Вечер. Пятница. Дождь.
Окончены все рабочие встречи.
Выхожу из кафе. Любуюсь разливами луж.
Думаю, хорошо бы сейчас по этим самым лужам пройти таким беззаботным шагом, будто мне три, а не сорок.
Мама домой приведёт, поохает, снимая полные воды резиновые сапоги, поменяет мокрые колготки. Даст сладкий (пять (!) кусочков сахара) чай в большой чашке с красными маками. Озабоченно скажет отцу:
- Настя опять промочила ножки. Боюсь, как бы не простудилась наша девочка слабая.
Или, лучше, не так.
Пусть мне будет не три , а двадцать.
И я внаглую припрусь к тебе без звонка. Покажу промокшие сапожки, скажу :
- Извини, до тебя было ближе. Мне нельзя простужаться. Ты же знаешь, я слабая девочка.
И ты снимешь с меня сапоги, чулки , юбку и все что выше .
Чайник будет кипеть, бурлить , шепелявить паром. Но куда ему по горячности до того, что будет уже твориться между нами.
На спешно разложенном тобою диване...
Странно.
Лужи обычные, серые.
Просто вода на асфальте.
А я в них сейчас утонула, как в океане...
Нырнула. Задумалась . Замечталась. Пошла ко дну.
И конечно же, промочила ноги.
Но.
Это уже не проблема.
Мне не три , и не двадцать .
Мне сорок.
Я та самая женщина, которая приезжает домой, снимает мокрую обувь и идёт на кухню, сама себе заваривать чай, приговаривая: ты не слабая девочка, ты взрослая, умная женщина.
Обойдёмся без драм и сахара рафинада.
Даже если никто не согрел в ладонях твои замёрзшие ступни, это ещё не повод тонуть в первой попавшейся луже.