Мой крик, как итог многолетнего общения с немцами и пристального наблюдения за ними.
- Никогда, нигде, ни за что и ни почему нельзя ждать от немцев того, чего вы ждёте от нормального, думающего, порядочного и психически здорового человека. Ну или немного психически здорового.
Немцы уже давно и прочно живут в абсолютно, тотально, категорически параллельной реальности. У них не другие смыслы. У них просто смыслов нет. И им никогда ничего ни за что и ни что нельзя объяснить.
У них все передатчики смыслов давно сломались. Рыле вынули. У них какая-то другая структура. Мне даже иногда некоторых немцев хочется потрогать руками, понюхать, чтобы уж наверняка знать – там с физикой всё в порядке? Они – теплые? У них сердце – тук-тук?
Сейчас, в современных условиях и порядках к немцам (полагаю, что почти всем европейцам даже) нельзя относится серьёзно. Вы же помните, что сказал Лавров? Это так, им ничего никогда не докажешь!
У них уже давно дважды два не четыре. У них дважды два – синий.
Вы будете чертить схемы, трясти графиками, танцевать цыганочку, вы на десяти языках им споёте о правде. В лучшем случае они будут делать умное лицо и смотреть на вас, как на идиота. Но в последнее время они просто игнорируют, блокируют, бегут от здравого смысла и от правды, как чёрт от ладана. Клянусь.
И это не только мой многолетний упорный сизифов опыт и труд. Это вам скажут все вменяемые люди Германии, среди них, кстати, есть немцы. Но эти немцы еще в ковидные времена отчаялись, опустили руки и тихохонько живут со своей чистой правдой, не вмешивая в нее чужую, вездесущую, поглотившую всю эту Германию ложь.
Я понимаю удивление многих «Немцы же великая нация!», «Среди них же ученые и писатели!» Ребята, самая читаемая книга в Германии на протяжении последних 15-ти лет - «Монолог вагины». И Франкфурт-Айнтрахт – как вся остальная культура.
Нет в Германии уже давно искусства, культуры, поэзии. Постмордернизм. Извращение. Яйца этого козла, прибитые к булыжной средневековой мостовой. Мостовая еще помнит шаги Лютера и Ремарка, а яйца ничего не помнят.
Нет мозгов. Совсем. Отбили вместе с яйцами. Прибили.
Вы много лет смеялись и сейчас у вас вызывают смех всякие ролики с местных гей-парадов и прочей бесенятской тусни. Вы – нормальные, здоровые люди. А здесь бесеньская тусня – это норма. Чем больше извращений, тем им приятнее.
Как сказал мне один из моих немецких мужей, «лучше моя жена была бы лесбиянкой или трансгендером, чем верующей! Все верующие - фанатики, которые взрывают дома». И это сказал не самый глупый немец, между прочим. Который даже Достоевского читал.
Я знаю, что даже обладая очень изощрённой фантазией братьев Стругацких или писателя Лукьяненко, сложно представить себе вот эту бесенятскую массу, накрывшую Европу. Кажется, что здравый смысл же как-то должен чуть-чуть проявиться. Нет! Не проявится!
Оставь надежду всяк, в Европу входящий! Нет тут здравого смысла. Не будет. Здесь в Германии смерть называют жизнью. Душу называют позором. Веру в Бога считают постыдным делом.
Кровавые трусы укробешенок – таково сегодня знамя страны Германия! И над Рейхстагом реют эти плавки, пахнущие плесенью и говнищем. Это их религия. И она уже давно тут такая. Монолог укробешенской вагины – это всё местное ТВ и вся пресса.
Не ищите, не ждите, не надейтесь на здравый смысл, даже на его проблески. Это пробитое дно и выхода из него нет. Гитлеру понадобилось 5 лет, чтобы вытравить из немцев разум и душу.
И у него была только хилая по современным меркам пресса и радиоточка.
Уже лет 15 минимум здесь прибивают мозги к брусчатке из каждого утюга. Это несколько поколений зомби. Это то, о чем писал Шпенглер. Это конец Европы. Это ее катастрофа. И мне часто кажется, что это хуже, чем самая страшная война. У людей забрали все смыслы и всё живое. Людей заасфальтировали, залили бетоном. И сейчас это ходячие от холодильника к унитазу мертвецы.
Гофмановский элексир сатаны – телевидение, пресса, Интернет. И нет больше немцев. Давно нет Германии.
Около двадцати лет, с конца девяностых здесь, в Германии, жила моя лучшая подруга Света. Она приехала сюда учиться и осталась на долгих 20 лет. Сейчас она говорит, что остаться в Германии было для нее самой большой ошибкой в жизни. Света – с детства гениально схватывала языки, в итоге в совершенстве владела не только немецким, но и английским, испанским, итальянским и проч. И вот сейчас, когда она уже лет 5-6 живёт в Казани, она любит рассказывать о том, что, живя в Германии, немецким почти не пользовалась. Все её друзья в Германии были не немцы. Иностранцами они были. И с ними можно было по-человечески общаться. Они включаются. Они думают, чувствуют, они живые.
Другая моя подруга общается с немцем, живущим в Испании. Он тоже вменяемый. Я знаю одного очень вменяемого немца, который несколько лет назад навсегда из родной Германии уехал жить в Тайланд. Это те, которые чувствуя местную тотальную мертвечину, спасали душу свою, уезжая.
Очень многие немцы сейчас боятся думать и сами себя насилуют, убивают, заставляют себя не включаться в процесс. Потому что, когда смотришь на это с включенным сердцем и рассудком, реально жить не хочется.
Я восхищаюсь теми людьми, которые сейчас, в этой вагине (другого слова не подберу), в этих окровавленных трусах пытаются бороться за здравый смысл. Как сказал мне один организатор автокорсо против русофобии в Германии, русский такой мужик, «У нас выбора нет. Или фашизм. И нас просто не будет. Или …»
Или. Святая Россия. Чеченская, еврейская, немецкая, украинская, эстонская Россия будет всегда. Бесы обязательно сжирают себя сами. А живым людям – Бог в помощь. Как говорил мой папа.