С утра, пытаясь чем-то занять мозги и душу, я пробовала что-то протереть на кухне, включила по привычке телевизор. Там шел "Монолог" Евгения Габриловича и Ильи Авербаха. Фильм с великими актерами и смыслами. Без всяких натяжек и преувеличений.
Чтобы передумать то, что я там снова услышала, жизни не хватит.
- Ты смешон, понимаешь, смешон. Над тобой все смеются. Оставить место ради какой-то ерунды, три года корпеть над... Хочешь знать, что о тебе говорят? Что ты выдохся. Что этот "Самсон" обвел тебя вокруг пальца, а сам ты уже ни на что не способен в науке. Ноль!!
- Подумать только - быть всем и стать ничем! Ради чего? - всё это кричит профессору Сретенскому любимая единственная дочь, живущая в его квартире, за его счет, бросившая ему на руки своего ребенка.
И как приговор в конце звучит неожиданное:
- Типичный интеллигент!
Что верно, то верно. Сейчас таких уже не делают.
И он выходит, чтоб спокойно дослушать и ответить.
- Это все? Так вот. Я, действительно, интеллигент. И твой дед интеллигент. Я из тех - русских интеллигентов. И, как тот интеллигент, я говорю тебе - я очень люблю тебя, Тася. Но, если когда-нибудь ты или твой муж разрешите себе вмешиваться в мою жизнь и работу, то, действительно, вылетите отсюда как пух. Запомните это.
Как часто мне хочется, чтоб те, кого мы не обязательно любили, но к кому неплохо относились - тоже летели, как пух.
Получает профессор выволочку и у себя в институте от собственных коллег. От номиналов в науке, греющих седалища на высоких постах - на занятых когда-то бронзовых позициях.
И только пресловутый "Самсон", Константин Котиков, молодой отчаянный кандидат наук, фанатично погруженный в дело, которому служит, вовсю иронизирует из зала над президиумом.
- Можем ли мы спокойно на это смотреть?
На то, как профессор, скинув лавровые венки прошлого, возвращается в практическую работу - вопрошает с трибуны докладчик.
- Нет, не можем, - строго отвечает большому начальнику молодой кандидат наук со смешной фамилией Котиков. И по лицам в зале сразу видно, на чьей они стороне.
Трибуна и истинные ученые остаются каждый при своем.
*********
Многие сегодня смеются над тем, что говорит домработница профессора, живущая почти незаметно, одиноко, светло и тихо, как многие женщины послевоенного поколения. Но мало кто помнит ее улыбку после этих слов. Режиссер и камера недаром остановились на ней на несколько секунд. А это немало для хорошего кино, где не бывает ничего лишнего.
Дочь профессора произносит монолог о своей любви к сумасбродству и очередном романе на морском берегу.
- Сразу всё закружилось. И пошло прахом. Боже мой, как это было прекрасно. А вы любили когда-нибудь, Эльза Ивановна?
- Я? Нет.
Мне показалось, что она заглянула в прошлое... И что-то важное там промелькнуло. Только не та перед ней была собеседница, которой стоило это открыть.
И вот эта фраза Эльзы Ивановны, вызывающая сегодня приступы хохота:
- Но мне об этом столько рассказывали, что я абсолютно всё себе представляю.
И вот эта незабываемая улыбка, на которой задержался оператор Дмитрий Месхиев.
И как бы красива не была героиня Маргариты Тереховой, по-настоящему прекрасна в этом эпизоде, конечно же, Эльза.
По крайней мере, для меня.
Однако я обещала завещание профессора Сретенского.
Он озвучил его в интервью иностранным журналистам после того, кого им с Котиковым удалось-таки двинуть науку вперед. Сделать открытие.
А ради чего еще живет ученый?
Вот его монолог-завещание нам, сегодняшним:
- Наша работа пока не завершена. Но нам важна идея. Принцип, подход...
Журналист:
- Но окончательная победа близка - не так ли?
- Безусловно, - смело говорит молодой Котиков
- Надеюсь, - отвечает проживший жизнь профессор.
Журналисты продолжают:
- И когда человек наконец успокоится и освободится от тревог, безотчетного страха, напряженности и дурных сновидений?
- Увы, нельзя лекарствами успокоить мир, где рвутся бомбы, трещат автоматы, кипят социальные битвы. Где часть людей задыхается от богатства, а другая околевает с голоду.
- Что же по-вашему надо делать?
- Видимо, изменить тот мир.
Чем, собственно, и занимается сейчас моя страна.
************
Теперь о личном.
Профессор одинок. Но знает о любви гораздо больше, чем его сумасбродная дочь. И призрак мальчишеской любви приходит к нему на мгновение - со своим неожиданным признанием.
Девочка, которая влюбилась в него, когда им было по 14 лет, не могла забыть его даже, когда у нее родились дети, внуки. И даже правнук.
Фантастика? Выдумка авторов?
Вчера в передаче "Жди меня" пожилой человек искал своего отца. А ему показали ролик женщины, годящейся ему в матери. Они искали одного и того же человека. Простая, похоже, деревенская женщина всю жизнь не могла забыть молодого парня, тыщу лет назад славно игравшего ей на гармошке. Хотя потом у нее была семья, родились дети, внуки...
Им обоим показали видео, снятое на память - повзрослевший мужчина, которого уже нет на земле - опять играет на баяне. Хороший мужик. Орёл.
Его дочь сказала, что любимой песней отца была "По Дону гуляет...". Спела ее сама, но, улыбнувшись, призналась, что Бог ей столько таланта не дал.
И вышла в студию обнять незнакомого брата, нагулянного лет 40-50 назад в далеком алтайском селе.
***********
В самом конце "Монолога" профессор сидит за своим столом. И мы не видим его любимых игрушечных солдатиков.
Камера начинает с того, что показывает тех, кто не давал ему быть одиноким.
А он удивительно одинок.
Внучка находит и обнимает деда, который, встав из-за стола, идет, не зная куда.
- А у меня все пройдет, правда же? - спрашивает она.
И он утешает ее.
- Пройдет, милая. Нет боли, которая бы не прошла. Всё проходит. Если бы не проходило, то и жить нельзя.
У моих ног больше не лежит мой шерстяной друг, веселый парень, до старости щенок, мой Флирт, мой незаменимый соавтор. 13 лет мы были неразлучны...
Он продолжает согревать мое сердце своей неистощимой любовью.
Собираюсь в комок. Надо жить и работать. Извините за паузы.
