Я с минуту молча смотрела на Таню, чувствуя, как во мне закипает гнев и ещё что-то тёмное, страшное. Такое, чего я сама боюсь. Нет, мне ничего не показалось и не послышалось, а Таня не шутит.
- Таня, ты же прекрасно знаешь, как я отношусь к измене и предательству, - максимально спокойно и равнодушно заговорила я.
Отпила чай и не почувствовала вкус, только какую-то горькую жидкость во рту. Я всегда пью чёрный, с бергамотом, без сахара. Да, это он самый. Но мне настолько мерзко,что даже любимый чай приобрёл вкус мерзости.
- Вера, - Таня участливо и заботливо заглянула в мои глаза, и я вдруг всем существом ощутила на себе то, что называют поцелуем Иуды, хотя собеседница даже не прикоснулась ко мне. - Тебе плохо? Прости меня.
Вообще, Таня в моих проблемах не виновата. Просто разговор с ней всколыхнул во мне всю эту муть, поднял со дна давно забытый осадок.
- Нет, не плохо. Всё нормально, Таня. Продолжай.
- Я знаю, как ты относишься к этой теме. Помнишь, два года назад... Это был тяжёлый год для нас обеих. Я потеряла отца, а ты...
- ...а меня бросил Виталий. Всё верно.
Да, так и было. И не просто бросил, а полюбил другую. Нет, я не против, я всё понимаю. Я не киборг, и сама чувствовать способна, и чувства других понять могу. Любил-любил меня, а потом разлюбил и полюбил другую. Но почему было сразу не сообщить мне об этом? Не поставить перед фактом? Почему надо было унижать меня перманентной, непрекращающейся изменой в течение десяти месяцев? С новогоднего корпоратива, где Виталик полюбил другую впервые, аж до конца октября? Наверно, чувства проверяли, - ну мало ли, вдруг показалось? Вдруг не точно полюбил? Или недостаточно сильно полюбил?
Закончилось всё донельзя глупо и пошло: я раньше вернулась от тётушек, к которым уезжала на выходные. Брррр... Как вспомню... Сразу заплатила одному из соседей аванс. Сосед созвал бригаду страждущих, которые и вынесли кровать вместе с матрацем и постельным бельём на помойку. Заплатила бригаде остатки, а мужу велела выметаться. Сразу, не задерживаясь, не тратя лишних слов. Подробности его бурного романа узнала уже потом, позже. Разговорчивых доброхотов всегда хватает.
Потом был развод. К счастью, через ЗАГС, потому что делить нам оказалось нечего: мы жили в квартире, доставшейся мне от отца. Виталий просто перевёз остатки своих пожитков из моей квартиры в квартиру любимой. Повезло. Мой папа позаботился обо мне, хоть его и нет уже двадцать лет.
- Так вот, Вера, ты же сама говорила, что ненавидишь теперь всех мужчин, помнишь?
- Возможно, сказала под влиянием момента. То, что в моей жизни с тех пор нет мужчин, и я ни одному из них не готова довериться, не означает, что все мужчины достойны ненависти.
- А тут как раз случай хоть немного отыграться, Вера! Отомстить.
- Каким образом? - я опять отхлебнула глоток тёмной жижи, бывшей некогда моим любимым чаем.
- Тебе не обязательно соблазнять Гришу. Необязательно вступать с ним в связь. Я сказала, что это было бы идеально, но только если ты сама захотела бы этого. А так можно просто подставить его. Так, чтобы у меня были неопровержимые доказательства его неверности.
Итак, маски сброшены. Никогда ещё я не меняла отношение к человеку настолько быстро и настолько полярно. Тане удалось поставить рекорд.
- Поправь меня, если я ошибаюсь, Таня. Ты готова подставить человека, который, как ты говоришь, верный до безобразия и любит тебя? Просто взять и подставить, но ради высокой цели, - ради памяти об отце и о данном ему слове? То есть, ты хочешь и рыбку съесть, и кости сдать? Предать, совершить подлость, но белое пальто не испачкать?
- А что? - неожиданно холодно усмехнулась Таня. - В этой жизни каждый сам за себя и за свои принципы, Вера! Твой Виталик много жалел тебя? А ведь ты носилась с ним, как с писаной торбой, пылинки с него сдувала!
- Оттого, что я пойду на подлость, Таня, мне не полегчает. Скорее, наоборот.
- Вот потому я и надеялась, что Гриша тебе понравится, и не будет никакой подлости. Я же знаю тебя: ты очень добрая и очень честная. Вы с Гришей просто два сапога пара. Эх, ну ладно, - тяжело и протяжно вздохнула Таня. - Жаль, Вера.
- Где-то в логической цепочке твоих объяснений есть огромная нестыковка, Таня. Где-то неправда, я это понимаю, чувствую. Но мне копаться в ваших делах недосуг.
- Ладно, Вера, прости меня и забудь об этом разговоре.
Мне показалось, или в глазах Тани мелькнуло беспокойство? Даже страх?
- Обед скоро закончится, - продолжала она беззаботно и легко, как обычно. - Уверена, что ты никому ничего не скажешь, Вера. Сплетни - не твоя стихия.
- Можешь не беспокоиться, Таня. Ты прекрасно знаешь, что разговор останется между нами.
Поднявшись, Таня ополоснула свою чашку и поставила на сушилку.
- Пойду работать, Вера. Хороших тебе выходных.
- Взаимно, - задумчиво кивнула я, глядя в окно.
Да уж. И кому теперь верить после таких откровений?! Нет, мне просто необходимо сегодня уехать за город, к тётушкам.
Тётя Рая и тётя Зоя - родные сёстры моего покойного отца. Мой папа женился поздно, в сорок восемь лет, после смерти бабушки. Не знаю, почему не женился раньше. Жену взял молодую, на двадцать лет моложе. Как итог: моя мама скрылась за линией горизонта с молодым полюбовником, когда мне было три года. Отец сделал всё, чтобы лишить её родительских прав в отношении меня, да она особо и не противилась. Меня вырастили отец и его младшие сёстры, тётя Рая и тётя Зоя. Тётушки мои - близнецы, и человек посторонний никогда их не различит. Тётя Рая - вдова. Её покойный муж когда-то служил в опасной близости от вредных веществ, потому детей у пары не было. Тётя Зоя никогда не была замужем. Она старая девушка. Так её называет язвительная тётя Рая.
Папы не стало, когда мне было семь, - его сердце не выдержало всех жизненных перипетий. Потому можно смело сказать, что вырастили меня и дали мне путёвку в жизнь мои любимые тётушки. Я для них и сейчас маленькая девочка с веснушками и смешными косичками. Вот к моим любимкам и поеду сегодня же. Они будут счастливы, а я залижу невзначай открывшиеся раны.