Жизни гимназиста в XIX и начале XX столетия сопутствовали множество тяжких испытаний: от угрозы порки или помещения в карцер до казарменной дисциплины и чинопоклонства, которое сопровождалось публичными унижениями.
Словом, ученье действительно было трудом – и при этом весьма недешёвой процедурой, доступной отнюдь не каждому человеку. Мемуары того времени в части, касающейся обучения, изобилуют неприятными и удручающими подробностями, которые чуть что то и дело обрушивались на головы бедных подростков: шагистика, комнаты, где одеяло примерзало к кровати, ранние подъёмы и очередь в умывальную комнату и туалет, скудная и низкокачественная пища, глупые, алчные и жестокие педагоги…
Условия, в которых помещали учащихся, действительно были не сахар, хотя к концу XIX и началу XX века заметно смягчились. Тем не менее, любой ученик гимназии мог полагать себя представителем элиты, привилегированного класса – на фоне лишённых даже таких возможностей сверстников из числа простых горожан и тем более крестьян.
Образование не для всех
Дело в том, что всеобщая система образования появилась у нас уже после Февральской революции – вначале в виде правительственного постановления, которое на практике было исполнено лишь большевиками в 20-х годах.
А всё время существования империи образование было весьма ограниченным и ориентированным на элиты – дворянство и купечество, в то время как 9/10 населения были лишены подобной возможности и не умели даже читать и ставить свою подпись.
К примеру, согласно данным первой всероссийской переписи населения в 1897 году, неграмотными в целом оставались 2/3 населения Империи, но даже в оставшейся трети не менее половины были грамотными, постольку поскольку умели ставить свою роспись и владели устным счётом до десяти.
- К числу самых престижных и уважаемых средних учебных заведений относили гимназии-семилетки, где давалось классическое образование для детей из наиболее уважаемых и обеспеченных семей – от дворянства и буржуа до успешного купечества и интеллигенции.
- Ещё были реалисты – ученики реальных училищ, где латынь и греческий заменялись на новые иностранные языки типа французского, английского и немецкого (как правило, учили два новых и один древний, в противоположность гимназиям, где вдобавок к двум мёртвым языкам давали один «полумёртвый», на весьма посредственном уровне).
- Третьим «сортом» были земские школы.
Дорога в университеты была открыта лишь для выпускников-гимназистов, реалисты могли поступить лишь после переориентации.
Почему публика в гимназиях была такой монолитной и среди учеников не было простонародья? Всё дело в финансовом цензе – ежегодная плата примерно соответствовала годовому заработку фабричного рабочего, причём на фоне роста благосостояния населения Империи власти министерство просвещения неутомимо пыталось поднять плату за обучение, чтобы отсечь разночинцев.
В 1887 году наступил апогей такого рода ограничительной политики – правительственный декрет, получивший название «Циркуляра о кухаркиных детях», рекомендовал администрации учебных заведений воздержаться от приёма бедных детей – даже в том случае, если они были одарёнными от природы. Чиновники полагали, что образованная беднота создаст в России серьёзную революционную ситуацию – как, в итоге, и получилось.
Железная дисциплина
Те счастливцы, которым удавалось пройти сквозь экзаменационное сито и оплатить обучение за первый год, сталкивались с суровой реальностью. В образовательных организациях были повсеместно распространены телесные наказания за самые мелкие провинности.
Причём они касались не только младшеклассников, но и юношей из выпускного класса: педагог мог без всякой на то причины, основываясь лишь на произволе и собственном желании, заставить их обнажиться, «разложить» перед всеми и как следует высечь.
Подобные вещи не способствовали укреплению морали и нравственности.
Некоторые правительственные либералы это понимали и предпринимали серьёзные шаги к тому, чтобы отменить или хотя бы сократить применение розог и других аналогичных методов. В 1864 году с принятием нового Устава наказания были официально запрещены, хотя в неофициальном порядке применялись вплоть до падения империи в 1917 году.
Была, к примеру, распространённой практика, когда гимназические наставники ходили по домам своих учеников, донося на них родителям, и либо советовали применить к неслуху розги, либо любезно предлагали свои услуги по этой части (некоторые даже умудрялись так зарабатывать, беря за порку двугривенный!).
У реалистов действовали те же установления, а в земских школах никто на устав не оглядывался — учителя, буде у них возникало желание, столь же усердно секли своих питомцев, как до реформы. А те не жаловались, ведь дома в лучшем случае добавили бы по тому же месту ремнём.
Забавная иллюстрация бытовавших в ту пору нравов: когда проект Устава 1864 года попал в германские и британские газеты, там прокатилась волна публикаций, порицавших русское варварство: английские и немецкие педагоги в один голос вопили, что… телесные наказания запрещать нельзя!
Девочки учились отдельно, но строгости там практиковались примерно схожие.
Ещё одним популярным и весьма распространённым наказанием был арест в карцере – комнатке без окон, а нередко и света, где арестованный мог в полном одиночестве просидеть до суток.
Жизнь гимназиста была ограничена множеством правил. К примеру, даже во внешкольное время учащийся должен был носить форму, выходить из дома лишь после определённого часа, посещать театры, сидеть на скамейках. Встретив на улице военного выше майорского чина, гимназисты были обязаны низко, в пояс, поклониться военным. Те, не будучи предупреждёнными, были немало этому удивлены.
Вера в Бога и латынь
Учебный процесс был очень консервативен и направлен на формирование верных идеологических установок. Ученики должны были быть воспитаны в духе верности императорской династии и православной вере, поэтому учебные дни начинались с пения государственного гимна, а до 20% учебного времени занимали уроки Закона Божьего, который не только задавал основы нравственности, но и идеологически «накачивал» детей.
Правда, веру можно было выбирать самостоятельно – в 1829 году Николай I установил, что назначение законоучителя ставилось в зависимость от конфессиональных предпочтений учащихся.
Другое дело – латынь. Классические гимназии носили такое имя потому, что в основе образования тут лежала классика – античные мёртвые языки, греческий и латинский, которые приходилось учить всем.
Эти меры были не самыми эффективными и вызывали ропот и противодействие: латынь ненавидели, греческий презирали (несмотря на то, что к нему прилагались произведения классиков античной литературы), а закон Божий со временем вызывал лишь всё больший скепсис.
Воспоминания учащихся периода Думской России и предшествующих лет содержат множество уничижительных характеристик этих дисциплин, а среди гимназистов прогулять урок или вместо заучивания церковных текстов читать на занятии детектив или играть в карты почиталось за доблесть. В общем, оно не удивительно: дети прекрасно чуют фальшь.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на мой YouTube канал! Ставьте ПАЛЕЦ ВВЕРХ и
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на Дзен канал
Читайте также:
✅ Где в Британии учатся самые талантливые дизайнеры?
✅ Лучшие книги об урбанистике, которые сделают вашу жизнь в больших городах приятнее
✅ Онлайн или дистант: в чем разница?
#дети #образование #история #обучение #воспитание #россия #учеба #школьное образование #религия #интересные факты