Арсен Григорян – учитель русского языка и литературы. Много лет он жил в Барнауле, и однажды уехал работать в Мексику. Вот уже пятый год он преподает в школе при посольстве Российской Федерации. Арсен поделился взглядами на современную систему образования и рассказал об особенностях жизни в Мексике.
— Мы общались в сентябре 20-ого, накануне первого в истории «пандемийного» учебного года. Как он прошел у вас, в Мексике?
— Конечно, минувший год был сложный. Это совершенно новый уровень преподавания, трудный для всех: и учителей, и учеников, и родителей. У нас были разные периоды: когда все уроки велись только дистанционно и когда мы с детьми учились в школе очно. Но даже тогда приходилось работать в новом формате: перемены у классов были в разное время, после каждого урока завхоз дезинфицировал парты (у нас школа малокомплектная, около 70 учеников, в таких условиях это возможно сделать). Ученики на переменах носили маски, а на уроке могли их снимать, а вот учителя работали в масках всегда.
— Тяжело так преподавать?
— В Мексике на высоте 2300 метров над уровнем моря и так маловато кислорода, а в маске особенно трудно дышать, не скрою.
— Говорят, нет худа без добра — что оказалось добром в такой ситуации?
— Мы все неплохо освоили формат дистанционного обучения. Было разработано положение, где прописали, как оценивать детей, в каком виде они присылают работы, — в общем, учтены все важные моменты. У нас небольшое количество детей в классах, все присоединялись к видеозвонку, и мы совершенно спокойно проводили уроки. В общем, все прошло успешно.
Арсен Григорян родился в Армении, по окончании четвертого класса вместе с родителями переехал в Алтайский край. Окончил краевой педагогический лицей и педагогический университет, работал в 42-й гимназии Барнаула, стал «Учителем года на Алтае» в 2017 году.
— Какой вам издалека сейчас кажется ваша родина и ваша профессия – учителя русского языка в России?
— Здесь есть школы Мексиканских Соединенных штатов, я же работаю в посольстве Российской Федерации на территории Мексики, — и у нас такая же российская школа, мы учим по обычным программам и учебникам. Единственное для меня здесь новое в работе — это малокомплектная школа. Никогда с таким не сталкивался, я привык работать с классами по 30 учеников: пока ответят десять человек, пол-урока уже пройдет. Здесь надо готовиться к уроку иначе, что-то в своих методах менять. В прошлом году у нас была одна единственная одиннадцатиклассница – по сути, это индивидуальное обучение.
— Как вы относитесь к новым инициативам, например, введению родного языка в российских школах? Прошло уже несколько лет и можно говорить о результатах.
— Хорошая инициатива, но плохо то, что это произошло за счет уроков русского. Нужно понимать, — часам для «Родного языка» и «Родной литературы» просто так неоткуда было взяться, они могли появиться только в ущерб другим предметам. У школы есть учебный план, и, если мы что-то добавляем, это сказывается на остальных. Например, раньше в седьмом классе было пять уроков русского, а теперь – четыре (один забрали как раз для родного языка и литературы). А седьмой класс — самый сложный, там проходят причастия, деепричастия, наречия – труднее седьмого класса нет в программе русского... Так что сама идея родного языка неплохая, но внедрение за счёт других предметов, на мой взгляд, неудачное.
— Вы работаете учителем 17 лет. Что изменилось в системе российского образования?
— Многое за последнее десятилетие поменялось. Завалили учителей бумажной работой. Если сравнивать сегодняшний день с теми временами, когда я пришел в профессию — произошла деградация образования, в целом изменения не привели ни к чему хорошему. Очень сильно возросло вмешательство родителей в учебный процесс – они советуют учителям, как учить, как ставить оценки, как спрашивать. Родители считают, что учителя оказывают образовательные услуги – да, так это назвали — но никакие это не услуги. Мы по-прежнему учим детей. Есть вопросы, где присутствие родителей необходимо, но это точно не учебный процесс и не методики преподавания.
Вторая проблема – творческая свобода учителей. Несмотря на то, что мы работаем по федеральным стандартам, каждый учитель, приходя на урок, лучше понимает, какие методы он должен использовать, как надо учить. Многие молодые педагоги пытаются следовать образовательным стандартам, и у них мало что получается. Лучшие результаты дают стажисты, — те, кто проработал 20-30 лет. Они используют только то, что действительно нужно, и поэтому их дети получают более устойчивые знания.
— Пессимистичная картина получается….
— Надеюсь, все изменится, так долго не может продолжаться. Профессия учителя никуда не денется, она вечная и самая главная, потому что все выходят из школы. От того, какими у человека будут учителя, зависит выбор его пути. Я выбрал профессию сознательно и очень люблю ее.
— И однажды ваш путь привел вас в Мексику… За годы жизни здесь как-то изменились ваши привычки в еде, отдыхе, работе?
— У нас пятидневная рабочая неделя, и есть полноценные выходные, мы всегда куда-то выходим. Здесь есть отличные музеи: Льва Троцкого, Фриды Кало, исторические места, связанные с ацтеками. В Мехико красивая природа, есть выход в Тихий и Атлантический океаны, Карибскому морю – отличный пляжный отдых. Мы с женой трудоголики, много работаем, но и отдыхаем все равно больше, чем в России. Мексиканская еда – специфическая, и я не стал ее большим поклонником. Здесь очень комфортная среда: фрукты и овощи круглый год, тепло и много солнца — но все равно родная сторона милее. Один из минусов работы вдали от дома — жизнь близких нам людей проходит без нас... Но мы сами строим свою судьбу и сами выбираем, чем заниматься и где жить.