Григорий в это время уже опять успел закрыть глаза и сложить руки на груди. Я уж подумала, что засыпает. Но он смешно открыл один глаз и посмотрел на меня.
- Волнуешься за меня, - не спросил, а констатировал он, улыбнувшись. - Мне это нравится.
- Гриша, ты в своём уме? Тебе весело? Или твой покойный тесть считал, что тебя зовут Дункан Маклауд, устраивая свои аттракционы? Или ты сам считаешь, что тебя так зовут?!
- Не обижайся, - Гриша открыл оба глаза и взял мои ладони в свои. - Чтобы прибегнуть к крайним мерам, человеку хотя бы мало-мальски адекватному нужны определённые условия. Для Тани пока не наступили эти условия. У неё есть ещё десять месяцев в запасе. Тем более, она до сих пор не знает, что я стал опасен.
- И всё-таки, Гриша! Как ты мог так рисковать?! Не только самим собой, между прочим! Твоё стремление прижать эту парочку с поличным ставило под удар операцию Сёмы. Тебе не стыдно?
Теперь он смотрел на меня так, что у меня сердце в пятки ушло. Не от страха. От непрошеного счастья и от волнения. При этом продолжал удерживать в заложниках мои ладони. Шаг за шагом этот человек продолжал подчинять себе вольнолюбивую меня.
- Потому я и сказал, что получил урок. Нельзя быть таким самонадеянным и безалаберным эгоистом. Пришлось вмешиваться кому-то свыше, останавливать меня, разворачивать в другую сторону.
- Так себе объяснение, - проворчала я. - Но к счастью, всё получилось так, как получилось. Однако теперь тебе необходимо вплотную заняться вопросом безопасности.
- Мой поверенный и тот адвокат, который занимается разводом, - они оба получили на руки копии завещания со всеми пунктами, касающимися меня и нашего с Таней брака. То есть, я подстраховался. С того момента, как Таня получит уведомление о судебном заседании по вопросу развода, ей невыгодно будет, чтобы с моей головы упал хоть волос. Если со мной что-то случится, она будет первая под подозрением и пристальным вниманием правоохранительных органов. Такое развитие событий Василий Степанович, как раз, предусмотрел. Если Таня будет причастна хотя бы к попытке устранить меня, и это удастся доказать, она ничего не получит, кроме уголовного преследования.
- А когда Таню уведомят о заседании?
- В понедельник.
- То есть, впереди двое суток. И в эти двое суток ты уязвим, ведь мы не знаем, что они со Стасом там придумали после моего отказа от сотрудничества. Может, они придумали, как тебя подставить. А может, замыслили что-то похуже.
- Таня пока не знает о предстоящем разводе, а значит, официально не существует причины избавляться от меня.
- И всё же мы не можем рисковать. Как хорошо, что твой телефон разрядился ещё на трассе, и ты отказался заряжать его.
- Да. Хочу полностью уйти от реальности хотя бы на время.
- А что там у тебя с геолокацией? И вообще, проверял ли ты свой телефон на наличие программ слежения?
- В выключенном виде, да и во включённом, отследить телефон могут только оператор и компетентные органы, если у их представителей есть на руках соответствующий документ. Программы слежения в аппарате отключены. Таня - обычный человек. Она меня отследить таким образом не может.
- А это её... Стас? Таня сказала, он работает в мэрии.
- Он сугубо штатский. Курирует вопросы здравоохранения. Конечно, не стоит быть слишком самоуверенным, но Таня пока считает меня безопасным лопушком. Реальная опасность мне пока вряд ли угрожает. Разве что могут найти более сговорчивую девушку, чем ты, и попытаться подставить меня.
- А где ты живёшь сейчас?
- Пока в квартире, которая останется за Таней после развода. В нашей общей квартире. Я же не могу раньше времени раскрыть планы.
Некоторое время я смотрела на Григория и напряжённо размышляла. Потом выпрямилась, и Григорий улыбнулся:
- Слушаю внимательно. Чувствую, сейчас будешь командовать.
- Правильно чувствуешь. И нечего смеяться, Гриша! А если ты не появишься до понедельника и не позвонишь, Таня предпримет что-нибудь? В плане поисков?
- Не думаю. Вряд ли она волнуется обо мне.
- Значит, останешься до понедельника здесь, у моих тётушек. Я поговорю с ними завтра, хотя знаю и так, что они не откажут. Даже рады будут. Свой телефон пока не заряжай и не включай. Завтра с моего телефона позвонишь своим родным, предупредишь, чтобы не теряли. Скажешь, что задержался в гостях у друга. И позвонишь своему другу. В случае, если Таня всё же начнет бить тревогу, друг скажет ей, что ты у него. Ей этого будет достаточно, вряд ли она усомнится, её устроит ответ. Больше никому не звони. Я завтра, точнее, уже сегодня, уеду в город. Связь с тобой буду поддерживать через тётю Зою. Если тебе срочно нужно будет что-то спросить у меня или сообщить мне, тоже через тётю Зою. Я её предупрежу.
- Слушаюсь. Всё понял, - внимательно выслушав меня, сказал Григорий. - А в понедельник приеду и остановлюсь у родителей на несколько дней, пока не сниму квартиру. В понедельник же поговорю с Таней. После этого я буду в безопасности.
- Но это не значит, что нужно быть доверчивым и безалаберным! Опасность, что тебя попытаются подставить, сохранится.
- Я буду очень осторожен. А ты, Вера? Ведь ты отказала Тане в её просьбе. Не отыграется?
- Если Таня не узнает, что мы с тобой в сговоре, не отыграется. Зачем я ей? Она уверена, что я буду молчать. И я буду молчать.
- Когда мы с тобой увидимся, Вера?
- Когда вы с Таней официально разведётесь, если захочешь увидеться, конечно. Раньше нельзя.
- Да, ты права, - Григорий тяжело вздохнул и помрачнел. - Нельзя давать им шанса изобразить меня изменником и подлецом. Это что же, я как минимум месяц не увижу тебя, Вера?
- Да.
- И ты так спокойно об этом говоришь?
- Если я скажу об этом горячо и эмоционально, ситуация не изменится, Гриша.
Прочитав в его взгляде некое намерение, я строго сказала:
- Даже не думай.
Поднялась, начала убирать со стола. Старые часы показывали половину четвёртого. Самый длинный день в моей жизни подходил к концу.