Найти тему
Странички жизни

- Моей маме сказали, где я? – произнесла Полина

- Простите… Как вас зовут…

- Маргарита, Маргарита Васильевна, - улыбнулась женщина.

Рассказ "Подружки"

Начало

Глава 12

После того, как следователь, наконец, ушел, Полина какое-то время лежала, уставившись в потолок и мысленно разговаривала сама с собой, каждую минуту возвращаясь лишь к одной фразе.

«Почему это случилось со мной?» - мелькало в голове. Почему это все не сон? Дурацкий сон. Так захотелось просто проснуться…

Эта какая-то совсем дикая ситуация, прокручиваясь опять и опять, заставляла сердце биться сильнее. Сейчас казалось, все могло быть по-другому, если бы в какой-то момент она поступила так-то или вот так-то… Вариантов много, но от этого не становилось легче…

Медсестра вернулась через какое-то время. Через сколько девушка не смогла бы сейчас сказать. Она вообще плохо понимала время и то, что вокруг нее сейчас происходило. Стала поправлять тонкие трубки, расходившиеся от девушки в разные стороны, и одеяло.

- Ну как вы? – поинтересовалась она. - Вечером обход. Врач придет.

Полина кивнула. Она плохо понимала, как она. Никак, наверное.

- Простите… Как вас зовут…

- Маргарита, Маргарита Васильевна, - улыбнулась женщина.

- Моей маме сказали, где я? – произнесла Полина. Её перестал пугать собственный голос и, казалось, уже ничего не могло напугать.

- Да, она уже была тут, - вроде бы удивилась Маргарита Васильевна. – А вы, вы не помните?

- Что? – поинтересовалась девушка. Полина смотрела на женщину и понимала, что она этого точно не помнит.

- Вы приходили в сознание совсем ненадолго и даже успели немного поговорить… - ответила Маргарита, а потом добавила. – Хотя ничего удивительного… Ваше состояние…

- Сотрудник сказал, что кровь хорошая и я должна прыгать и скакать - улыбнулась из последних сил Полина и, облизнув лопнувшие губы, внимательно посмотрела на медсестру.

- Кровь чистая… - подтвердила она. - И кровь и моча… Ничего такого не нашли… Все анализы, и правда, у вас хорошие…

- Вы это точно… - спросила Полина, не зная, как правильно задать вопрос, чтобы получить на него тот ответ, который в данный момент её интересовал.

- Конечно, точно, - удивилась медсестра. - Я б не стала просто так говорить. Кровь взяли сразу… Так положено, у всех берут… Мы ж должны как-то лечить больного?! Тем более по вашему внешнему виду казалось, что у вас сильная интоксикация…

Маргарита замолчала, а потом, присев на табурет напротив Полины, продолжила:

- Ошиблись… Врачи тоже ошибаются… У вас, милая моя, сильное поражение нервной системы… МРТ делали… Судороги первые сутки были такие, что врачи крест ставили на дальнейшей счастливой и здоровой жизни…

Медсестра замолчала и, посмотрев куда-то в окно, загадочно произнесла:

- Как оказалось зря…

Она опять замолчала, а потом добавила как-то совсем уже тихо:

- Странно это все…

- Что именно? – не поняла Полина и прочитала на её лице какое-то какую-то растерянность.

- За все время, что я здесь работаю, у нас только один раз был похожий случай… - продолжила женщина, и посмотрев на девушку, встала со своего места. - Пару месяцев назад девушка поступила… Тоже кровь чистая была… Только тогда все плохо кончилось.

Полина лежала, молча, пытаясь переварить полученную информацию.

- Но ты, ты молодец, - вдруг поняв, что сболтнула лишнего произнесла медсестра. - Все наладится. Вот увидишь.

Дверь палаты открылась и в нее вошла мама. Вид у нее был уставший, одежда мятая, несколько прядей выбились из пучка и обрамляли лицо, под глазами синяки. Сейчас она выглядела старше своего возраста, хотя обычно было наоборот.

Медсестра, быстро взглянув в том направлении, произнесла:

- Оставлю вас буквально на десять минут, - обратилась она к Полине и продолжила уже обращаясь к матери. – Здравствуйте. Вашей дочери нужен в первую очередь покой, а у нее второе посещение за сегодня, поэтому давайте недолго.

Мать кивнула и подойдя к Полиной постели, присела на стул, она ждала, когда дверь за медсестрой закроется и потом только произнесла:

- Ну что допрыгалась?

Это прозвучало совсем не так, как звучит претензия, это было сказано с какой-то дикой безнадежностью в голове, такой от которой еще больше защемило все внутри.