надо, а я зубы почистить не могу! Что же ты такая размазня? Все бабы как бабы, а ты? Живот только начал появляться, а она уже вся обстрадалась! Вот как раньше, бабы до последнего в поле работали, там же и рожали и дальше шли работать. Да и сейчас, все работают. Беременность это не болезнь! Хватит выёживаться!
Насте было обидно и она, молча развернувшись, ушла в комнату. Начала собираться на работу. Не выдержала и расплакалась. Девушка слышала, как муж ушел, громко захлопнув за собой дверь. К невестке заглянула Анна Викторовна. Увидев Настю в слезах, она как можно мягче спросила:
-Что, опять накричал на тебя?
-Не в этом дело, - ответила Настя, быстро утирая слёзы. - Это я просто какая-то плаксивая стала, с этой беременностью. Да токсикоз ещё этот...
-Я вижу, совсем ты расклеилась девонька. Не ходи сегодня на работу, позвони, скажи, что плохо себя чувствуешь. Тебя полежать надо. Хочешь я позвоню?
-Не надо, Анна Викторовна, я сама позвоню. Вы правы, что-то мне сегодня совсем нехорошо.
В пошивочном ателье, где девушка работала, к её недомоганию отнеслись с пониманием. Они и сами видели, как тяжело дается Насте беременность. Поэтому заверили девушку, что она может со спокойной душой отлежаться дома.
Настя прилегла на кровать, а Анна Викторовна суетилась возле неё. Принесла ей горячего чая в постель, посидела рядом. Женщина успела привязаться к невестке. Временами она смотрела на Настю и думала, почему же у неё не родилась дочка. И как бы ей хотелось, чтобы Настя была ей родной дочерью. А Костя... Ну что Костя...Да, он ей сын, и она должна его любить. И любит, конечно. Но временами, по ночам, Анне Викторовне мечталось, вот уехал бы сын куда-нибудь на далекую стройку и не возвращался больше, совсем! Как бы счастливо они зажили вместе с Настей и малышом. По утрам женщина корила себя, ругала за такие мысли, обзывала сама себя плохой матерью. Но несмотря на это, эти мысли возвращались к ней вновь и вновь.
После обеда Насте полегчало, и она сама не заметила, как заснула. Свекровь зашла к ней в комнату и увидела, что девушка спит. Женщина заботливо укрыла невестку одеялом и на цыпочках вышла, притворив за собой дверь.
Разбудил Настю грубый окрик мужа. Константин, вернувшийся с работы, стоял над кроватью злой, как чёрт.
-Дрыхнет она! Нет, ну вы посмотрите! На работу не пошла, валяется. Я значит, прямо со стройки, тащусь в это её ателье, чтобы вместе вернуться домой, а мне там говорят, что моя женушка и на работу не выходила. Это что ещё за новости? Совсем расслабилась? У тебя срок, ещё и четырех месяцев нет, а ты уже работу прогуливаешь? Какая у тебя зарплата в конце месяца будет? Никакая?
Услышав крики сына в комнату вошла Анна Викторовна.
-Костя, не ругайся, пожалуйста, на Настю. Ей сегодня было совсем плохо. Это я уговорила её остаться дома. Ты пойми, все переносят беременность по разному. Кому-то она дается легко, а вот твоей жене тяжело, очень тяжело.
-Ты-то ещё куда свой нос суешь, - заорал Костя на мать. - Уговорила она её дома остаться! А тебя кто-нибудь просил? Куда ты лезешь?
Настя спускала ноги, садясь в кровати, и не успела ничего понять, как Анна Викторовна уже держалась за разбитую губу. Увидев кровь на лице матери Костя, казалось, ещё больше озверел. Женщина пыталась выйти из комнаты, но сын ей не давал. Он наносил удары снова и снова.
-Перестань, Костя, - пронзительно завизжала Настя. - Не трогай её!
-А кого трогать, - повернул к ней свое искажённое лицо муж.- Тебя?
Удар в лицо оглушил девушку. Раньше она даже не понимала, что это может быть так больно.
Она успела сделать всего шаг от кровати, но удар отбросил её назад, и Настя упала на постель, инстинктивно прикрывая руками живот. Этот жест немного отрезвил Костю.
-Не была бы ты беременна, - прорычал он и вышел из комнаты.
Через несколько секунд хлопнула входная дверь. Константин ушел из дома - поняли женщины. Настя зашлась в рыданиях. А Анна Викторовна, несмотря на то, что ей досталось намного больше, поспешила к холодильнику. Достав оттуда брикет замороженного масла, она вернулась к Насте.
-Приложи к глазу холодное, синяк меньше будет.
Девушка никак не могла прийти в себя.
-Я думала... я надеялась...он исправится... - сквозь рыдания говорила она. - Я была уверена, что он никогда, никогда не ударит меня.
Свекровь сидела рядом молча. Одной рукой она приложила к Настиному лицу масло, а второй поглаживала девушку по голове. Женщине не хотелось ничего говорить, ни то, что она предупреждала невестку, ни то, что Костю никогда не изменить. Это случилось...
В ту ночь Константин не вернулся домой ночевать, а пришел только на следующий день, под вечер, делая вид, что ничего не произошло. Он словно бы не замечал синяка на лице у жены. А Настя демонстративно с ним не разговаривала. Укладываясь спать парень буркнул:
-Извини, был не прав.
На этом Костя счел инцидент исчерпанным.
С того самого дня Настино отношение к мужу поменялось. Раньше, несмотря на все его приступы ярости, девушка не испытывала страха перед ним, считая себя в состоянии усмирить любой гнев мужа. Теперь она поняла, что это не так, и появился страх. Он не исчезал даже когда Костя старался быть хорошим, что впрочем, случалось теперь все реже и реже.
Но все-таки, оставалась у Насти надежда, что с рождением малыша Костя станет мягче, подобреет.
Когда девушка созванивалась со своим отцом, она ничего не рассказывала ему о происходящем в её доме, старалась разговаривать с папой веселым тоном. Рассказывала только про свой токсикоз, про то, как тяжело переносит беременность. По голосу отца Настя понимала, Сергеич начал оттаивать, думать, что может быть он ошибся в Константине. Да и беременность дочери радовала отца. У мужчины появилось желание навестить дочь сейчас, и после рождения внука или внучки. Но ту уже Настя начала его отговаривать. Ей очень бы не хотелось, чтобы отец увидел её со свежим синяком.