«Она была влюблена в учителя, оказывается. А я не знала, она никогда не говорила об этом. Я вообще считала, что она не умеет влюбляться. Лишена романтических чувств. Уж больно строга и расчётлива была. Но это наверное так в жизни образовалось — ожесточилась и погрузнела душой.
Её маленькую тайну я узнала случайно. Сильно поддав — под наплывом неведомых сил и обстоятельств — она расплакалась. И поведала несчастья последних лет. А потом плавно переместилась в детство и юношество. Детство опустим, оно случилось скучным и небогатым. А вот к пятнадцать она расцвела, дела у родителей пошли в гору. И ей начали покупать модные взрослые обновки. Мать рассуждала: «Пусть хоть доча поносит, порадуется. Раз мне не пришлось. Не успела, состарилась..» Пубертат — самое лихое время. Девочка решила оторваться по полной. Не известно будет ли такая лафа долго!
В девятом, в школу пришёл новый молоденький педагог. Весь педсостав и все старшеклассницы оживились. Вёл он историю, уроки в расписании попадались не часто. Поняв, что высокий голубоглазый шатен ей очень и очень нравится. Не долго размышляя, уверилась — и она может понравиться ему. Для этого теперь есть все средства! Мамина косметика и духи, собственный забитый гардероб и нарисовавшиеся формы тела указывали верный путь — да! Отстоять своё женское место под солнцем, а заодно расплатиться с подружками и со временем. Долго рутинная серая жизнь её не радовала! А одноклассницы подкалывали и смеялись.
Она принялась выслеживать и добиваться историка. Попадалась в коридорах на переменках, втиралась в очередь в столовке рядом с ним. Улыбалась приветливо и подвиливала бёдрами. Предмет учила и норовила выделиться. Вычитывала дополнительные материалы, тянула руку, глубоким контральто заунывно повествовала заданное. Так как, шатена обхаживало масса женского народа, её усилия почти не были замечены. Лишь одна полу-приятельница, меж смеха, попытала: «И что, сильно нравится? Дерзай! Может, что и получишь..» Она не заметила иронии — а зря!
Весь девятый класс и половина десятого потратились на осаду. И он — голубоглазый — почти потёк. Отвечал на приветствия, уступал очередь за пирожками, ставил «отлично» и кажется относился к ней особо. Дважды — на школьных вечерах — согласился потанцевать. Они топтались в полутёмном зале, под «смоков» — и у неё потели ладоши и першило в горле. От волнения. По стеночке — прислонившись вдоль и на скамейках из спортзала — сидели и крючились в зависти десятиклассницы и молодые учителки. Это был час триумфа! Она почти расплатилась за тинейджерские унижения и небрежение мальчиков-одногодок.
По истории имела твёрдую «пятёрку» и уже надумала поступать на истфак. Как в середине года, как раз к зимним праздникам. Выяснила — шатен-изменник тайно встречается с другой. Имя «другой» никто не знал, знали, что своя. Школу потрясла сплетня, дамы захолодели сердцами. И ладно бы со стороны — так нет, местная. Напряжение и нездоровый интерес к молодому человеку возрос в разы. Все хотели узнать — кто опередил.
Она поскучнела, озлилась и враз потолстела. Заедала горе! С трудом досидела, домучала выпускной десятый. На бал не пошла, аттестат получила у директора в кабинете. Остервенело подготовилась к вступительным и зашла -таки на факультет «будущего препода истории». Больше в её жизни лирических «историй» не происходило. Как отшибло! По специальности не работала ни дня, переучилась на бухгалтера. Историю ненавидела.
Выслушав и почти утерев внезапные слёзы, я поинтересовалась: «Так с кем гулял ваш красавчик?»
Она подняла на меня зарёванное лицо, выпучила давно выцветшие — блекло-карие — глаза. И, словно спохватившись, апатично ответила: «Так та. Что посоветовала дерзать. Она сразу после школы за него замуж выскочила..»
Я, удивившись развязке: «И как? Жили долго и счастливо?»
Она ухмыльнулась — нехорошо, подло — и пожав плечами, скрипнула глухо: «А кто их знает! Я за ними не слежу. Своих дел хватает..»
Выходя из дома — полная чаша, модный интерьер, сытно и дорого — я усмехнулась тож. «Да нет, дорогая. Следишь! Иначе, в твоей — всё так же скучной и серой — житухе. И совсем, вовсе смысла не останется!.»
А садясь в кроссовер, заключила: «Ждёшь, жаба. Когда они наконец расстанутся. Чтоб сказать «эпитафию» всем, кто любить умеет..» Покачала головой и рванула со стоянки..»