Верочка была исключительной девушкой. Она все время исключала из своей жизни все лишнее. Неудачные свидания с молодыми людьми она пресекала еще на стадии знакомства. От боли в мышцах и суставах из-за физических нагрузок она пряталась в модных кофейнях за кусочком медовика, сбрасывая телефонные звонки менеджеров фитнес зала. Ведению семейного бюджета она предпочитала управляемый хаос финансовых трат при высокой волатильности собственных зарабатываемых оборотных средств, проще говоря, она действовала по формуле "день прошел, и ладно". Чего Верочка всё-таки никак не могла убрать из своей жизни, создавая тем самым прецедент, исключение в цепочке исключений, так это походы к косметологу. Здесь она всегда была последовательной и решительной. Дерматология, спа, массаж, народная медицина. И, конечно, ноготочки. Стоит ли сомневаться в том, что она всё знала о своей коже, умела выбирать декоративную косметику и незаметно даже для самой себя избегать продуктов, от которых на ее лице появлялась сыпь.
В пасмурное субботнее утро третьей недели марта она вышла из дома, чтобы сделать легкий маникюр. Пересекла улицу в неположенном месте. Улыбнулась угрюмому молодому человеку на остановке электробуса. И привычно поднялась по ступенькам в свой любимый косметический салон. Как только она открыла стеклянную дверь, началась череда событий, доселе никогда не случавшихся в верочкиной жизни. Позже она не раз мысленно возвращалась в то утро и понимала, что ничего не выдавало случившейся к тому времени перемены, которую она практически сразу осознала, переступив порог салона.
Невиданное дело, в салоне была очередь. По меньше мере пять женщин разных лет столпились на ресепшне и что-то оживлённо обсуждали с администратором. Подойдя ближе, Верочка удивилась больше. Молодая девчонка-администратор на бедном и ломанном английском объясняла незадачливым клиенткам, что с сегодняшнего дня салон обслуживает только иностранцев, причем только за доллары и евро.
- Ноу рублз. Онли долларз. Онли юро, - на открытом декольте девчонки-администратора проступали багровые пятна. Она явно устала по десятому кругу повторять одно и тоже.
- Почему по-английски? - с улыбкой поинтересовалась у присутствующих Верочка.
- Да как с ума сошла. Всё кудахчет и кудахчет, - возмущались клиентки. Они явно не понимали, что происходит.
- Ну погодите, - не унималась Верочка. - Девушка говорит об оплате в валюте. Это не проблема! - теперь Верочка обращалась уже к администратору. - У меня есть с собой доллары.
- Инглиш плиз. Онли зэ инглиш ленгвич. - Администратор брезгливо поморщилась, театрально повернула голову и куда-то в сторону произнесла на чистом русском - Ну что же все такие тупые, а? Ну чего же непонятного?
На мгновение в салоне повисла тишина. Было такое ощущение, будто все собравшиеся делали глубокий вдох, чтобы потом одновременно разразиться громом негодования. Так и получилось.
- Вы только поглядите на нее! Скажите, пожалуйста! На английском ей.
- Ты сама-то его в школе учила? Тебе сколько лет самой, нас тут учить!
- Я такого унижения, такой грубости... Вы даже не представляете, кому я сейчас позвоню. Где ваш начальник?
Возмущённые женщины произносили всё это одновременно и очень громко. Девушка-администратор держалась подобно телевизионной вышке в ураган - покачивалась, но не падала. Наконец, когда наступление выдохлось, Верочка обратилась к несчастной.
- Экскюзми, лэйди. Мэй ай?.. Кен йу гив ми сам сервис? Ай вана коат сам полиш инто май нейл. Хэв йу гот? Ай хэв сам долларс.
Уже второй раз в салоне воцарилась абсолютная тишина. Никто из присутствующих дам не ожидал, что так было можно, что новые нелепые правила будут кем-нибудь соблюдаться, и что это, вероятно, сработает. Конечно, всем было интересно, какая реакция последует.
- Ноу, мэм, айм сорри. - Девушка-администратор с нескрываемым безразличием, глядя прямо в глаза Верочке, произнесла на ломанном английском. - Ауа сервис из онли фор форейн пипл. Йу ол ар рашнз.
Фраза не требовала перевода. Вторая волна народного возмущения была сильнее первой.
- Да ты сама такая же. Москвичка же.
- Катька, гляди у меня! Я тебе на чай оставляла. Больше никогда, поняла?
- Это же заговор! Вы тут все иностранные агенты что ли?
- Это где ж вы столько иностранок найдете? Да в Москве, да в наше-то время. Чудилы!
Сходка рассерженных горожанок постепенно перемещалась на улицу. Верочку даже не удивило то, с какой легкостью все присутствующие и она сама приняли новые нелепые правила. "Ну нельзя и нельзя. В другой раз. В ином месте. Подумаешь", - решила она и побежала по своим делам. И только когда сначала в булочной, затем в кафе и, наконец, в аптеке ситуация повторилась, Верочка не на шутку встревожилась.
Во всей огромной Москве в тот день едва ли нашлось бы две дюжины иностранцев. Что до валюты, на руках у москвичей ее оставалось немного - после известных событий в долларах и евро не было никакого смысла. Тем страшнее было наблюдать за валютными ценниками в фастфудах и магазинах одежды, в расписании кинозалов и сервисах по покупке билетов на поезда и самолеты. В тот день Верочка планировала не только маникюр. По субботам она закупалась продуктами питания на неделю. Да, всегда разными, да, без продуманной системы, но в холодильнике должно было что-то появиться в тот день. Ничего не появилось. Ни в субботу. Ни в воскресенье. Ей отказывали все. В Абасиане. В Изоленте. Даже в магазине за углом. Том самом, где еще год назад можно было брать чипсы и колу в долг, под запись в журнале. Теперь было так - на полках стояли знакомые коробки, за кассами скучали известные лица, но сумки и тележки оставались пустыми.
К вечеру понедельника у Верочки свело живот. Впервые в жизни. Она попила воды, полежала на диване немного и включила телевизор. Только когда комнату озарило мерцание большого экрана, она поняла, как давно этого не делала. "И почему, интересно?"- подумала было Верочка, щелкая каналы. Наконец, она остановилась на ток-шоу, услышав знакомые слова.
- Ничего страшного не происходит. Мы давно готовились к такому развитию событий, делали запасы, в том числе продуктовые. Я вас уверяю, россиянам нечего бояться. - Сытый эксперт в элегантном костюме уговаривал собравшихся в студии не волноваться. Кажется, зря старался. Потому что каждое его слово встречали аплодисментами. Не просто никто не переживал. Все были счастливы. Все были согласны с экспертом. - Неделя, другая, и всё успокоится, как говорится. Да, пока так. Но что в этом страшного? Наша страна, наше общество сейчас переживают исторический момент, грандиозную трансформацию. Неужели лишняя пачка гречки или макарон стоят того, чтобы отказываться от великого замысла?
Аплодисменты усиливались. Ведущий улыбался и благодарил гостя. Верочка переключила канал. Шли новости. В репортаже голос за кадром бойко рассказывал о необходимости сократить количество развлекательного контента, особенно по тематике продуктов питания, еды и ресторанов. Следом на экране появилась "говорящая голова" бывшего министра сельскохозяйственной и физической культуры: "Я вас уверяю, не то сейчас время. Давайте проводить больше времени с родными и близкими. Хватит уже этого потребления. Обращаюсь ко всем слоям нашего общества. Остановитесь! Перестаньте есть, наконец. Перестаньте пить. Покупать. Продавать. Займитесь собой. Сделайте гимнастику. Откройте окно - это, правда, очень важно - проветривать помещения, в которых находитесь. Закаляйтесь. Делайте влажную уборку. Заметьте, всё это совершенно бесплатно. Берегите свои деньги. И свое здоровье".
Голос за кадром оттолкнулся от слов бывшего министра и закончил репортаж финальным рассуждением на тему того, что легкое чувство голода без труда устраняется двадцатью отжиманиями или прогулкой перед сном. Верочка выключила телевизор, услышав фамилию репортера - "Добропеков".
Через двадцать четыре дня москвичи перестали выходить на работу. В этом решении их активно поддерживали местные чиновники. "Вы уже практически новые люди, новой формации. Вам не нужно работать. Для чего? Деньги у вас есть, вы же их теперь не тратите", - заявляли с экранов телевизора руководители территориальных администраций. - "Отдыхайте. Больше лежите. Дышите медленнее. И ждите. Осталось недолго".
Чего именно ждать, Верочка узнала на восемьдесят шестой день своей новой жизни. Из открытого настежь окна доносились звуки громкоговорителя. Медленный поставленный мужской голос сообщал:
"Уважаемые москвичи! Прослушайте важную информацию. Сегодня в шестнадцать часов пять минут вам необходимо выйти на улицу или подойти максимально близко к открытым окнам, если вы находитесь в помещении. Произойдет переход в новое состояние. Вашему здоровью ничего не угрожает. Для полноты эффекта просим вас не использовать маски, противогазы и иные средства защиты. Повторяю. Уважаемые москвичи!.. "
Голос шел в записи, автомобиль с громкоговорителем медленно двигался по опустевшей столице. "Важная информация" становилась тише, еще тише, а потом и вовсе перестала звучать. Верочка лежала на кровати, в болониевой куртке и шапке, и не шевелилась. Глаза ее были закрыты. И только щебет птиц за окном заставлял ее мозг работать, думать, осознавать то, что всё это не сон, что есть другая жизнь, есть существа, поведение которых не изменилось в эти дни, что всё это очень странно, и вышло как-то само, но теперь уже не так и важно.
В шестнадцать часов пять минут город накрыло световое пятно. Глухой хлопок услышал каждый. Воздух наполнился чем-то непонятным. Достаточно было сделать один вдох, как появлялись силы. Москвичи начали вставать. Сначала они подходили к окнам, затем выходили на улицы. И радовались. Они сами не могли понять, чему именно. Что-то изменилось. Что-то произошло. Верочка посмотрела вокруг и впервые за много дней улыбнулась. После чего оттолкнулась ногами от асфальта и начала неспеша подниматься. Увидев это преображение, десятилетний мальчик напротив засмеялся и тоже полетел. Вскоре все жители Москвы хороводили над куполами и башнями златоглавой. Веселились и радовались. Объединялись в гигантские воздушные фигуры, поднимались и опускались. Нежились на воздушных волнах и хохотали, глядя вниз на знакомый город. Не было никого, кто захотел бы вернуться обратно - так хорошо им было в новом качестве. И только восходы и заходы солнца давали им понять, что время не остановилось, а, наоборот, летит с бешеной скоростью - так часто стали сменяться сутки. Но, кажется, это никого не смущало. Даже Верочку. "Двенадцать миллионов человек не могут ошибаться", - приговаривала она, удобно устроившись на воздушных качелях высоко над Котельнической набережной.