Какое поразительное открытие — смерти нет. Как легко с этим жить. Когда я была подростком, мне попалась удивительная книга. В ней рассказывалось, как христианство вписывалось в исторический контекст, как языческие религии постепенно вели к пониманию Единого Бога и как уводили от Него. Этот новый для меня, культурологический, подход был очень интересен. Я увидела с неоспоримой ясностью, что Христос во всем. Что- то было пророчеством о Нем, что-то борьбой с Ним, что-то открытием Его. Метафора краеугольного камня ожила. Вся история оказалась наполненной и оправданной Им. В ней появлялся смысл только потому, что был и есть Христос. Даже все абсурдное, трагичное — все закончится Его последним Словом. Не заметив этого, сойдешь с ума, считая мир безумным.
А еще каждый герой, участвовавший в той давней истории Христа, в такой книге получал свою историю и становился живым. Это похоже на то, как говорил проповеди батюшка в нашем храме: «Вы только представьте, как это было». Евангельские истории в его словах становились очень близкими. Как будто ты попал в те время и место, понял всю ситуацию, прочувствовал простые и сложные судьбы людей — живых, не книжных.
Такова и книга митрополита Тихона. Если читать Священное Писание каждый день вслед за Церковью, то особенно чувствуешь последовательность и, наверно, обыкновенность тех давних событий. В Великий пост — истории Ветхого Завета. А после Пасхи — много дней — Деяния Апостолов. Такое чтение очень захватывает — особенно детей. А владыка Тихон ради этих историй —страстны́х, пасхальных и послепасхальных — пишет целую книгу. Дух в этой книге тот же, что и в Деяниях — дух реальности и как будто современности тех событий, обычности и похожести на нас тех героев.
А еще в той книге — из моего отрочества — было много стихов. И один — совсем неизвестный — отрывок меня поразил.
И если нет Его, не надо
Ни этих слов, ни этих слез.
И если не воскрес Христос,
То Солнце – крематорий ада.
Это ведь то же, о чем говорил апостол Павел: «Если не было воскресенья Христова, то и вера наша тщетна, бессмысленна и безумна» (см. 1 Кор. 15,17). Я, помню, плакала, понимая это. И когда плачешь вот так, то вся Его жизнь и все Его страдания становятся такими близкими. В тебе как будто оживает Богородица. Человек, для которого Христос — это и Бог, и маленький, родной сыночек.
В словах владыки Тихона живет такой Христос. Очень близкий, не книжный, настоящий.
Тот, про Которого Достоевский сказал: «Мало того, если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной».
Удивительное дело — почему каждый год мы переживаем Пасху как то, что происходит здесь и сейчас? Ведь одно и то же читается, поется, печется, украшается...
И еще непонятней — как евангельские события оживают каждую литургию. Попробуй, объясни кому-то, что Христос распинается и воскресает за каждой службой. И это не просто воспоминание, не символ... Очевидцы рассказывают, как батюшка Иоанн Кронштадтский плакал и кланялся до пола, и восторженно восклицал каждый раз во время евхаристического канона. Серафим Саровский видел, как во время Херувимской Христос спускается к людям. Служба в храме, оказывается, — живая. Пасха и все ее дни — тоже живые. Но почувствуешь ты это только если, как говорит владыка Тихон, не променяешь открытия этих дней на 1025-е дело — куличи и куриные яйца.
В нашем храме батюшка придумал традицию — на светлой седмице обязательно ездить в Оптину. Для моих маленьких, а потом уже и больших, детей — это впечатление на весь год. Потому что такой радости — даже веселья — не найдешь нигде, кроме монастырей. Пасхальные дни с их крестными ходами, особенно монастырскими, со звоном на колокольне, с пением часов вместо утренних и вечерних молитв, с огромным артосом возле открытых царских врат — это особенное, самое невероятное время. И когда врата все-таки закрывают, хочется плакать. А потом снова те же чувства — на Вознесение. А потом — на Троицу, когда впервые за долгое время поешь Царю Небесный. Он ушел, но Он вечно с нами. Не растеряйте этих дней, не пропустите.
А еще это восприятие Пасхи — как долгого события — очень похоже на русское народное. Послушайте волочебные песни. В них Воскресение рядом со всеми окружающими днями-праздниками. Даже Георгий и Никола, близкие по календарю, всегда рядом с Воскресшим Христом. И мы рядом — простые хозяйки, хозяева, малые детки.
Пасха — это не только освящение куличей и ночной крестный ход. Она длится целых 40 дней. Даже 50 — до Троицы.И все те события этих дней очень похожи на нашу жизнь. Вроде бы сейчас — самая бездна уныния и безнадежности, которые нужно пережить, переупрямить, как говорил Серафим Саровский, топнув ногой: «Нет нам дороги унывать». А потом будет такая радость, которой никогда не могли даже ожидать. Как у апостолов.
«Нам, ученикам Христовым, знающим, что после уныния о распятии Спасителя у апостолов была такая радость, которая несравнима ни с чем, и радость эта продолжается более двух тысяч лет, — нам должно помнить, что и все наши испытания и наши искушения, всё — ничто перед благодатью и силой, всемогуществом, милосердием и любовью Божией. Даже смерть, даже поражение».
Нам очень нужно это погружение в то время — не как в давно минувшее, а как в свое. Нам очень нужно знакомство с теми, кто окружал Христа — близкое, вдумчивое. Они — живые люди. Но они — еще и образы. Образы чего-то, что живет в нас. Они соприкоснулись с самым важным и великим — в своей простой жизни. И это высветило в них какую-то яркую грань. Они стали людьми-образами. Людьми-олицетворениями. Через них мы можем ясно понять, что значат абстрактные понятия смирения, веры, верности, предательства и благодарности.
Так понимать всегда легче — через притчи. Через конкретных, живых героев. Так и Сам Христос рассказывал. Сейчас это называется сторителлингом.
- Почему Фома просил удостоверения в вере, осязаемого чуда, которое потрясет его душу и сделает готовым идти на все — вплоть до мученической смерти?
- Что чувствовали мироносицы, идущие чуть свет ко гробу Того, Кто не исполнил их земных надежд?
- В каком положении оказались ученики, отказавшиеся от всего ради Учителя и, в результате, потерявшие все?
- Как построен диалог Христа с самарянкой? Чего в ней было такого, что Господь нашел в ее лице такую собеседницу, с которой смог поделиться самым сокровенным? Почему она — грешница — смогла так искренне воспринять Его слова?
- В чем неоднозначность образа расслабленного, которого исцелил Христос? Нужна ли благодарность тому, кто совершает правильные поступки?
- Как противопоставлен инвалид-слепорожденный Иуде, у которого было все? Почему этот слепорожденный, скорее всего, стал великим святым?
- Чем все эти люди так важны для нас, что каждому из них посвящена целая отдельная неделя в течение сорока дней Пасхи?
Размышляя над всем этим, над каждым конкретным сюжетом, приходишь к поразительным выводам. И не только ты. Вся настоящая литература построена, пусть и неявно, на таких размышлениях. И не только литература, а вообще все настоящее.
Без смерти и Воскресения, наверно, не было бы того удивительного преображения человеческих душ. Ведь сначала Христос для окружающих был просто Учителем, на Него была просто огромная надежда. А потом появилась вера. В то, что Он — Бог. Бог, о Котором нельзя было и подумать, что Он — такой. То, что сделал Христос, еще долго будет переворачивать человеческий рассудок. Будет коренным образом менять судьбы самых разных людей. Он умирает и воскресает в жизни каждого из нас. То, что пережили первые христиане, переживаем и мы, отдельные люди, и весь мир, во все периоды своей истории.
Наш богослужебный круг таков, что Пасха становится событием не одного дня. А как в первый раз тянется вестью и узнаванием от человека к человеку еще очень долго. До самой Троицы, до сошествия Святого Духа на апостолов. И вот уже после этих дней радость сменяется трудом. Апостолы идут каждый в свою сторону. Проповедовать Воскресшего, терпеть, умирать. И тоже воскресать. Пока лишь душой. Пока не телом. Но как говорит мой маленький сын Саша: «Ничего страшного. Потом все равно все воскреснем».
А еще — Пасха не просто праздник. Пасхальное время — это борьба с искушением кажущейся безмятежности. Это только начало пути, начало трудов. Это наше укрепление, «сокровенная Пятидесятница».
Один из главных выводов книги — люди, у которых была та «сокровенная Пятидесятница», когда душа и Дух становятся неразделимы в этой жизни, ничего не боятся. Эта книга вообще наполнена неожиданными выводами и открытиями. Как и вся наша жизнь во Христе.
Давайте попробуем вспомнить, как говорит владыка Тихон, «забытое могущество христианина». Попробуем прожить «сокровенную Пятидесятницу» без лишней суеты. Это сложно. Но как без этого?
И ради нее, сокровенной, — как давным-давно собравшиеся в Сионской горнице Христовы ученики — перестанем бояться. Потому что говорил апостол Павел: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2, 9). И в этом утверждении— целая книга.
Автор Мария Тряпкина