Закрыв за Фаргемом дверь, Самоха вернулся в дом. Судя по шороху за ширмой, гостья уже не спала. Самоха отодвинул полог и вошёл внутрь. Девушка сидела на кровати, закутанная в одеяло. Полотенца на голове уже не было. Вместо этого её волосы были ровно расчесаны и собраны в причёску. Судя по всему, она воспользовалась, лежащим под подушкой, гребнем Самохи.
— Проснулась? Завтракать будешь? — спросил Самоха.
Девушка молча закивала головой. Он принес её просохшую одежду и обувь, задёрнул ширму и принялся выкладывать еду на стол. Разложив все, Самоха вымыл руки и вытер их полотенцем. В этот момент полог отодвинулся, и оттуда выглянула гостья.
Повесть Путешествие Самохи. Книга Вторая. Часть 46.
— Можно тебя попросить? — спросила она.
Самоха повесил полотенце на место и подошел к гостье. Она смущенно повернулась спиной, там, на платье были мелкие пуговицы для застёжки. Самоха молча застегнул все пуговицы, затем привычным движением поправил складки на платье и, развернув гостью, разгладил сбившийся воротник. Осмотрев её с ног до головы, он одобрительно кивнул.
— Берн, надо бы нам зеркало купить. Напомни мне перед отъездом, — произнёс Самоха.
Он сдвинул ширму к стене и кивнул в сторону умывальника.
— Умыться можно там, — произнёс Самоха.
Гостья молча пошла к умывальнику. Когда она вернулась к столу, Берн уже ел лепёшку с мясом.
Самоха указал гостье на свободный стул и, достав из шкафа новую чашку, налил ей горячего настоя.
— Еда у нас бесхитростная, госпожа Канока, так что не обессудьте, — предупредил её Самоха.
Он отломил кусок лепешки подогретой на огне, и, положив сверху пару ломтиков печеного мяса, вложил всё это в руку девушки. Поглядев как ест Берн, она откусила получившийся бутерброд.
— Вкусно! — удивилась Канока.
— Учитель привёз еду из Бара-салама. Там всегда вкусно готовят, — ухмыльнулся Берн.
Ели в основном молча. Гостья быстро вошла во вкус и принялась пробовать всё, что было на столе. Под конец Самоха налил всем ещё по чашке настоя и выдал каждому по два карамельных печенья.
— Что это? — удивилась Канока. — Так сладко…
— Это печенье. Его пекут только на моём постоялом дворе, — ответил Самоха.
После завтрака Самоха убрал еду в бездонный ящик. Утром он заметил что травы, которые они вчера собрали, даже не завяли внутри его сумки. Видимо время в расширенном пространстве шло совсем иначе, чем снаружи. Да и к тому же, при гостье открывать подвал не стоило.
— Ну, так и зачем ты сбежала из дома? — спросил вдруг Самоха.
Гостья насторожилась.
— Вы говорили с моим отцом?— спросила она.
— Да, говорил, — ответил Самоха.
— Я не вернусь домой, — сразу заявила она.
— И что ты будешь делать дальше?
— Можно, я поживу у вас? — спросила вдруг гостья.
— Завтра я уеду, — ответил Самоха.
— Так скоро? — опечалилась гостья.
— У меня не бывает выходных. Я много работаю, учусь и делаю ещё кучу всего. От меня зависит жизнь многих людей. Берн тоже занят делами. Он постоянно практикуется, да и просто дел у него много. Все в этом мире должны что-то делать, что бы жить, — произнёс Самоха.
— Я хочу остаться с вами, — произнесла девушка, опустив взгляд.
— Очень жаль это говорить, Канока, но я уже женат, — произнёс Самоха.
— Я знаю, — тихо ответила гостья.
— Ладно, рассказывай, что там у тебя такого стряслось, что такая молодая и красивая девушка, готова стать лю-бо-вн-иц-ей женатого пожилого мужчины, — произнёс Самоха.
— Вы не пожилой, — улыбнувшись, произнесла гостья.
— Давай ближе к сути. Что стряслось-то? — попросил Самоха.
Девушка помрачнела. Наконец собравшись с духом, она начала рассказывать. Из её слов становилось ясно, что рудник, когда-то принадлежал её семье. Но ещё во времена деда Каноки он сменил владельца. С тех пор владелец рудника менялся почти каждый год. Её отец переходил от одного дворянства к другому, продолжая управлять рудником. Однако каждый год добыча снижалась, и доходы её семьи падали. На данный момент ситуация была очень скверной. Долг её семьи исчислялся парой сотен серебра. В основном это было из-за снижения добычи руды. Последнее время отец девушки пытался договориться о её женитьбе с перспективными людьми, чтобы хоть как-то вылезти из долгов. Однако её саму подобное не устраивало. Поэтому она начала сбегать из дома. Разумеется, подобное поведение стало отпугивать нормальных людей от их семьи и, в конце концов, вопрос о женитьбе отпал сам собой. Но ситуация продолжала ухудшаться и теперь её отцу уже стали поступать предложения передать дочь в услужение в качестве оплаты долга. Теперь даже её отец не мог ничего сделать. И как только к нему кто-то приезжал, Канока сбегала из дома.
Выслушав гостю Самоха призадумался. Рудник менял хозяев каждый год… Но каким образом? Это было как-то странно. В любом случае, Самохе это непонятное положение было на руку.
Внезапно гостья поднялась и, подойдя к его кровати, села на неё. Она сунула руку под подушку и вытащила свернутый пергамент. Это был тот самый пергамент, на котором он вчера вел подсчеты металла, полученного из руды Фаргема.
— Вы покупаете руду у семьи старателей в десять раз дороже, чем закупщики у моего отца. Почему? — спросила она.
Самоха поднялся и, забрав у девушки пергамент, бросил его в печку. Пламя тут же охватило сухой пергамент, заплясав в печи. Посмотрев на огонь, Самоха закрыл дверцу печи.
— Это дело касается только меня и старателей. По договоренности с вашим отцом, я могу покупать у них руду по любой цене, — произнёс Самоха.
— Теперь понятно, как их семья смогла так быстро подняться с колен, — сказала Канока.
— Я покупаю руду только для своего производства. Я не перепродаю её, как закупщики вашего отца. Поэтому, я могу платить за неё больше, — объяснил Самоха.
— Вы могли бы легко покупать руду у моего отца, гораздо дешевле. Уверена, его бы устроила даже двойная цена, — предположила Канока.
Самоха тяжело вздохнул.
— Есть несколько причин, по которым я не делаю этого. Во-первых, мне не нужно столько руды. Во-вторых, как только я начну делать это, от меня избавятся закупщики вашего отца. Не забывайте, что за ними стоял серьезные люди. В-третьих, лорд Варсби выказал недовольство, когда я упомянул о желании открыть здесь производство. Видимо владельцы рудника, как-то с ним связаны. Ну и в-четвертых, я успел уже заключить договор с семьей старателей на закупку руды у них, — перечислил Самоха.
Девушка задумалась.
— Я вполне вас понимаю, господин Ирити. Я отнюдь не глупа, — произнесла она.
— Да я никогда и не считал вас глупой, — ответил Самоха.
— Тогда признайтесь! Вам ведь не хватает той руды, что поставляет вам семья старателей. Иначе бы вы не попросили моего отца расплатиться с вами рудой за работу.
— Вообще не хватало. Но Фаргем и его семья нарастили поставки. Кроме того, я завершил заказ, и сейчас особой нужды в руде у меня нет. Можно сказать, что я закупаю её впрок, — ответил Самоха.
— Хорошо. Но ведь у вас будут и другие заказы. Пользуясь сезоном дождей, вы могли бы сделать серьёзные запасы руды и в то же время закупщики о вас не узнали бы. Больше того! Если вы имеете возможность транспортировки руды, во время сезона дождей, вы могли бы получить хорошую прибыль, просто перепродавая её в Бара-салама. Я не думаю, что вы захотите упустить выгоду, идущую вам прямо в руки.
Самоха улыбнулся. Дочка управляющего оказалась настоящим дельцом. Но это было много лучше, чем плачущая девушка просящая взять её к себе лю-бо-вн-иц-ей.
— Хорошо. Допустим, я захочу купить у вашей семьи руду. И по какой же цене вы мне её продадите? — уже улыбнувшись, спросил Самоха.
— Ну, это зависит от того, сколько вы сможете купить.
— А сколько вы сможете продать? — спросил Самоха.
— Для начала я должна переговорить с отцом, — ответила Канока.
Она поднялась с кровати и, взяв плащ, начала закреплять его на плечах. Самоха, шагнув в её сторону, остановил гостью.
— Твой плащ не пригоден для таких прогулок. Дай-ка мне его, — произнёс он.
Забрав её плащ, Самоха порылся в своей сумке и достал жидкость, оставшуюся после разделения каучука. Развесив плащ на крюках, он принялся размазывать жидкость по ткани тонким слоем. В доме послышался едкий запах эфирных масел. Канока, поморщившись зажала нос.
Размазав кистью по всему плащу жидкость, Самоха убрал флакон в сумку и активировал на плаще заклинание преобразования. Полимеризация наступила моментально. Плащ стал похож на кожаный. Он стал более грубый и плотный. Едкий запах полностью исчез. Сняв плащ с крюков, Самоха надел его на плечи девушки.
— Не так красиво, зато не промокает, — произнёс он.
Канока улыбнулась. Подойдя к двери, она оглянулась на Самоху и тут же выскользнула наружу. На улице продолжал хлестать проливной дождь.
Прикрыв за гостьей дверь Самоха посмотрел на Берна.
— Фаргему ничего не говори, — произнёс Самоха.
Берн молча закивал головой.
Канока прошла по улице, под проливным дождем и, войдя в их дом, скинула с головы капюшон. Вода скатывалась с её плаща как с жирной кожи. Это было удивительно.
— Вернулась? — спросил появившийся из соседней комнаты телохранитель отца.
— Я ненадолго. У меня дела к отцу, — произнесла Канока.
— Какие мы деловые, — усмехнулся телохранитель, загородив ей путь к лестнице.
— Уйди Мерн, для тебя же стараюсь. Или тебе нравится по три месяца ждать оплату? — произнесла Канока.
Она обошла телохранителя и направилась по лестнице наверх. Её отец, как обычно, сидел в своём кабинете. Зайдя туда, Канока заперла дверь на ключ и села рядом с ним на стул.
— Мне надо поговорить с тобой наедине, — произнесла Канока.
Её отец поднял удивленный взгляд от записей в книге.
— И о чём ты хотела поговорить? — спросил он.
Канока подалась вперед и едва слышно зашептала.
— Я нашла покупателя на руду.
— Мока Ирити? А почему не привела его сюда? — спросил её отец.
— Потому что он боится твоих закупщиков. Он мне всё объяснил. За ними стоят серьезные люди и если они узнают, от него избавятся, как от конкурента, — произнесла в полголоса Канока.
— Ну, звучит очень логично. Поэтому я и не предлагаю ему руду, — произнес её отец.
— Так вот. Я договорилась, что сама куплю у тебя руду. И продам ему. Причем по двойной цене, — произнесла Канока.
— Серьёзно? И сколько он готов купить?
— Поэтому я и пришла, папа. Сколько ты можешь продать мне руды? — спросила Канока.
— У нас на складе уже девяносто кубов рудного камня. Склад забит под завязку, и мне даже пришлось остановить на сегодня добычу. Сколько он может купить руды? При учете, что мы последнее время продаем закупщикам куб руды за тридцать пять медяков, общая стоимость руды на складе составит чуть больше тридцати одного серебряного саларна. И если ты говоришь что твой, скажем так, клиент, — её отец покосился на входную дверь. — Купит руду по двойной цене. Тогда весь запас на складе обойдется ему в шестьдесят три серебряных саларна.
Канока на минуту задумалась. Тот же Фаргем получил бы за это все двести семьдесят монет. По сравнению с ним её отец получает от закупщиков просто жалкую мелочь. Теперь Канока считала, что просто обязана продать руду Мока Ирити по достойной цене.
— Хорошо. Напиши бумагу, по которой ты продашь мне девяносто кубов рудного камня за шестьдесят три серебряные монеты. И я пойду, и принесу деньги, — сказала Канока.
— Хорошо, — улыбнулся её отец.
Он достал пергамент из стола и принялся писать договор. Заполнив его, он передал договор дочери. Она тут же взяла из его рук перо и поставила свою подпись. Промокнув чернила валиком, Канока подождала, пока они подсохнут. Затем поднялась со стула и, убрав договор под плащ, направилась к двери. Выйдя из кабинета, она едва не столкнулась с Мерном.
Прошмыгнув мимо него, Канока тут же покинула дом.
В дверь хижины, постучавшись, вошла дочь управляющего. Закрыв за собой дверь, она по-хозяйски задвинула засов.
Самоха сидя на своей кровати, читал книгу. Берн практиковал создание зелий. Гостья, отстегнув, сняла плащ и повесила его на крюк в стене. Самоха положил закладку между страниц книги, после чего отложил её в сторону. Гостья, молча подвинув стул, деловито села напротив него.
— На складе сейчас есть девяносто кубов рудного камня. Сколько вы можете купить? — спросила она.
— И какая цена у твоего рудного камня? — спросил Самоха.
— Два серебряных за куб, — ответила Канока.
— Ого, а кто-то обещал мне цену в две закупочных, — ухмыльнулся Самоха.
— Если бы вы покупали сами, то было бы именно так. А тут получается, что свою голову подставляю я. Кроме того, это и так гораздо дешевле, чем вы покупаете у соседей, — ответила Канока.
— Может, за полтора продашь?
— Я не могу так дешево рисковать своей головой, господин Ирити. Могу продать за сто девяносто, — ответила Канока.
— Может всё же за сто семьдесят?
— Сто восемьдесят пять.
— Давай сто семьдесят пять.
— Сто восемьдесят, — ответила Канока, наблюдая за жестикуляцией Самохи.
— Хорошо, но только ради тебя. Сто восемьдесят медяков за куб, — согласился он.
— И сколько возьмёте руды? — спросила Канока.
— Все девяносто кубов, — ответил Самоха.
Канока улыбнулась.
— Тогда заполним договор? — спросила она.
— Хорошо, — согласился Самоха.
Он подтянул к себе сумку и вынул оттуда пергамент. Сев за стол Самоха принялся писать договор по закупке руды. Заполнив всё, он вписал цену, количество руды и поставил подпись. Подвинув пергамент к Кноке, он протянул ей перо. Перечитав договор, она поставила свою подпись. Самоха присыпал надписи сухим песком и тут же сдул его на пол. Убрав пергамент в сумку, он достал пару кожаных мешочков с монетами. Развязав один, он отсчитал из него тридцать восемь монет. Затем переложил их в кошелёк, и подвинул оба мешочка к Каноке.
— Тут сто шестьдесят два серебряных саларна, — произнес он.
Канока согласно кивнув, принялась их пересчитывать. Закончив с монетами, она посмотрела на Самоху.
— У вас же есть хранилище? — спросила она. — Могу я арендовать место?
Девушка похлопала по, набитым монетами, мешочкам.
— Есть ячейка для хранения, — ответил Самоха. — Но это удовольствие не дешевое. Один серебряный в месяц.
— Ого! — удивилась девушка. — Может, скидку сделаете? Как постоянному клиенту?
Самоха улыбнулся.
— В хранилище дешевле я не пущу. Могу за тридцать медяков сдать ячейку в ангаре. Не так безопасно как в хранилище, зато не так дорого, — ответил он.
— Идёт, — согласилась девушка.
Она протянула Самохе серебряную монету, сказав, что это за три месяца сразу. Он отсчитал ей сдачу и, поднявшись, повел в комнату при ангаре. Сейф, что он сделал самым первым, был свободен. Самоха доработал его, сделав ещё дополнительный замок с ключом. Набрав код, он вставил ключ в замочную скважину и, повернув, открыл каменную дверцу толщиной с кулак. Научив Каноку набирать код и пользоваться сейфом он, оставив её, вернулся в комнату. Спустя минут пятнадцать она поднялась вслед за ним. При ней был ключ и один из мешочков с монетами. Второго при ней не было.
— Можно я поживу у вас какое-то время? — спросила Канока.
Самоха переглянулся с Берном.
— Комната в ангаре всегда свободна. Только не мешай Берну заниматься, — произнёс он.
Канока, улыбнувшись, согласилась. Накинув плащ, она тут же ушла.
Управляющий только закончил пересчет расходов, когда в кабинет в мокром от дождя плаще вошла его дочка. Остановившись перед его столом, она вопросительно посмотрела на него.
— Мерн, оставь нас, пожалуйста, на минуту, — попросил управляющий.
Телохранитель молча вышел из комнаты и запер за собой дверь. Канока тут же шагнув ближе, положила перед отцом мешочек с монетами.
— Здесь шестьдесят два серебряных. Подпиши договор и они твои, — произнесла Канока, протягивая ему пергамент.
Её отец раскрыл мешочек и, взглянув на монеты улыбнулся.
— Ты моё сокровище, — произнес он, подписывая договор. — Куда ему отгрузить руду?
— Не надо ничего грузить. Сказал, что сегодня ночью сам всё заберёт, — улыбнулась она.
Астрас посмотрел на счастливую улыбку дочери. Она так была похожа на свою мать. И так же как её мать, пыталась вытянуть их семью из долговой пропасти.
Канока села на стул и вздохнула.
— Пап, он такой классный. Ну почему он успел жениться? — произнесла она.
— Ну, так лет-то ему уже на вид, как мне. Потому и женился, — усмехнулся Астрас.
— Ну, да, — согласилась его дочь. — Он завтра уезжает в Бара-салама. Я поживу у них дома пока. Хочу узнать у его ученика, как часто он закупает руду. Надо бы за сезон дождей продать ему побольше.
Её отец улыбнулся.
— Хорошо. Но, хотя бы иногда, забегай ко мне, — произнёс он.
Канока, вздохнув, поднялась с места и вышла из кабинета. Взяв в своей комнате некоторые вещи, она завернула их в сверток и, спрятав под плащ, вышла в коридор. Неизвестно откуда взявшийся телохранитель отца, преградил ей путь.
— Куда идешь опять? — спросил он.
Но ответить она не успела. Из кабинета послышался голос её отца.
— Мерн, иди, получи жалование, — произнес он.
Поморщившись, словно он откусил что-то кислое, телохранитель пошел в кабинет её отца. Канока, улыбнувшись, проскользнула к лестнице и вышла из дома.
Алексей Шинелев
#рассказ #фэнтези #попаданцы #повести и рассказы