Митч – это миф, это пёс Баскервилей, пугающий не взглядом, а лаем, в котором слышится эхо доисторической Африки...
Чем он вам так интересен? – задает вопрос безликое второе «я» с завистью в голосе, и тот, кого спросили, приосанивается, ощутив себя личностью.
В первую очередь тем, за что его невозможно забыть. Стремительность его проникновения в человеческий мозг феноменальна. Скажу больше – равна скорости света. Митч Райдер – это вспышка, это прозрение и шок. И мигалка, ослепившая на старте, продолжит пульсацию на финише, как в конце фильма.
Счастливец, поймавший в эфире «Дьявола в синем платье», слышит эти такты всю жизнь, даже если рок не относится к числу приоритетных увлечений его взрослой жизни.
К тому же, у этого вокалиста великолепная память. Полюбуйтесь, как подробно он реанимирует Cool Jerk с музыкантами MC5, Stooges и New York Dolls.
Ранний Митч Райдер однообразен как поминки и крестины. Это месса на дискотеке 60-х, наглядное пособие для начинающих танцоров. Чудо-каталка детройтской сборки, из которой выскакивают в центр зала, чтобы один в один изобразить забытый танец джерк.
Митч Райдер не менее одинаков, чем Righteous Brothers, но в его репертуаре больше быстрых номеров. В том числе и лучшие кавер-версии Джеймса Брауна, которого он копировал не менее натурально, чем юный Рик Дерринджер.
Но и в его подходе к балладам слышится эхо масштабных полотен, требующих тщательного ознакомления, чтобы проникнуть в их не менее кропотливую композицию.
На смену фрагментарному ассорти страстей и ритмов придут многоминутные репортажи о пребывании во всех трех частях загробного мира, с которым этот живописец, прозаик, поэт и пансексуал знаком не понаслышке.
После гонок на скоростных конвейерах индустриального инферно последуют командировка в Мемфис и скромный альбом с притаившейся Direct Me, одной из посмертных жемчужин Отиса Реддинга, грамотно замедленной ради более четкой фразировки.
Затем возвращение к родным заводам и еще один блистательный фальстарт с проектом Detroit, где дебютировал Стив Хантер, надежный гитарист-закрепитель шатких конструкций Лу Рида и Купера.
Ампутировав «колеса», Детройт далеко не уехал. Но альбом и сингл Gimme Shelter были сделаны на совесть.
От прежнего состава, помимо солиста, в группе остался только Джон Баданьяк – темпераментный, но чуткий ударник мотауновской школы.
В аналогичном режиме работали ритм-секции у «Всех Звезд» Джуниора Уокера, совсем раннего Стиви, и The Contours – группы, наиболее близкой Райдеру и его молодцам среди прочих звезд лейбла Motown.
Забавно, что про сокращение названия тогда же подумывали Бич Бойс. Дескать, какие «мальчики» в коллективе с бородатым и лысым фронтменом? А просто «Бич» звучит абстрактно-психоделически.
«Детройт» одними из первых возьмутся за материал Velvet Underground, заметно утяжелив самую важную вещь в последнем альбоме невезучей группы – Rock-n-roll.
Detroit зачахнет в тени «Кактуса», в супер-составе которого прославится Джим Маккарти, давний коллега Райдера по «Детройтским колесам».
Годами позже «Рок-н-ролл» Лу Рида попадет в программу The Rockets, играющих танцевальный лайт-метал с Джимом Маккарти во главе.
После двух коммерческих провалов в биографии Райдера следует пробел длиною в тюремный срок.
Возвращение к творчеству будет озаглавлено «Как я провел мои каникулы».
Название каждого сольного цикла тянет на заголовок романа или новеллы.
«Найдется сдача с миллиона?», «Никогда не буди спящего пса» и, разумеется, «Нагой, но не мертвый» – чьи превосходство поддается исключительно субъективной оценке.
Часто название запоминается лучше, чем сюжет, становится единственным афоризмом, кочуя из текста в текст. Но в данном случае поющий автор оказался и великолепным рассказчиком.
Райдер не разыгрывает «шахерезаду», он нагнетает заранее сгущенную атмосферу, втолкнув слушателя в незнакомое место, он тут же захлопывает дверь, оставляя того наедине с материализацией фантазий и фобий.
Сумрачная зона ЛГБТ маячит как трансляция запрещенной передачи, а закадровый голос комментирует завсегдатаев заведения, как это делал Михаил Державин в «Кабачке 13 стульев».
Из одних его песен было бы можно составить саундтрек картины Cruising. Они бы проиллюстрировали похождения Аль Пачино не хуже тех, что подобрал Джек Ницше.
Циничная интонация усталого циника и фаталиста с одинаковой силой гипнотизирует шестидесятника-пассеиста и представителя гей-сообщества, одиночку и затравленного человека толпы. Поклонников Босса Спрингстина и Боба Сигера, почуявших откуда дует ветер, распыляя испарения, выдыхаемые сквозь шахту раздолбанного вентилятора.
Ван Моррисон и Уоррен Зивон – говорим мы, робкие искатели параллелей. Но ближе всех ему, безусловно, Джонни Винтер – ювелирный фразировщик не только гитарных, но и вокальных идиом блюза и соула.
Какой ты светлый! – удивилась цветная девица, подойдя к сцене в клубе, где выступал подросток Митч. Она решила, что в черном квартете солирует альбинос-соплеменник. Джеймс Браун называл его лучшим голосом в стиле с идиотским названием blue-eyed soul.
Авторский студийный Митч – это Патти Смит и Джобрайт, Кинкс и горькие памфлеты Джорджа Харрисона.
Поздний концертный Митч – это роскошные интерпретации Лу Рида и The Doors в широко и щедро развернутом виде, наряду со множеством соул-стандартов от человека, чья юность совпала с их появлением на свет.
То есть, театр одного актера и кабаре в одном лице. Леденящий ужас подпольной киностудии и фанк-шансон в рефрижераторе.
«Замерзаю в аду» – орет богатырским голосом Митч Райдер, погружаясь в ванну молодости. Успех антинаучной крионизации, практикуемой также и Эриком Бёрдоном, гарантирует волшебная сила искусства. В числе её адептов Нил Янг и Ван Морисон.
Музыкальное однообразие сродни самоповторению литератора, своевременно выработавшего стиль и шарм с продлеваемым сроком годности.
Мы не ждем от вас ничего другого. Оставайтесь таким же, как и до того, что и до того! Мы не ждем от вас ничего другого…
А я от вас. – парирует маэстро, прикидывая, что он будет петь дальше.
Al: OK. So, how are things in Detroit?
Mitch: Pretty funky, probably. We sure wish we were back there...
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
