В такие моменты становится особенно заметно, какие наши пациенты (да и мы все) уязвимые.
На больничную площадку приземлился вертолет санавиации, и мужчины — те, кто может ходить сам, устремились к окну: смотреть.
Я тихонько показала сценку заведующему, а он сфотографировал. Получилось в традициях Брессона: вертолёт, двое наблюдателей.
Ничего не могу с собой поделать, вижу на этом фото не мужчин преклонного возраста, а мальчишек, которые только-только начали интересоваться динозаврами, моделями поездов и самолётов и прочими тайнами мироустройства.
Эрик Берн говорил, что в каждом из нас есть внутренний ребёнок. Фрейд называл эту спонтанную и во многом неподвластную разуму часть нашей психики «ид».
Мне кажется, болезнь делает эту часть души человека особенно заметной. Может, потому, что пациент понимает вдруг, как быстро проходит жизнь и как внезапно иногда случается финал. И как важно всегда — и в девять, и в девяносто — оставаться любопытным, готовым радоваться мелочам.