Помните, как лирический герой известного стихотворения интересовался у тополя, где его любимая? Вот вообще не знаю, какое именно дерево встретилось и средневековому турецкому поэту Юнусу Эмре и вдохновило его, но речь у нас пойдет именно об этом авторе. Тополь там был или ясень, этот вопрос не ясен. Но для творчества Эмре совершенно точно характерно внимание к флоре.
Поэт жил в XIII-XIV веках. Хотя русская литература привыкла смотреть на турецкую несколько свысока, у нас в эти столетия словесность такими успехами еще не могла гордиться. Юнус Эмре считается основоположником турецкого стихосложения, до него образованные соотечественники отдавали предпочтение персидскому или арабскому. Это такой восточный Данте - тот, напомню, сделал то же самое для итальянского языка, показав, что он не хуже латыни.
Эмре был странствующим дервишем. С бумагой тогда было почти так же сложно, как сейчас. Но не из-за санкций на отбеливатель. Короче, большинство сочинений поэта были записаны сильно после его смерти. Но чувствительные потомки многое сохранили в памяти, пересказывая стихи друг другу. Вот примерно с тем же упорством, как греки силились забыть Герострата.
Эмре оказал большое влияние на диванную поэзию. Сейчас в восторге подскочили интернет-эксперты разных мастей. Нет, граждане, успокойтесь. Диванная не в том смысле, что у вас. На Среднем и Ближнем Востоке диваном называли сборник стихотворений одного поэта или нескольких, принадлежащих к одной школе.
Есть красивая легенда о творческом наследии Эмре и о Туркомнадзоре. В качестве надзора выступил один больно умный мулла. Якобы у поэта было три тысячи стихов. Мулла прочел их и признал на две трети экстремистскими, то есть противоречащими шариату. Тысячу стихов он сжег, столько же бросил в воду, а остальные пощадил. Вот и считается: что-то могут прочесть только люди, что-то - только рыбы, ну а попавшие в огонь творения теперь доступны только ангелам. Я сделал художественный перевод одного из стихотворений, которое никогда не читали рыбы.
Я встретил дерево в пути, оно тянулось кроной ввысь.
Как ты красиво! - я сказал. - Со мною тайной поделись.
Все тленно. Так к чему расти? Твой ствол - лишь признак верхоглядства.
Будь проще, опустись до нас, отбрось гордыню и стремленья.
В косички ветви сплетены, а сердце хочет видеть Бога.
Но сможешь ли Его постичь? Какая беспокоит мысль?
Со временем иссохнешь ты. Сегодня птица вьет гнездо,
А в старости ни голубь, ни фазан не прилетят, смирись.
И будет смерть, топор и прах. Твой стройный стан падет на землю.
Корнями ляжешь на золу. Знай грей сковороду, искрись.
Я понял тайну: скрытый свет. Ты истину постичь должно.
Что ж ты плетешься кое-как, не хочешь перейти на рысь?
Юнус Эмре, ужель ты свят? В тебе изъянов сотня тысяч!
Чего ты к дереву пристал? Уж шел бы ты своей дорогой!
Читайте также: Таджикский перс, ставший классиком поэзии