- Все началось три года назад. Я сильно порезался и мы с мамой долго не могли остановить кровь…
Жора не торопился и рассказывал свою историю обстоятельно. Делал короткие паузы, акцентируя внимание единственного слушателя на важных с точки зрения рассказчика моментах. И не менее краткие отступления, чтобы пояснить тот или другой момент детальней.
- … потому она обратилась к моему отцу, на тот момент он был уже главой администрации и ничего не знал о моем существовании. Их с мамой пути разошлись еще до моего рождения. Но необходимость вынудила маму все рассказать.
Вот это новость. Медик поискал глазами Алену, наверное хотел встретиться взглядом, получить какое-то подтверждение от хорошо знакомого человека. Но встретился лишь с ее затылком.
Алене рассказ был не интересен. Она занималась своими делами, молчала и не лезла с бесконечными дополнениями и поправками. По-видимому, за это стоило благодарить мохнатого, с которым девушка не расставалась ни на секунду.
На краткий миг Медик ощутил ревность, но тут же мысленно отругал себя и продолжил слушать.
Порой ему казалось, что это рассказ не юноши о себе, а умудренного опытом мужчины о ком-то постороннем. Настолько отстраненной была речь Жоры. Но потом Медик сообразил, что к этому моменту рассказчик готовился далеко не один день. А может быть и все эти три года. Ведь никто не знал, что происходит с мальчиком. Никто, кроме его отца и Василия Степановича. Ну и впоследствии Алены, от которой трудно что-то утаить, если не прекращать общение. А прекращать общение с ней еще труднее. Уж кто-кто, а Медик об этом знал, как никто другой.
- Василий Степанович брал какие-то анализы, что-то изучал, а потом заявил, что у меня диабет. Причем какой-то новый, который не похож на уже знакомые медицине два типа.
Медик встрепенулся.
- Погоди. Это же как раз три года назад был инсулиновый бунт. Или я что-то путаю?
Виноватый взгляд Жоры скользнул в сторону.
- Нет, не путаешь. Отец решил обеспечить мне возможность выжить и изъял со склада весь инсулин. А затем сообщил, что он якобы закончился. И отправил несколько отрядов на его поиски.
Вот это поворот, а он еще спорил с собственным отцом и доказывал, что этих бунтарей стоит гнать в шею. Мол, пусть сами ищут себе лекарство и заботятся о себе, раз не понимают, что администрация делает для них все возможное. Отец тогда вяло протестовал и отшучивался, ничего толком не объясняя.
Медик вдруг поймал себя на мысли, что не всю свою жизнь был настроен покинуть пределы колонии. И оказывается всего-то три года назад, он об этом даже не задумывался. Но впоследствии по каким-то причинам его отношение изменилось. Однако он об этом забыл.
- Дай угадаю. Информация просочилась?
Жора улыбнулся.
- Не совсем. Понятное дело, что доступ к складам на тот момент был у достаточно большого количества людей. И среди них нашлись те, чьи знакомые нуждались в инсулине. Кто-то кому-то, конечно же, шепнул, что препарат никак не мог закончиться и дело нечисто.
Медик помнил те события. Отец тогда пытался остановить протестующих. Обещал, что найдет инсулин и доставит в колонию в ближайшее время и просил всех разойтись по домам. Но его не послушали. А затем началась бойня.
- Папа совершил глупость. Но не смог отступить. То ли боялся потерять авторитет и власть, то ли действительно так сильно переживал за меня, но он не уступил и бунт был подавлен. После чего началось ужесточение внутренних порядков. Все эти пропуска, пайки, личная гвардия отца…
Медик чуть язык не прикусил от удивления.
- Погоди, какая еще личная гвардия отца?
Жора вздохнул.
- Охрана складов, группа быстрого реагирования и один из поисковых отрядов, который никогда не был в поиске. Думаю, что и в охране периметра у него есть свои люди, но брать их полностью на довольствие он не захотел. Зачем? Если все и так боятся покинуть колонию. И тем более впустить, что-то внутрь. Уж стены стерегут основательно и без дополнительной стимуляции.
- А личная гвардия значит на доп пайке?
Жора кивнул.
- У них все лучшее. И паёк, и оружие, и прочие игрушки.
- Ладно, давай вернемся к диагнозу. Диабет и что?
- И все, — Жора развел руками. - Потом началась деменция, чуть позже диагностировали начальную стадию шизофрении. И отец вырвал меня из жизни. Мать пыталась сначала спорить, а затем бежать…
Жора замолчал. Но Медик почувствовал нутром — сейчас лучше потерпеть, не подгонять, просто помолчать и дать парню собраться с мыслями.
В глазах Жоры блеснули слезы.
- А потом она вроде как не справилась с переживаниями по поводу моей болезни и покончила с собой. Только я-то знаю, что это он убил ее. А меня хотел запереть навсегда…
Медик оторопело молчал. Ему всегда было жалко этого тощего парнишку с его бессвязной речью и нелепыми эмоциями. Но теперь…
- Ну и чего вы тут сопли оба развели? Нам между прочим надо найти место для ночлега. И желательно, чтоб вся эта сырость на ваших лицах к тому моменту испарилась. Хотя знаете что? Мы со Шлепой пойдем поищем хорошее место, а вы пока тут обнимитесь и хорошенько прорыдайтесь. Дать кому носовой платок?
Дожидаться ответа Алена не стала. Вскочила на ноги и требовательно посмотрела на Жору. Тот прикрыл глаза, словно на секунду ушел в медитацию и ткнул рукой куда-то в сторону леса. Алена кивнула и уверенно направилась в указанном направлении. А Медик решил, что эту пантомиму он просто так не оставит и обязательно узнает, что здесь только что произошло.
Шлепа тоже поднялся, но прежде, чем отправиться следом за девушкой, посмотрел на Медика.
- Фыр?
- Топай дружочек, потом вернешься за нами.
Медик не видел никакой необходимости держать хомяка рядом. Да и за подругу в его присутствии спокойней. Однако легкий укол ревности он все-таки испытал, когда наблюдал как эта мохнатая задница вприпрыжку бежит вслед за Аленой.
- Но сейчас-то ты здоров? - Повернулся он к Жоре.
- Относительно.
Жора достал из кармана гроздь ягод.
- Мне хватает даже замороженной черники. В инсулине, как таковом, необходимости нет. Ну или почти нет…
- Стой, стой, стой, а как же твой припадок у ямы с дерьмом?
- Потому и говорю, что почти. Я плохо переношу неожиданности и резкие всплески эмоций.
Медик прищурился.
- А в остальном?
- А в остальном со мной полный порядок и ты второй человек, который об этом узнал.
Медик не стал скрывать удивление.
- Ты хочешь сказать, что даже отец…
- Даже мой лечащий врач, Василий Степанович, ничего не знал. Я научился играть свою роль безукоризненно, прежде, чем отец смирился и выпустил шизофреника из темницы. Мне пришлось стать бесполезным идиотом, чтобы избавиться от постоянного наблюдения. Но другого пути не было. Иногда я прокалывался, конечно, как например с тобой. Но в целом оказался неплохим актером.
Жора рассмеялся. Звонко, искренне, но Медик все равно расслышал в этом смехе тонкую нотку горечи.
- Погоди, а как ты прокололся со мной?
- А тревожная кнопка в руках идиота тебя не смутила?
- Мы с тобой договоримся здесь и сейчас. Ты не идиот и больше о себе так не говоришь. Хорошо? Больше нет, никакой необходимости играть роль шизофреника. И я очень рад с тобой познакомиться.
Медик протянул Жоре руку.
- Эй слюнтяи, ну вы долго там? Тащите уже свои задницы сюда!
Девушка появилась среди деревьев как раз вовремя, что бы сгладить повисшую в воздухе неловкость.
Жора вцепился в руку и пытался что-то сказать. Но, язык его не слушался и он вновь напомнил себя прежнего, с огромным дрыном у ямы полной дерьма. А Медик не знал, как на это реагировать. Оба молчали и отводили глаза.
- Ну вы идете, нет?
- Фыр?
Она еще и Шлепу на свою сторону переманила. Ну теперь совсем финиш.
- Пойдем? - Медик наконец-то заставил себя посмотреть собеседнику в глаза.
Жора кивнул.
- Пойдем, конечно, она же иначе не отцепится.
Они дружно рассмеялись и вскочили на ноги.
- Ты обладаешь очень важной информацией, и я надеюсь, мы как-нибудь продолжим наш разговор?
Жора усмехнулся.
- Да прямо сейчас и продолжим. Алене тоже есть, что тебе сказать. Только уж постарайся поверить нам на слово. Потому что бегать по ночному лесу и что-то доказывать у меня никакого желания нет.
- Доказывать что?
- Всему свое время, друг. Всему свое время.
#фантастика #постапокалипсис #приключения
Первая глава:
Ушлёпок (1. Дело было вечером)
Предыдущая глава:
Ушлёпок (20. Рывок из прошлого)
Следующая глава:
Ушлёпок (22. Нити действительности)