Как и положено советскому городу высоко в горах, Капан вытянут по узкой долине, нигде не набирая больше километра в ширину. От села Сюник на повороте трассы до городища древнего Капана в нём 20 километров, из которых по центру мы пройдём дай бог если десятую часть.
Долина Вохчи тянется практически строго вдоль параллели, и с юга в неё заглядывает скалистая вершина горы Хуступ (3206м), на Зангезурском хребте над Сюником если не самой высокой после пограничного Капутджуха, то уж точно самой зрелищной. А на фоне Хуступа - вокзал:
Древний Капан был разрушен сельджуками в 12 веке, а в 1170 году пал Багаберд - последняя крепость выше по ущелью, куда перебрались под ударами врагов сюникские цари. Позже история подарила Сюнику ещё несколько веков процветания - но центр его сместился на север, в Ехегис, Арени, Нораванк и Татев. Зангезур на долгие века сделался горной глушью, в 1747 году доставшись Карабахскому ханству, а в 1803 - России.
Мелкие армянские меликства - Ангехакотское, Татевское, Каштагское, Алидзорское, - в начале 17 века сумели избежать тотальной депортации армян в глубины Персии, но по той же причине и под Россией, традиционно включавшей Зангезур в азербайджанские губернии, репатриации армян из глубин Персии сюда почти не велось.
Коренные армяне, жившие в Сюнике тысячи лет, привыкли считать себя самыми чистокровным из армян, соседство с тюрками подпитывало их высокомерие, а если вдруг до Зангезура добирались переселенцы (конкретно Капан заселялся выходцами из Сальмаса и Хоя) - в таком соседстве им ничего не оставалось, кроме как пытаться быть святее, чем католикос.
Думаю, не я один сейчас вспомнил Галицию - "армянской Галичиной" и сделался Сюник, а строительство рудников на рубеже 19-20 столетий ещё и добавило к этому национальному гонору элемент пролетарского остервенения.
К рудникам, впрочем, приложил руку третий народ - греки. В Армению они попали из Османской империи, из города Гюмюшхане (Аргируполис) в горах над Трапезундом, где ещё Византия добывала серебро и медь.
Лучшие рудокопы Передней Азии, в 1760-х годах они были приглашены Ираклием II, царём Грузии, пытавшимся укрепить её недолгую независимость развитием собственной индустрии. Грузинскому царству принадлежал и север Армении, в том числе каньон реки Дебед, где медные копи были известны со Средних веков - и вот на этих копях, от Ахталы до Алаверди, выросла цепочка греческих сёл.
В 1796 году их разорили персы, Грузия сломалась и сдалась под крыло России, но сами рудокопы в 100-м поколении никуда не делись, и у них по-прежнему чесались руки что-нибудь добыть. По мере покорения Закавказья Россией они разбредались по окрестным горам, и вот ближе к середине 19 века нашли себе работу в долине Вохчи, где добывать медь в 18 веке пытался ещё карабахский хан.
В 1851 году к делу подключился трапезундский купец Харлампик Кундуров, вместе с братьями построивший в окрестностях Кафана несколько шахт и обогатительных фабрик, крупнейшая из которых носила звучное название "Пирдудан". Следом за греками, в 1890-х годах, на Малый Кавказ подтянулись французы с планом строительства современных для того времени шахт.
Центром их инвестиций стал Алаверди, через который прошла железная дорога из Тифлиса в Карс и Эривань, но кафанские руды были гораздо богаче, а потому и в эту глушь начал тогда просачиваться французский капитал. Всерьёз же за освоение рудников Зангезура взялась советская власть, и если о времени постройки конкретных шахт и посёлков я сведений так и не нашёл, то дата обретения Кафаном статуса города весьма красноречива - 1936 год.
Этот статус подкрепил паровозный гудок: в том же 1936 году сюда дотянули железную дорогу со стороны Баку. В 1939-41 годах, по большей части прямо вдоль пограничного Аракса, в направлении Баку была продлена ещё дореволюционная линия Ереван-Джульфа, и 40-километровая линия от станции Минджевань к шахтам Кафана стала её боковой веткой.
Так в Зангезурской глуши, в самом сердце Горной Армении, возник индустриальный гигант, этакий анти-Сумгаит с суровыми нравами рабочих слободок, подкреплёнными национальной враждой. Вражда эта затихла до поры до времени, два народа "один хлеб ели, одни свадьбы гуляли" и вместе строили социализм, но старые армяне помнили, как "турки" резали их в 1906 году, а старые азербайджанцы - жестокость дашнаков в Гражданскую.
При этом станция Кафан принадлежала Азербайджанской железной дороге, до Баку ехать кафанцам было ближе и удобнее, чем до Еревана, и вот уже в 1987 году, с началом Миацума (армянского ирредентизма) азербайджанцы потянулись из Кафана в свою титульную ССР. От ножа и канистры с бензином бежали они или же просто ехали от греха подальше, армянский всплеск патриотизма переждать - на самом деле один из главных вопросов всей Карабахской войны.
В Баку кто-то устраивался к родственникам, кто-то ходил по общагам и пытался выхлопотать себе место, возможно сгущая краски для пущего эффекта. К концу зимы 1988 года таких изгнанников в азербайджанской столице скопилось до четырёх тысяч, и в основном - из округи Кафана: в азербайджанской прессе фигурирует даже Кафанский погром, на который Сумгаитский погром якобы был лишь ответом.
Современные азербайджанские и армянские публикации о тех событиях выглядят как зеркальные отражения - вплоть до абсолютно одинаковых обвинений России в поддержке другой стороны. Но есть один факт, который не отрицают и сами армяне - утром 27 февраля 1988 года, накануне сумгаитских событий, поезд Кафан-Баку привёз разом около 200 человек, не собиравшихся возвращаться...
И если до Сумгаита азербайджанские погромы в Армении ещё могли быть вымыслом (а могли и не быть), то после - уже точно стали явью, а дальше в ход пошли танки и пушки.
Карабахская война буквально изрубила железную дорогу вдоль Аракса на куски - от неё остался действующий тупиковой участок под Ереваном до станции Ерасх, "островная" линия в Нахичевани, имеющая выход через Джульфу только на Иран, сотня километров заросших путей на юге Армении и в "поясе безопасности" Карабаха, частью оказавшихся под водой Худаферинского водохранилища, ну а в Азербайджане конечной ныне служит станция Горадиз.
Столица Сюника же в 1990 году стала называться Капан - причём в отличие от Таллинна, Кишинэу или Сумгайыта, это было именно переименование: хоть и на одну букву, но - в армянском языке. Лишь станция останется Кафаном навсегда - туфовый сталинский вокзал у заросших путей превратился в весьма впечатляющий памятник закавказских коллизий:
Сама же станция напоминает теперь то ли полярный Таз, то ли чернобыльский Янов, и разве что вместо деревьев между путями растёт вездесущая дикая ежевика. В отличие от заброшенных станций на Араксе тут не осталось даже техники, да и большинство построек снесено.
Рискну предположить, в Кафане не было депо, то есть и пассажирские поезда, и товарняки с рудой сюда захаживали в гости Со стороны Минджевана в перспективе рельс не поезда, а фуры:
Со стороны города над путями висит ржавый виадук с капитальным основанием лестницы, построенный видимо вместе с вокзалом:
Забравшись на виадук, станцию я даже не стал фотографировать - сверху да в контровом свете видны одни кусты. Гораздо интереснее отсюда перспектива города в узкой долине - от края до края полкилометра и 4 улицы: две вдоль цепочки кварталов и ещё по одной за рекой и железной дорогой. Центр - там, где слева спускается боковая долина реки Вачаган, а справа стоит микрорайон, странно высокий для малого города:
Строго в перспективе путей же видно, куда именно они вели - копер над заброшенными цехами, возведёнными на заре эпохи железобетона:
С окрестных гор видно, что и это - лишь вершина айсберга, а корпуса спускаются по склону в несколько ступеней. На викимапии всё это отмечено как Кафанский электромеханический завод, но скорее всего в позднесоветские времена, с появлением новых шахт и комбинатов, он просто разместился на площадке рудника эпохи Первых пятилеток.