Бежит дорога все вперед.
Куда она зовет?
Какой готовит поворот?
Какой узор совьет?
Сольются тысячи дорог
В один великий путь.
Начало знаю; а итог —
Узнаю как-нибудь .
Дж.Р.Р. Толкин (перевод Игоря Гриншпун)
Таня перечитывала сообщение снова и снова, не веря своим глазам. Как? Почему? За что? Слезы сами катились по щекам, она не могла их остановить. Никто не мог. Она снова и снова набирала знакомый номер, но холодный женский голос говорил одно – абонент временно недоступен.
Данил уехал в тот же день. Второю половину они гуляли по городу. Зашли на книжный развал, в кафе, ограбили магазин сладостей. Вы когда-нибудь шли по солнечному, но холодному городу с лакричной конфетой в зубах? Это непередаваемо прекрасно. Таня ощущала себя маленькой девочкой, влюбленной маленькой девочкой. От этого не замечала многого.
Понеслась рабочая неделя. До этих Данил звонил ей каждый день, несмотря ни на что. И говорил с ней часами. Обо всем на свете. Теперь чаще все заканчивалось перепиской. За неделю они созвонились пару раз. Но Таня не заметила этого. Не заметила теперь саркастичного, жестковатого тона. Она поймет это позже, когда попытается понять.
Данил больше не говорил, как хочет приехать – работа, работа. Он приехал в пятницу. Говорил, как тяжело ему даются поездки. Таня чувствовала себя жутко виноватой от этого. У нее на работе был завал, дом в запущенном состоянии, проблемы. Но ей не хотелось волновать его. Поэтому улыбка не сходила с лица.
Прощаясь Данил как-то странно посмотрел на нее, чмокнул в щеку и очень быстро сел в маршрутку. «Не накручивай себя как ты умеешь!». Таня ругала себя. Снова ее ненормальная подозрительность. Ну зачем ему притворяться? Что, поближе и помоложе не нашлось никого? Ведь он приезжает к ней. Через усталость и нелюбовь к автобусам. Порой на час. Это ли не доказательство? Танины мысли нарушила машина, окатившая ее грязью с головы до пят.
Суббота была рабочей, суетной. Много нервов, много дел. Родственники, упреки – тебе за 30 и все одна. Ей так хотелось рассказать им о чудесной Даниле, но что-то останавливало ее. Еще не время. Данил говорил его родные будут счастливы ей. Это вызывало робкую улыбку.
Она пришла домой поздно и упала на диван. Сил что-то делать не было. Хотелось, чтобы ее Данил был рядом. Просто обнял ее. Просто был рядом. Она набрала его, он был на сутках, на работе.
Разговор не клеился. Они заговорили о больших городах. Таня любила большой город, она когда-то жила в нем и хотела вернуться, просто сейчас не было возможности. А Данил был деревенским, жившим в городе. До последней ниточки деревенским. И с пеной у рта доказывал, какая Таня глупая со своими мечтами. Как можно так мечтать? Как можно так хотеть? В деревне классно – все развлечения придумай себе сам, у тебя же есть голова и руки, это же классно. А Таня глупая, раз не понимает.
Прозвучало несколько грубых слов. Но она смолчала. Артем в свое время приучил ее – не вякать лишнего. Но как же было обидно. Таня лежала в темной комнате и вдруг горечь дня, слова Данила, родные – все это вдруг вырвалось наружу и потекло по щекам. Так из Тани вышло все и она уснула.