Листая старую тетрадь. О кино.
В последнее время во многих СМИ обсуждается нашумевший недавно в Каннах фильм одного широко известного в узких кругах российского режиссёра. Я не был знаком с его творчеством и, не чувствуя в себе душевных сил ознакомиться с его последним творением, решил начать с фильма «Елена». Не могу сказать, что этот фильм меня увлёк – я с трудом осилил его за два вечера. Если первая его половина навевала на меня скуку, то при просмотре второй я начал испытывать глухое раздражение, но почему-то не по отношению к героям фильма, а по отношению к его автору. В процессе просмотра я осознал, что меня не устраивает в современном российском кинематографе. Мне неинтересны современные интерьеры, современные физиономии, современная проблематика, так хорошо описанная уже почти двадцать лет назад Пелевиным в «Generation P».
Я вырос на качественном кинематографе, на лучших образцах советского кино, на зарубежной классике. Я прекрасно понимаю творения лучших представителей кинематографа, от первой до последней буквы алфавита. Когда я сидел три часа на просмотре фильма Германа «Трудно быть Богом», я не испытывал особой радости, но я ощущал осмысленность происходящего, и эта осмысленность давала мне силы сопереживать. Когда я смотрел фильм «Елена», я не мог не увидеть отношение его автора к народонаселению нашей страны. Можно обличать пороки общества, можно видеть все его недостатки, но если об этом говорится «через губу», с плохо скрываемым презрением к населяющим эту территорию людям (смотри послание апостола Павла к коринфянам, гл. 13, ст. 1), то и звуки подобной отповеди оказываются ничем иным, как «медью звенящей, кимвалом звучащим».
Должно ли произведение искусства показывать путь, открывать перспективу развития, или только демонстрировать больному его опухшую морду, запечатленную в HD формате? Является ли подобного рода режиссура очередным, ни к чему не обязывающим проявлением постмодерна, или всего лишь одним из признаков деградации общества, которое она, как нашкодившего котёнка в его лужицу, тычет в его прегрешения, не осознавая, что сама является его неотъемлемой частью?
Все эти по большей части риторические вопросы мало меня занимают, равно как и подобного рода «произведения искусства». Гораздо важнее соображения общего порядка, возникающие как послевкусие от жарких общественных дискуссий, раздирающих наше общество последнее время. Этот мир во всех его физических проявлениях построен на одних и тех же объективных законах, законах физики, химии, биологии. Число «Пи» содержится в любой окружности, нарисованной в любой точке мира, число Фибоначчи – в любой спирали. А законы поведения биологических существ, по моему скромному мнению, если не одинаковы, то похожи, как на микро-, так и на макроуровне. Колония муравьёв так же заботится о своём потомстве, как и стадо бизонов. Косяк рыб движим теми же законами эволюции, что и инфузории-туфельки. Клетки человеческого тела так же стремятся работать на благо этого тела, как и члены семьи на благо семьи, а члены общества – на благо общества. Здоровые клетки, здоровые члены здорового общества. Но так уж устроен наш мир, что в любой бочке мёда обязательно плавает дохлая пчела.
Так же и в организме – всегда есть клетки, которые по неведомым нам причинам работают не на его благо, а на его уничтожение. Клетки эти производятся самим организмом и, наверное, их существование является необходимым условием существования организма – возможно, они нужны, чтобы поддерживать организм в тонусе. Пока организм здоров, ему удаётся удерживать их количество на уровне, безопасном для жизни. Когда организм по тем или иным причинам ослабевает, клетки формируют опухоли, опухоли пускают метастазы во внутренние органы, и организм погибает. Самое удивительное, что эти клетки погибают вместе с организмом. Но ведь им, глупым, это невдомёк, они не ведают того, что самой природой были запрограммированы на самоуничтожение. И я, когда начинаю думать в своей Родине, задаю себе существенный, на мой взгляд, вопрос: Какой клеткой являюсь я?
Можно, конечно, утешать себя мыслью, что от клетки мало что зависит, что когда организм ослабевает, для него естественно заболеть и умереть, освободив место для более сильных; но, по крайней мере, можно утешать себя тем, что ты не стал той, другой клеткой.
«Так випьем же за то, дарагие таварищи, штоби в этом и паслэдующем годах ми находили в сэбе силы нэ толька для разрушения, но и для созидания! Как гаварыл таварищ Кеннеди, Ask not what your country can do for you; ask what you can do for your country.»
Сегодня