В спокойной и налаженной жизни Евгении Красновой ничего не предвещало коренных изменений. Женщина еще не знала, что через полтора часа она познакомится с семьей, которая восемнадцать лет воспитывает ее второго сына.
— Сыночка, я ушла на работу, — одеваясь в прихожей, сказала Евгения. К ней из кухни с кружкой горячего чая вышел сын — высокий молодой человек с кудрявой шевелюрой. — Не забудь поужинать. Сегодня опять задержусь. Таисия Викторовна заболела.
Женщина работала фельдшером в местной поликлинике. И сегодня ей, кроме своего, достался участок коллеги.
— Все в холодильнике. Да, и не болтайся после института — на носу сессия.
— Ой, мама, не грузи. Разберусь как-нибудь. Мне уже восемнадцать лет, а ты меня все уму-разуму учишь.
— Вот именно — восемнадцать. Так что давай, не болтайся после занятий.
— Хорошо, мамуль. Иди уже, а то опоздаешь, — улыбнулся Семен.
— Счастливо.
Дежурство Евгении началось с соседнего квартала. Женщина впервые оказалась в этой квартире. На диване в гостиной лежал мужчина. По словам его жены, которая то и дело что-то беспокойно спрашивала и была готова тут же принести все, что потребуется врачу, мужа всю ночь беспокоила высокая температура.
Проделав все необходимые манипуляции, Евгения задумалась.
— Скажите, что-то очень серьезное у мужа? — еще больше забеспокоилась жена.
— Ну что, доктор, жить буду? — спросил мужчина. — Вы говорите все, как есть, не утаивайте.
— Госпитализировать будете? — добавила хозяйка.
— Да вы не волнуйтесь так, — успокоила супругов Евгения. — Просто давление подскочило. Сейчас после укола ему станет намного легче. А температура уже спала.
— Слава богу. А то я переволновалась уже. Всю ночь ведь не спали, скорую хотела вызывать, но Федор не дал. Мы вообще-то не из этого города, а здесь — по делам. С мужем первый раз такое...
— Ну, все когда-нибудь бывает впервые. Будем надеяться, что вы пойдете на поправку, — Евгения улыбнулась. — Я запишу вас на завтра к терапевту. Вполне возможно, что это из-за погоды. На улице вон что творится, — женщина посмотрела в окно. — Скажите, а где у вас тут можно присесть карту заполнить?
— А вон, где компьютер стоит. Там места хватит, — кивнула в сторону стола хозяйка. — И ручка, если что, там есть.
— Спасибо, у меня своя.
Евгения уселась за небольшой компьютерный столик и обратила внимание на портрет молодого человека, стоявший у стены, рядом с монитором. Женщина обомлела: на нее смотрел ее родной сын Семен, который еще сегодня утром проводил ее на работу.
— Это наш сынок, Лёнечка, — сказала хозяйка, заметив проявленный интерес фельдшера к портрету.
Евгения посмотрела на женщину, затем — снова на портрет.
— Доктор, что-то случилось? — встревожилась Анна Васильевна, хозяйка.
— Нет-нет, ничего страшного. Я карту вашу в кабинете сделаю. А в... вы завтра приходите к восьми сорока. Поликлиника находится на улице Карла Либкнехта, дом 19.
— Да, мы знаем, где это, — ответила хозяйка, однако поведение фельдшера ее насторожило.
Евгения быстро собрала свой рабочий чемоданчик.
— Не волнуйтесь, поправляйтесь. До свидания.
Евгения шла и думала о юноше, который был изображен на фотографии. Восемнадцать лет назад Краснова отказалась от него. Она не думала, что когда-нибудь судьба вот так прямо сведет ее с сыном. Теперь, по прошествии, стольких лет, женщина взглянула свой поступок презренно.
На втором курсе медицинского института Евгения забеременела. отец ребенка, как узнал о двойне, сразу исчез. Девушка родила близнецов. Второй мальчик был очень слабенький, врачи не давали никаких гарантий. Ее мать сказала, что не будет сидеть с больным ребенком, и Евгения решила оставить себе только одного — Семена.
Теперь женщина понимала, что была дурой. Оставленного малыша взяла себе бездетная пара из другого города. А сегодня на фотографии она увидела точную копию своего Семена. Мальчик выжил, и зовут его Леонид.
Все это время Евгения жила так, как будто ее второго сына не было и нет, и никто, кроме ее матери, которая уже умерла, об этом не знал. Сегодня что-то перещелкнулось в сердце тридцативосьмилетней матери, ей вдруг захотелось увидеть второго сына, обнять его, помочь чем-нибудь. Но Евгения не была уверена, что ее помощь вообще сейчас нужна этому воспитанному в чужой семье юноше. Но даже если и нужна, то как он ее примет от женщины, которая его бросила на произвол судьбы сразу после родов?
Евгения не была уверена, что сейчас она хочет блага именно своему сыну, а не самой себе, и что ее благо не окажется благом для Леонида. Возможно, самым мудрым решением было сейчас оставить семью Румзиных в покое и не ворошить прошлое, но Евгения не могла совладать со своими чувствами и решилась на непредсказуемый шаг.
***
Во время своего следующего дежурства Евгения решила зайти к Румзиным под предлогом беспокойства за здоровье Федора Кузьмича.
— Здравствуйте, — дверь ей открыла Анна Васильевна. — А что вы... мы сегодня врача не вызывали, — сказала женщина, узнав Евгению.
— Да вы не волнуйтесь. Это обычная практика. Мне надо просто убедиться, что все в норме, диагноз поставлен верно.
— Ну, проходите тогда, — гостеприимно ответила хозяйка. — А вам разве в больнице не говорят о ваших подопечных? Мы были вчера у терапевта.
— Вы знаете, как раз сегодня ее нет на месте, а мне нужно заполнить отчет, — пояснила Евгения.
— Хорошо, конечно. Вы проходите на кухню, Федор сейчас находится там. Чаю будете?
— Спасибо.
