Статья была опубликована в отраслевом журнале "Нефтегазовая вертикаль" в октябре 2021 года. Это первый из текстов, в которых я постарался объяснить, откуда у Евросоюза взялась тяга к возобновляемой энергетике и почему рынок ЕС оказался в зависимости от рынка АТР.
Цены на газ в Европе бьют рекорды. На момент написания этих строк котировки уже превысили 800 долларов за 1 тыс. куб. м, протестировали отметку в 900 долларов и, несколько успокоившись, опустились до 750 долларов. Причины происходящего лежат как в поведении небольших игроков, формирующих цены на биржевых площадках, так и в стратегических решениях в области энергетики, которые Евросоюз принимал в конце 2000-х годов.
Энергопереход-2000
Сегодня, в начале 2020-х годов, много говорится об энергопереходе: отказе от ископаемого топлива, увеличении роли возобновляемых источников энергии (ВИЭ) и роста роли электричества в качестве энергоносителя. Но в 2000-х годах бытовала своя концепция энергоперехода – «золотой век газа». Предполагалось, что именно газ начнёт доминировать в мировом энергобалансе, потеснив нефть.
Век газа пророчили и Европейскому Союзу. Местные чиновники сделали из этого ряд выводов. Они рассуждали в целом разумно: век газа – это рост потребления голубого топлива, при этом добыча в самом ЕС должна была сократиться, что неминуемо приводило к росту зависимости региона от импортных поставок. Пока эта ситуация не сложилась, необходимо было снизить возможные негативные последствия растущей зависимости от внешних поставщиков.
В связи с этим Евросоюз выбрал два пути: либерализация газового рынка и развитие генерации на ВИЭ. С возобновляемыми источниками ситуация в целом ясна. ЕС просто старался использовать по максимуму имеющиеся у него природные ресурсы и одновременно загрузить собственные производства, на которых выпускается оборудование для солнечных и ветровых электростанций. Это позволило бы не только частично заместить ископаемые энергоресурсы, но и обеспечить развитие промышленности. Не углубляясь в эту безусловно увлекательную тему, заметим, что ситуация с ВИЭ в итоге оказалась неоднозначной. Так, в плане производства оборудования ЕС проиграл Китаю.
А вот либерализацию газового рынка мы рассмотрим поподробнее. По идее европейских чиновников необходимо было перевести ценообразование на биржевую основу, заставив игроков отказаться от долгосрочных контрактов и нефтяной привязки. Если же долгосрочные контракты сохранялись, то ценообразование в их рамках также необходимо было привязать к бирже. Собственником ресурса и газотранспортных мощностей должны были быть разные компании. В том случае, если собственник ресурса владел трубой, он должен был резервировать часть её мощности для иных поставщиков. Параллельно стимулировалось строительство терминалов для приёма сжиженного природного газа (СПГ).
Да, не совсем очевидно, как именно эти меры должны были помочь ЕС войти в век газа с максимальной для него выгодой. Поэтому стоит добавить ещё один существенный момент: Европа считала, что она является рынком покупателя. Иными словами, её рынок крайне привлекателен, и по мере роста спроса на газ, поставщики начнут выстраиваться в очередь и активно конкурировать друг с другом, лишь бы попасть на европейский рынок. Опасность виделась местным чиновникам в том, что крупные поставщики, опираясь на своё доминирующее положение, не дадут ЕС воспользоваться в полной мере плодами грядущей конкуренции.
Именно поэтому надо было заранее построить терминалы для приёма голубого топлива, которое привезут многочисленные игроки, упростить доступ к газотранспортной инфраструктуре для компаний, которые не владеют «трубой», и отвязать цены от нефти и нефтепродуктов, увязав их со спотовыми котировками на европейских биржах.
В этой идеальной картине была одна загвоздка: Европа не являлась рынком покупателя. Но некоторые обстоятельства заставляли её считать себя таковой.
США подвели Катар, но помогли Европе
Начало полномасштабных реформ на энергетических рынках Евросоюза фактически совпало с мировым финансовым кризисом конца 2000-х годов. Одновременно с этим в Соединённых Штатах начала расти добыча сланцевого газа. И оба эти обстоятельства оказали влияние на рынок Европы.
Во-первых, в ходе кризиса снизились цены на энергоносители. А, во-вторых, США подвели всех, кто прогнозировал, что они станут крупным импортёром СПГ. В частности, они подвели Катар, который вложился в строительство заводов по сжижению газа как раз перед кризисом и сланцевой лихорадкой.
Катарский газ оказался не нужен Соединённым Штатам. Зато он смог найти пристанище в Европе.
С точки зрения ЕС ситуация выглядела следующим образом: только-только были запущены реформы энергетических рынков, как рухнули цены на энергоносители, а на европейский рынок вдруг приплыли крупные объёмы катарского газа, которые своим присутствием дополнительно просадили цены. Значит, система работает, а ЕС – рынок покупателя.
Европейские власти нисколько не смутило, что всего через два года (при первой же открывшейся возможности) Катар перенаправил основную часть своих объёмов на долгосрочные контракты в Азию.
Азиатско-Тихоокеанский регион уже к тому моменту стал самым привлекательным направлением для СПГ, так как и потребление и, что ещё важнее, цены в АТР были выше, чем в Европе. И данное положение вещей лишь усилилось после 2011 года, когда произошла катастрофа на АЭС «Фукусима-1», после которой Япония резко нарастила потребление голубого топлива (с 99,9 млрд куб. м в 2010-м до 123,2 млрд куб. м в 2012-м, по данным BP).
Цены на газ в Евросоюзе вновь начали расти. Вместе с этим зародилась и рухнула мечта о европейском сланцевом величии. А страны ЕС продолжили строить СПГ-терминалы. Своими терминалами разжились даже такие страны как Литва и Польша. Обе они надеялись на реэкспорт регазифицированного СПГ в соседние страны. Но те не проявили к смелой бизнес-идее интерес. Ранее с подобными предложениями выступала Испания, но и она не нашла поддержку у своих товарищей по Европейскому Союзу.
В целом европейские мощности для приёма сжиженного природного газа довольно быстро достигли отметки порядка 220 млрд куб. м. Но заполняемость терминалов оставалась крайне низкой – 25-30%. Никто из крупных поставщиков не рвался на рынок ЕС, расталкивая конкурентов локтями – были куда более интересные, более денежные регионы.
Но тут пришёл 2019 год, который вновь вселил в европейцев веру в то, что ЕС – всё же рынок покупателя.
Китайская пошлина
В 2019 году поставщики американского СПГ оказались практически в том же положении, в котором десятью годами ранее находились поставщики катарского газа. Во второй половине 2018 года Китай ввёл заградительную пошлину для голубого топлива из Соединённых Штатов, и ко второму кварталу 2019-го поставщики американского газа были вынуждены искать другие рынки сбыта.
Задача эта была небанальной, так как, забегая вперёд, скажем, что экспортные газовые поставки из Соединённых Штатов увеличились с 30,65 млрд куб. м в 2018-м до 51,5 млрд куб. м в 2019-м. Вводимые в строй новые мощности по производству СПГ рассчитывали на азиатский спрос. Если в 2017 году на КНР пришлось 2,9 млрд куб. м или 14,6% американского экспорта СПГ, в 2018-м – 2,56 млрд куб. м (8,35%), то в 2019-м – 0,19 млрд куб. м.
Китай (наряду с Мексикой, Южной Кореей и Японией) был одним из главных покупателей американского СПГ. Теперь же это рынок оказался закрыт. Иронично, но, по оценке министерства энергетики США, такая ситуация в основном стала возможной, потому что газ из Штатов продавался в Поднебесной на спотовой основе, а не по долгосрочным контрактам.
Пришлось перенаправить не принятые Китаем объёмы в Европу.
Европа в то время была в тревожном ожидании: подпишут или не подпишут Россия и Украина новый контракт на транзит голубого топлива. Некоторые игроки сделали ставку на то, что контракт подписан не будет. Кроме того, их привлекал сам факт наплыва неожиданно большого количества дешёвого СПГ. И вот на этом моменте стоит остановиться подробнее.
Благодаря реформе газового рынка в ЕС появилось заметное количество компаний, которые занимались заработком на разнице летних и зимних цен на газ. То есть они покупали голубое топливо летом, когда он, как правило, стоит дешевле, оплачивали хранение, а потом реализовывали запасы зимой.
Иными словами, не только крупные игроки, для которых накопление газа на зиму – это одно из звеньев в производственной цепочке, но и небольшие компании, желающие немного заработать, начали усиленно накапливать газ летом 2019 года – впереди маячил газовый кризис, а с ним и хорошие заработки. Если же кризиса не будет, то заработки будут просто умеренными. Во всяком случае так представлялось.
В июле 2019 года голубое топливо стоило на нидерландском хабе TTF порядка 160 долларов за 1 тыс. куб. м. Примечательно, что цены в Азии оказались сопоставимы с европейскими. Это было следствием двух факторов. Первый – переизбыток предложения, возникший за счёт ввода большого количества производственных мощностей. Второй – роста взаимного влияния рынков АТР и ЕС. Фактически уже на тот момент можно было говорить о начале формировании из двух крупных региональных рынков одного евразийского сверхрынка. Но для простоты мы всё же будем эти рынки разделять.
По итогам 2019 года Европа (с учетом Турции) установила абсолютный рекорд по закупкам сжиженного природного газа – 119,8 млрд куб. м (по данным BP). На первом месте среди поставщиков был Катар (32,2 млрд куб. м), на втором – Россия (20,5 млрд куб. м), на третьем – США (18,3 млрд куб. м). Таким образом 2019 год стало рекордным с точки зрения поступления сжиженного природного газа, так и по накопленным запасам. Накопления в подземных хранилищах газа (ПХГ) оказались близки к теоретически возможному пределу. Интересно, что дополнительные поставки СПГ оказались на 30–35 млрд куб. м больше объёмов, отправившиеся в хранилища.
Вопреки надеждам игроков газового рынка голубое топливо продолжило дешеветь и зимой – до 150 долларов за 1 тыс. куб. м в январе и до 100 долларов в феврале. Транзитный контракт был подписан, зима оказалась тёплой, ВИЭ производили рекордные объёмы электроэнергии, а в феврале Китай по известной причине сократил потребление энергоносителей. Рекордные запасы в ПХГ так и не были распроданы. Отопительный сезон Евросоюз закончил 30 марта с крупнейшими запасами в хранилищах на эту дату (58,4 млрд куб. м).
А уже весной по европейскому рынку ударила пандемия. Но она лишь обострила уже бушевавший кризис на газовых рынках Европы и Азии. С точки зрения накопления запасов голубого топлива пандемия, как потом выяснилось, оказала ЕС огромную услугу.
По оценке GIIGNL, мировое производство СПГ в 2020 году увеличилось всего на 0,4% (1,93 млрд куб. м) – до 491,5 млрд куб. м. Довольно быстро и успешно справился с последствиями пандемии Китай. Он продемонстрировал рост спроса на сжиженный природный газ на 11,7% (почти на 10 млрд куб. м). Притом в начале 2020-го КНР и США достигли соглашения, согласно которому Китай снимал заградительную пошлину и обязался закупать американский СПГ.
Для Европы всё это означало, что избыточное предложение исчезло. И в мировом масштабе не стало переизбытка, и поставщики радостно перенаправили потоки из ЕС в Азию.
Но в 2020 году импорт СПГ со стороны Европы сократился незначительно – на 5%. По оценке GIIGNL, он составил 112,6 млрд куб. м (по оценке Shell – 115,9 млрд куб. м. Газ был дешёвым, провалившись в какой-то момент ниже 40 долларов за 1 тыс. куб. м. Многие покупали его в надежде, что он всё же подорожает и его удастся выгодно перепродать. Таким образом в 2020 году запасы в европейских ПХГ перед отопительным сезоном оказались ненамного меньше рекордных значений 2019-го. Таким образом пандемия невольно подготовила Европу к неожиданно холодной зиме.
Загнали в уголь
На фоне холодов зимы 2020-2021 годов спрос на газ подскочил, ПХГ начали стремительно опустошаться. Дополнительную проблему для Евросоюза создали ветровые электростанции. Точнее слабый ветер. Если в феврале 2020 года в Германии на ветроэлектростанциях было произведено 20,56 ТВт*ч электроэнергии, то в феврале 2021-го всего 11,32 ТВт*ч. Благодаря этому в ряде европейских стран начало расти производство электроэнергии на угольных электростанциях. Начался ренессанс угля.
Из отопительного сезона Евросоюз вышел с запасами примерно в два раза меньшими, чем годом ранее. Звучит чудовищно, но на самом деле ситуация была не столь драматичной. Ведь если сравнить её не с аномальным 2020-м, то обнаружится, что сам по себе уровень запасов близок к сезонной норме. Рекордными были абсолютные показатели отбора в отопительный сезон. Притом в апреле сложилась нетипичная ситуация: после начала закачки погодные условия заставили вновь начать отбор.
Если сравнивать динамику закачки не с рекордными 2019 и 2020 годами, то к началу лета динамика наполнения подземных хранилищ была на нормальном уровне. Однако цены не опускались.
В начале лета Европу накрыла жара – температура держалась на отметках выше 30 градусов по Цельсию. Это подстегнуло спрос на электроэнергию, а тот в свою очередь сказался на спотовых котировках газа: на TTF голубое топливо подорожало до 363 долларов за тысячу куб. м. На тот момент это был рекорд за предыдущие три года.
Затем цены пошли вверх. На фоне дорожающего газа Германия начала всё активнее нагружать свои угольные электростанции. В первую очередь те, которые работают на буром угле местного производства.
Всю первую половину лета поступали новости об очередном ценовом рекорде. Наконец 6 июля котировки опустились с 464 долларов до 414 долларов. В июле газовая генерация Германии, по оценке Platts, сократилась на 35% по отношению к аналогичному периоду прошлого года (до 3,3 ТВт*ч). Замещение газа углем продолжалось: пусть он и подорожал, но не так сильно, как голубое топливо. За первые семь месяцев прошлого года в Германии было произведено 278,2 ТВт*ч электроэнергии, а за тот же период 2021-го - 290,5 ТВт*ч. Ветер в прошлом году обеспечил 81,27 ТВт*ч, а солнце - 35,23 ТВт*ч, в текущем - 64,98 ТВт*ч и 35,32 ТВт*ч соответственно. Основное падение среди ВИЭ в абсолютных величинах обеспечил ветер.
Сложившееся положение привело к тому, что после снижения газовые котировки вновь начали расти.
На макроуровне происходящее объяснялось простым фактом: нет переизбытка предложения, а спрос в АТР, куда идёт порядка трёх четвертей всего сжиженного природного газа, продолжало расти, толкая вверх спотовые котировки. Так как ЕС приходится бороться за СПГ со столь могучим рынком, европейские индексы начали догонять азиатские. Это совсем не похоже на «рынок покупателя».
Если бы ЕС не настаивал на отказе от нефтяной привязки в долгосрочных контрактах, то ситуация для Европы выглядела бы не столь драматично.
На ситуацию с ценами в Евросоюзе влияли и более мелкие факторы. И межтопливная конкуренция, которая обострялась на фоне падения производства ветровой электроэнергии. Только в августе ветер смог дать больше электричества, чем за аналогичный период прошлого года (8,17 ТВт*ч и 6,86 ТВт*ч соответственно). Но куда важнее в этой ситуации было поведение небольших участников рынка.
В хранилище пусто
Два года назад эти игроки столкнулись с тем, что летом газ оказался дороже, чем зимой. Обжегшись тогда, они не торопились закачивать голубое топливо в хранилища летом 2021 года. Более того, некоторые из них предпочитали извлечь часть закачанных объёмов и продать по актуальным ценам. Ведь, что будет зимой, никто не знает, а высокие цены – вот они. И невозможно этих игроков в чём-то винить. На них никто не накладывал никаких социальных функций, им предложили некие механизмы рыночной торговли, которыми они пользуются для зарабатывания денег. А тот факт, что руководство ЕС запускало эти механизмы в конце 2000-х годов, ожидая иного результата, говорит лишь о прозорливости руководства Евросоюза.
Кстати, казалось бы, отбор ранее накопленных объёмов должен приводить к падению котировок, так как получается, что спрос снижается, а предложение растёт. Но тут включается фактор «полупустых» хранилищ.
Суммарная мощность европейских ПХГ достигает 100 млрд куб. м. За прошлый отопительный сезон было отобрано около 66 млрд куб. м. К началу августа европейцы восполнили только 27,6 млрд куб. м. Но если сравнить не с рекордными годами, то отставание на тот момент достигало всего 4,5%. Однако к середине сентября отставание усугубилось до 12%. А если всё же сравнить с рекордными 2019 и 2020 годами, то отставание будет куда более существенным – около 31%.
Глядя на эти показатели, участники рынка невольно опасаются, что накопленных запасов окажется недостаточно в отопительный период. Это опасение и подстёгивает рост котировок. Притом оно в большей мере действует на фьючерсные контракты, которые в первой половине сентября умудрились вплотную подобраться к отметке в 1000 долларов за 1 тыс. куб. м. Но после этого всё же пошли вниз. Об этих скачках говорили как о «скачках цен на газ» в Европе, что не совсем корректно.
Психологическое воздействие
Заметьте, за весь прочитанный вами текст ни разу не был упомянут «Северный поток – 2». Спешим исправить это упущение. Именно с российским газопроводом стараются связать наблюдающиеся в Европе ценовые аномалии. Мол, это коварный «Газпром» специально поставляет недостаточно голубого топлива, чтобы Евросоюз быстрее сертифицировал «Северный поток – 2» и дал разрешение на его стопроцентную загрузку. Это красивая схема, которая, однако, не объясняет, почему же в Азии цены выше, чем в Европе и почему остальные поставщики (к примеру, Катар, США, Норвегия) не нарастят поставки.
Сам «Газпром» отмечает, что за первые 8,5 месяцев 2021 года увеличил экспорт в страны дальнего зарубежья до 138,6 млрд куб. м, что близко к рекордным 141,3 млрд куб. м за аналогичный период 2018 года. Тут стоит оговориться, что в «дальнее зарубежье» теперь входит и Китай, куда из озвученного объёма, по существующим оценкам, было поставлено более 10 млрд куб. м. Но при этом отмечается рост поставок в Германию (на 35,8%), Италию (на 15%), Турцию (на 157,7%) и другие страны. В связи с этим можно ожидать, что трубопроводные поставки из России в Европу по итогам года окажутся на уровне 2019 года – одного из лучших по объёмам экспорта.
«Северный поток – 2» может оказать только психологическое воздействие – снизить фьючерсные котировки. А реальные причины ценовых аномалий в Европе с ним не связаны.
Зависимость Европейского рынка от рынка Азии будет лишь нарастать. Что в условиях высокого спроса и отсутствия переизбытка предложения означает высокие спотовые цены по обе стороны Евразии.
Что касается перспектив ЕС до конца отопительного сезона, то если зима будет мягкой, то отопительный сезон может быть пройден успешно. Там, где газ окажется слишком дорог, его заменит уголь. Главная проблема, с которой может столкнуться Европа этой зимой – это обострение энергетической бедности. Но эту проблему можно решить только государственной помощью и разумными реформами энергетических рынков. С последним, правда, как мы выяснили, у Европы большие проблемы.